Ребенок от босса-негодяя - Анна Лапина

нос, – сонно бурчит и поворачивается в моих руках, заставляя меня улыбнуться.

И я ей верю. Каждую её тренировку в охранном агентстве по камерам видеонаблюдения смотрел. И бесился, когда парни ей помогали. Трогали её. Ставили удар, ненароком касаясь того, чего нельзя. Даже составил список тех, кого уволю.

Но сейчас меня радует одно: она предупредила меня об угрозе, а не сломала нос сразу. Пожалуй, это хороший знак и значительный прогресс.

– Насть, прости… – шепчу ей на ухо и спускаюсь губами к её шее, за что получаю локтем в рёбра. – Понял. Не дурак, – соглашаюсь с её условиями, кряхтя от боли. – Можно было вначале словами… Больно ведь. Ты только про нос предупреждала. А здесь рёбра. Больно!

– Зато мне эти два года было сладко, – отвечает и встаёт с кровати, пользуясь тем, что я её выпускаю из своих объятий.

– Насть, не уходи! – прошу её, смотря за тем, как она по всей комнате ищет свою сумку. – Я поговорить хочу и всё объяснить.

– Я не готова сейчас тебя слушать, – произносит, оторвавшись на пару секунд от поисков. – У меня дома дочь одна с няней. Я из-за тебя, дурака, и так задерживаю женщину. А у неё, между прочим, своя семья есть. Свои дела и заботы!

– Я тебя отвезу домой и по пути поговорим, – предлагаю, готовый на этот шаг.

Да, опасно говорить о таком в машине, но иного варианта она мне не даёт.

– Не стоит, – останавливает не только словами, но и взглядом. – Мне нужно время, чтобы принять факт того, что ты жив. Я смирилась с тем, что тебя больше нет в моей жизни. И теперь… всё поменялось.

– Настя, я не мог поступить иначе!

– Я так и поняла, – бросает, выходя из комнаты, в которую нас на ночь поселил Лапин.

Привстаю на кровати и долго смотрю на закрытую дверь, осознавая, что получить её прощение будет и правда сложно. И не потому, что я сделал что-то не так. А потому, что она слушать не хочет. Но опять же в этом моя вина.

Как быть?

Как заставить её выслушать меня?

Понять?

Простить?

Вернуться ко мне? Вместе с Розой?

Под моим взглядом дверь вскоре открывается и в комнату входит Рустам, недовольно мотая головой. Только его осуждения и насмешек мне сейчас не хватало.

– Таблетку от похмелья принести? – заботливо интересуется, явно издеваясь.

– У меня нет похмелья, – произношу и встаю с кровати.

– Ты вчера был в стельку, – напоминает парнишка. – И нет похмелья? Суперспособность такую обрёл? Где взял? Скажи, может мне тоже надо! – смеётся.

– Чтобы было похмелье, надо пить, Рустам, – раздражённо отвечаю, найдя свой телефон и вызвав водителя по сообщению. – А я уже два года не пил.

– Но вчера…

– На войне все средства хороши, Рустам, – прерываю его, давая понять, что вчера всё было спектаклем для одного зрителя. И он сработал. Настя осталась со мной. Дала понять, что всё ещё любит и есть у нас шанс на отношения. – Я бы никогда не выпил на самом деле. Я обещание дал.

– Кому?

– Важному для меня человеку, – хмыкаю. – Я поеду к себе домой. Меня там ждут.

– Кто? – задаёт вопрос, на который я пока не собираюсь отвечать. Но, к счастью, меня спасает моя же погибель. Рыжее цунами, которое меня может уничтожить, но не сделает это, потому что как бы сильно она меня не ненавидела, так же сильно и любит меня.

– Назарчик, сладенький мой, – тянет Алиса, опершись о дверной косяк. – Поболтаем? Обсудим варианты твоего НАСТОЯЩЕГО убийства?

– Алис, давай не сейчас! – бросаю девушке. – Я тоже рад тебя видеть, но правда не до тебя и твоих закидонов.

– Моих закидонов?! – восклицает. – Да ты, хламидия лишайная, Настю до выкидыша довёл своими фокусами. Свалил, значит, оставив её одну. Жил себе счастливо и…

– Харе! – перебиваю её, подойдя к ней и остановившись в шаге. – Если ты не заметила или не увидела, то я все эти два года помогал вам всем. Кариму с Катей, когда у них проблемы начались с доками. Вам с отцом, когда твоя мать объявилась. Насте помогал. И пусть вы не видели моего лица, я вас не оставлял одних!

– А что ты сделал для своей дочери? – припечатывает вопросом, подойдя вплотную. – Довёл её мать до нервного срыва? На четыре месяца отправил в больничку? Отобрал у ребёнка мать, которая пашет днями и ночами? И не надо мне тут про деньги и наследство, – пресекает мою попытку оправдаться. – Мы бы с Рустамом её не бросили, и она бы не нуждалась. А твоя подачка выглядит мерзко, с учётом того, что ты жив. Ты мог нам не говорить, но Насте должен был! Она ждала тебя! Она любила тебя! А ты… разочаровал всех!

– Я отдал ей всё, что у меня было, – произношу и выхожу из комнаты, направляясь на улицу. – Большего я не мог сделать для неё в тот момент.

Отчасти Лапина права, я должен был как-то оповестить Настю о том, что не умер. Отгородить её от всех проблем. Но она не знает всех обстоятельств моей новой жизни.

Выйдя на улицу, ловлю такси и еду в дом, который купил, будучи в Венгрии. Отдалённый закрытый одинокий коттедж на окраине города. Но даже там я не отказался от охраны, ведь в доме есть кое-что ценное.

– Давид! – восклицает Эмма, открыв мне дверь. – Где был? Я… скучала, – кокетливо улыбается, хлопая ресницами.

– Отвали, а? – кидаю и рукой отодвигаю женщину в сторону. – Меня встречать в твои обязанности не входит.

– Но я же… – следует за мной, противно и громко цокая каблуками.

– Мне плевать на то, что ты! – перебиваю её. – Я говорил тебе, что мне не нужно твоё присутствие в России. Ты сама напросилась, решив, что мы когда-либо будем с тобой вместе.

– Но я же люблю тебя, – шепчет. – Правда, люблю, Давид!

– Смешная шутка. Ты любишь деньги, а не этого мужчину, – вмешивается в наш разговор Виктор, позволив себе растянуть уголки губ в подобии улыбки. – Иди к себе! У нас будет серьёзный разговор, и третий лишний нам не нужен! – обращается к Эмме, и та, закатив глаза, слушается его.

– Что-то случилось? – интересуюсь у него, когда женщина скрывается в своей комнате на втором этаже. – Тебя что-то беспокоит.

– Только Эмма, – отвечает, вздохнув. – Она меня раздражает. Весь вечер просила меня набрать тебя и спросить, приедешь ли ты.

– Но я же тебе написал сообщение о том, что останусь с Настей, – напоминаю и парень кивает.

– Поэтому я не волновался, – рассказывает. – Она скоро к нам