Волшебство любви - Кэролайн Линден

Лорд Эдвард смотрел на нее пару секунд, слегка запрокинув голову.

— Но что вы ей предложили?

Франческа поджала губы.

— Ничего! Она знала, что отец Джорджианы хотел, чтобы я ее растила, но она отказалась выполнить его волю.

— Тогда почему она отказалась отдать вам девочку? Она нарушила волю покойного мужа и взвалила на себя немалое бремя. Зачем?

Франческа понимала, к чему он ведет.

— Я считаю, что она не захотела расстаться с ежегодной рентой на содержание Джорджианы, с деньгами, которые она расходует на то, чтобы кормить всю свою семью. Сумма не очень большая, но перед кончиной муж ее почти совершенно обнищал и не оставил ей ничего. Вдобавок ко всему никчемный братец Эллен, Персеваль, отказывается работать, потому что считает себя художником, и это притом, что живет с ними, и, как мне кажется, обязан вносить свою долю в содержание семьи. Я точно знаю, что они съехали, задолжав хозяину дома.

Улыбку лорда Эдварда можно было с некоторой натяжкой назвать победной, но злорадства в ней не было.

— Тогда вы знаете, что могло бы переубедить миссис Хейвуд.

Франческа закрыла глаза, борясь с непроизвольным побуждением сразу ответить ему отказом.

— То есть вы предлагаете, — с деланной невозмутимостью сказала она, — чтобы я выкупила у нее свою племянницу?

Он едва заметно кивнул, и глаза его стали чуть холоднее:

— Сказано довольно грубо, но верно. Да, я предлагаю примерно это.

Франческе захотелось рассмеяться ему в лицо. Должно быть, он шутит! Потом ей захотелось выругаться, но если бы она сказала вслух то, что подумала про себя, он решил бы, что она не заслуживает называться леди. Выкупить Джорджиану? Вознаградить Эллен за то, что она украла ее племянницу? Она бы скорее бросила деньги в огонь и смотрела бы, как они превращаются в пепел!

— Я не уверена, что могу согласиться на это, — чеканя слова, ответила Франческа.

— Я понимаю, что это похоже на соглашательство, — сказал лорд Эдвард. — И понимаю, что не этого она зауживает своими действиями. Но уверяю вас, судебная тяжба будет стоить вам больших денег. Вы бы предпочли платить деньги солиситору, который в конечном итоге может и не добиться желаемого для вас решения суда, и чьи действия ожесточат Эллен настолько, что вам уже никогда нельзя будет наладить с ней отношения? Или все же вы предпочитаете отдать их мачехе в обмен на ее обещание, нотариально заверенное, разумеется, отказаться от всех прав на ребенка?

В его изложении доводы казались весьма резонными, только резонными, так что это слегка раздражало. Франческе не хотелось, чтобы ее убедили в резонности подкупить Эллен. Она хотела, чтобы Эллен была наказана или крайней мере, чтобы суд признал ее неправоту. Франческа сжала кулаки.

— Мне нужно подумать над этим, — сказала она. И думать она будет долго, очень долго.

— Разумеется. — Отсутствие энтузиазма с ее стороны нисколько его не обескуражило. — А тем временем, польку мне не удалось подыскать вам подходящего солиситора, могу я заняться поисками подходящего сыщика. Ребенка необходимо найти до того, как мы приступим к следующему этапу, каким бы он ни был.

И этот довод звучал убедительно и, к счастью, больше ответствовал ее собственному видению ситуации. Слава Богу, он мог предложить ей нечто такое, на что она готова была согласиться сразу.

— Спасибо. Да, пожалуйста. Вы непременно должны прислать мне счет, когда его наймете.

Он улыбнулся:

— Естественно, леди Гордон. Я не забыл, что вы не терпите благотворительности по отношению к себе.

Франческа опустила взгляд на свои руки, лежащие на коленях, и сделала глубокий вдох. Она не должна выглядеть неблагодарной; лорд Эдвард сделал для нее больше, чем она просила, и он предлагал ей дальнейшую помощь. Тот факт, что ей не понравился его совет, еще не означал, что этот совет не был ценным, и, конечно же, она должна быть ему признательна уже за то, что он вообще ей что-то посоветовал.

— Я обдумаю и ваши дальнейшие предложения тоже. Я очень благодарна вам за то, что вы с таким вниманием отнеслись к моей проблеме.

— Я осознаю, что мое предложение идет вразрез с тем, что хотелось бы сделать вам, — сказал он. — Я также осознаю, что вас… огорчили действия миссис Хейвуд. Но единственное, что действительно имеет значение, — это конечный результат. Вы уже готовы потратиться, так почему не избрать более прямой путь к цели? И как только вы получите девочку, а ее мачеха откажется от всех своих притязаний, вам проще, намного проще будет выиграть свое дело в суде. Тогда составить для вас прошение сможет любой стряпчий.

Франческа в раздумье прикусила губу.

— Это уж точно дела не усложнит, — пробормотала она.

— То, что вы предприняли, с самого начала не было простым делом, — согласился он. — Уиттерс признал, что планировал взяться за ваше дело лишь потому, что его сложность бросала вызов его профессиональным амбициям, а ему нравится выигрывать те дела, которые принято считать провальными.

— Я знаю, — со вздохом сказала Франческа, затем нахмурилась и, в недоумении подняв взгляд на лорда Эдвард, спросила: — Вы говорили с Джеймсом Уиттерсом обо мне?

Выражение его лица изменилось, словно он пожалел о том, что сказал ей об этом. Он откинулся на спинку кушетки, и к нему вновь вернулись надменность и холодность. До этого мгновения Франческа даже не осознавала, что он сидел, наклонившись к ней, когда они говорили.

— Я надеялся узнать, что он увидел в этом деле такого, что давало надежду на успех. Иначе говоря, что он увидел в этом деле такого, чего не увидели остальные солиситоры. Я спросил его профессиональное мнение о вашем деле…

Франческа невесело усмехнулась:

— Вряд ли я захочу услышать, что он сказал.

Лорд Эдвард сделал паузу, пристально глядя ей в глаза, словно решал для себя некую дилемму, затем откашлялся:

— Он сказал совсем немного. Он предполагал, что ваше дело может быть сложным, но не безнадежным. Что навело меня на мысль рассмотреть альтернативные возможности — такие, которые не требовали бы участия адвоката. Победите ли вы в суде или просто удалите все препятствия, мешающие осуществлению вашего желания, результат будет одним и тем же.

Франческа была потрясена. Она даже лишилась дара речи. До сих пор она считала, что для того, чтобы получить желаемое, необходимо следовать правилам. Олконбери заверил ее, что только солиситор сможет представить ее прошение в суде, и она была убеждена в том, что лишь обратившись в суд с прошением назначить ее законной опекуншей Джорджианы и получив положительный вердикт суда, сможет защитить свою племянницу. Что тот путь — через суд — был самым надежным и верным, ей никогда не приходило в голову, что есть и иной путь — путь интриги бессовестного манипулирования. И чего уж ей никак не могло прийти в голову, так это того, что лорд Эдвард, истинный джентльмен и аристократ, может ей такое предложить.