Гроссмейстер сыска - Алексей Макеев

– Уже брали, – скептически заметил Гуров. – Кончится тем, что он действительно адвокатов на нас нашлет…

– Не боись! Все продумано, – сказал Крячко. – Я ведь с майором не только о женщинах толковал. Он мужик что надо, рисковый…

– Не пойму я, куда это ты клонишь? – недовольно сказал Гуров. – О чем это ты с рисковым мужиком толковал?

– Ну это не телефонный разговор, – важно объявил Крячко. – Это я тебе тет-а-тет разъясню. Ты когда подъедешь?

– Минут через пять буду, – прикинул Гуров.

– Годится, – заключил Стас. – Через пять минут выхожу, неохота на ветру стоять.

Гуров подъехал к управлению чуть позже, чем обещал, – помешала дорожная пробка. Крячко уже ждал его и немедленно подсел в машину.

– Черт! – сказал он озабоченно. – Я Брагину звонил. Нет его. У них там форсмажор. Какого-то крупного дилера берут. Придется нам самим справляться.

– С чем справляться? – подозрительно спросил Гуров.

– С операцией «Порошок», – довольно объявил Крячко.

– Какой еще порошок? – прорычал Гуров. – Что ты плетешь?

– А ты думаешь, когда мы наносили конкретному пацану Гайворонскому визит, я зря около его шарманки отирался? – с гордостью сказал Крячко. – Я ему под защитную решетку колонки маленький пакетик подложил…

– Ты подбросил Гайворонскому наркотик?! – возмущенно произнес Гуров. – У тебя вообще крыша поехала, что ли?

Крячко нисколько не смутился.

– Все-таки не подбросил, а подложил, – сказал он. – Так будет точнее. Должны же мы как-то его припугнуть? Иначе мы будем ходить вокруг него до скончания века. И, в конце концов, ты же сам видел, как они курили марихуану! Какая разница, подложили мы наркотик или нет? Просто немного ускорили ход событий… И потом, если тебе так жалко этого торговца бензином – черт с тобой! Мы не будем его арестовывать, просто припугнем хорошенько. Ну почему я должен объяснять тебе очевидные вещи?

– Ничего себе, очевидные! – проворчал Гуров. – Знаешь, как это называется?

– Ты мне это потом скажешь! – поспешно ответил Крячко. – А сейчас поехали в Новогорск. Гайворонский наверняка с похмелья, и сил для сопротивления у него не должно быть. Когда мы найдем у него наркотик, воля его окончательно будет сломлена… Для солидности можно захватить даже парочку понятых.

Гуров сердито молчал, крутя баранку.

– Ну, решайся! – подзадорил его Крячко. – Иначе мы будем топтаться на месте, пока у тебя отпуск не кончится. Или ты думаешь, что в прокуратуре тебе выпишут бумагу на официальный обыск? Подумаешь, чистоплюй! Так все делают, можно подумать, ты первый раз об этом слышишь…

– Каждый раз, когда я об этом слышу, мне делается противно, – сказал Гуров. – Как будто я слышу об этом впервые. Поэтому прошу тебя о таких вещах больше не заикаться. У меня уже изжога начинается…

– Как угодно, – проворчал Крячко. – Сам потом будешь локти кусать. Эти ребята понимают только такой язык.

– А мы попробуем поговорить с ними нормальным языком, – возразил Гуров.

– Нормальным мы уже разговаривали, – напомнил Крячко. – Уже два раза.

– Бог троицу любит, – усмехнулся Гуров.

Стас ничего на это не ответил и демонстративно отвернулся. За всю дорогу он больше ни проронил ни одного слова, а только без конца смолил сигареты, показывая, как он разочарован.

Гуров и сам понимал, что разговор с Гайворонским будет совсем не простым и, возможно, предприниматель опять откажется отвечать на вопросы, несмотря на совершенно очевидные факты, которые собирался предъявить ему Гуров. Похоже, Гуров слишком преувеличивал значение дружеских отношений между Скоком и Гайворонским. Смерть друга была для торговца бензином просто лишним поводом выпить. А кроме того, он очень сильно чего-то боялся. Этот страх, тщательно им скрываемый, тем не менее бросался в глаза. Это могло означать только одно – Гайворонскому что-то известно. Вся проблема заключалась в том, чтобы вытянуть из него эту информацию.

Когда они добрались до Новогорска, на часах было двадцать минут восьмого. На этот раз мрачноватые башни, в которых ютился Гайворонский, были не так хорошо освещены. В доме вообще горело лишь несколько окон. Вдобавок железные ворота оказались на замке.

– Приехали, – констатировал Крячко, который уже устал молчать. – Только этого еще не хватало! Держу пари, что этот сезам без ОМОНа ни за что не откроется. Господин Гайворонский больше не доверяет людям.

Гуров остановил машину, не доезжая метров двадцати до ворот, и задумчивым взглядом окинул окрестности. Мирно светились окна и немногочисленные фонари на улицах. Прохожих было совсем мало – немногих прельщала прогулка в такой холод.

– Ну, что будем делать? – спросил Гуров.

– Решай сам, гражданин начальник! – мстительно сказал Крячко. – А то я опять ляпну что-нибудь невпопад. Выломлюсь опять за рамки законности, понимаешь!.. Хотя, между прочим, по закону ты сейчас не имеешь никакого права вести это расследование. У тебя отпуск – вот и отправляйся следом за Выприцких!

– Угонишься за твоим Выприцких, как же! – пробормотал Гуров.

Он открыл дверцу и выбрался из машины. Откуда-то из темноты прилетала редкая, но назойливая дождевая пыль. Она была холодная и колючая. Подняв воротник плаща, Гуров направился к дому Гайворонского. Крячко догнал его уже у ворот.

Они нашли кнопку звонка и позвонили. Потом довольно долго ждали, но никакого ответа на звонок не было. Они несколько раз повторили попытку, но опять безрезультатно. Крячко озабоченно надул щеки и изрек:

– Я же говорил! Нужно действовать нестандартно, Лева!

Гуров поморщился, посмотрел в темное небо и в сердцах плюнул на асфальт.

– Уговорил! Давай действовать нестандартно! – сказал он. – Подсади меня, я перелезу и открою тебе ворота.

– Самая грязная работа, конечно, мне! – проворчал Крячко, помогая Гурову подняться на кромку кирпичного забора. – И потише маши сапожищами – экая слякоть на улице!

– Ничего! Зато ты войдешь в ворота как культурный человек! – ободрил его сверху Гуров.

Мысленно он поблагодарил Гайворонского за то, что тот не захотел украсить свой забор острыми наконечниками, битым стеклом или двумя рядами колючей проволоки. Это давало возможность перебраться во двор практически без потерь.

Гуров спрыгнул вниз и осмотрелся. Ничего подозрительного рядом он не заметил. Во дворе было тихо. Желтоватый свет фонаря освещал пустое крыльцо. Музыки на этот раз не было. Стараясь не греметь засовами, Гуров отпер ворота и впустил Крячко. Тот вошел, брезгливо вытирая руки носовым платком и ворча на Гурова.

– Культурные люди в подобных случаях говорят спасибо, а не брюзжат, – заметил Гуров. – В следующий раз полезешь ты.

Они прошли по дорожке к дому и поднялись на крыльцо. Входная дверь, как они и ожидали, была заперта.