Незнакомец в спасательной шлюпке - Митч Элбом

и побежал на второй этаж. Взялся за ручку двери в комнату дочери и впервые за четыре года открыл её. Он стоял там, глядел на детскую кроватку и розовые звёздочки, нарисованные им на потолке, когда в комнату зашла Патрис и сказала:

– Жарти? Что такое?

Он обернулся и крепко прижал её к себе. Тяжело дыша, он с трудом прошептал:

– С Лили всё хорошо. С ней всё хорошо. Она в безопасности.

И Патрис тоже заплакала.

– Я знаю, милый. Знаю.

Они стояли, крепко обняв друг друга, и позже, оглядываясь назад, не смогли вспомнить, как долго это продолжалось. Но в ту ночь они проспали до самого утра, ни разу не проснувшись. А когда на утро Лефлёр открыл глаза, он ощутил то, чего не ощущал уже очень долгое время. Покой.

Новости

ВЕДУЩИЙ: Удивительный прорыв в поисках «Галактики». Тайлер Брюэр – с прямым репортажем с поискового судна «Илиада».

ЖУРНАЛИСТ: Верно, Джим. Некоторое время назад было сделано важное открытие. В дальнем конце десятиметрового поискового квадрата на глубине около пяти километров была обнаружена большая груда обломков. По предварительным данным, это корпус лежащего на боку корабля. Али Нессер из «Нессер Оушен Эксплорейшнс» сейчас здесь, с нами в так называемой контрольной комнате. Мистер Нессер, что вы увидели?

АЛИ НЕССЕР: Ночью гидролокатор обнаружил на дне океана массивный объект. По нашим данным, это судно приблизительно размером с «Галактику», что даёт нам серьёзное основание полагать, что мы всё‑таки отыскали затонувшую яхту. Мы отправили туда дистанционно управляемый подводный аппарат (ROV), чтобы сделать снимки судна. В результате мы получили снимки, которые вы можете видеть на экранах за моей спиной, и на данный момент занимаемся анализом данных.

ЖУРНАЛИСТ: О чём говорят данные?

АЛИ НЕССЕР: Ну, там внизу кромешная темнота, поэтому всё, что нам удаётся разглядеть, мы получаем благодаря свету от нашего подводного аппарата. И всё же мы уверены в том, что это «Галактика». На снимках видны опознавательные знаки. К тому же это уникальное судно сложно с чем‑то спутать.

ЖУРНАЛИСТ: Вы сможете определить, что послужило причиной крушения?

АЛИ НЕССЕР: Никаких предположений быть не может, пока мы не получим больше информации. Но снимки говорят о многом. Взгляните на корпус. Он из лёгкого стеклопластика, что делает судно гораздо менее прочным.

ЖУРНАЛИСТ: Вы про пробоину на снимках?

АЛИ НЕССЕР: Это только на носу корабля. Взгляните на кадр со стороны кормы, где находилось машинное отделение.

ЖУРНАЛИСТ: Эти пробоины ещё больше.

АЛИ НЕССЕР: Верно. Что бы там ни случилось, это произошло не единожды. Пробоина не одна. Их три.

Тринадцать

Море

Это будут последние слова, которые я напишу, душа моя. Теперь я понимаю, что ты всегда со мной. Я могу делиться с тобой своими мыслями, лишь представив твоё лицо. Но на случай, если кто‑нибудь всё же найдёт этот дневник, я хочу, чтобы они узнали конец моей истории и решили, имеет ли она хоть какое‑то значение.

В день, когда Элис распахнула перед моими глазами небесные врата, пошёл дождь, и мы смогли набрать достаточно пресной воды, чтобы придать мне сил для выполнения дел, к которым я прежде не приступал из-за отчаяния или сомнений в успехе. Я осмотрел сломанный солнечный опреснитель и заклеил дырку заплаткой для починки плота. Горячее солнце нагревает пластик, образуется конденсат, и в конце концов в резервуаре собирается пресная вода. Ещё я взял леску из набора для выживания и смастерил крючок из одной из серёжек миссис Лагари, которые лежали в кармане моих штанов в последний вечер на «Галактике». Привязал его к леске, закрепил на рукоятку весла, забросил удочку в воду и несколько часов ждал. Ничего. Но на следующее утро я попробовал ещё раз и на этот раз сумел выловить маленькую луну-рыбу. Большую её часть съел, оставил немного мяса для наживки и на следующий день смог поймать на него дораду, которую разрезал на части и повесил вялиться на верёвку, протянутую через весь плот. Да, рыбачил, как умел, подручными средствами, но добытая пища помогла мне собраться с мыслями. Я почувствовал, как оживает мозг.

С тех пор я смог запастись небольшим количеством рыбы и питьевой воды. Моим величайшим врагом оставалось одиночество, но рядом была Элис, она помогала мне не поддаваться этому чувству. Мы говорили о многих вещах. И всё же глубоко внутри я знал, что скрываю правду о своей роли в крушении «Галактики», как скрывал я её и от тебя. Знаю, в этом нет никакого смысла – лгать мёртвым и уж тем более Богу. Но мы всё равно это делаем. Наверное, надеемся, что нам простят наши постыдные поступки. Но это бессмысленно. В нужное время правда всё равно откроется. Горе порождает гнев, гнев порождает чувство вины, а чувство вины подталкивает к признаниям.

Наконец однажды утром я проснулся и увидел, что вода в океане спокойна, как в пруду. Я поморгал, щурясь на солнце. Надо мной стояла Элис.

– Иди в воду, – сказала она.

– Зачем?

– Время пришло.

Я ничего не понимал. Но вопреки этому почувствовал, как поднимаюсь на ноги.

– Возьми её с собой, – сказала она.

Я глянул вниз. Глаза распахнулись в удивлении. Откуда ни возьмись в самом центре плота оказалась зелёная магнитная мина. Такая же как та, что я купил у одного мужчины в Интернете. Мы встретились на складе в доках. Сделка заняла меньше десяти минут. Я спрятал мину в кофр для ударной установки и притащил его на «Галактику».

– Возьми, – сказала Элис. – И не отпускай.

Я хотел отказаться, но тело не слушалось. Я поднял мину, ощутил голой кожей её металлические края и сделал так, как было велено.

Когда я прыгнул в воду, меня окутало холодом, и тяжесть мины быстро потащила меня вниз. Я опускался ниже и ниже. Закрыл глаза, будучи уверенным, что такова моя кара. Мне суждено умереть на дне моря, как умерли другие из-за меня. Всё, что ты делаешь, возвращается. Таков Божий вердикт – круговорот событий.

Вода всё темнела, и я чувствовал, как тело отчаянно хочет дышать, исторгнуть скопившийся в крови углекислый газ. Через несколько секунд моя человеческая оболочка поддастся. Вода наполнит лёгкие, кислород в мозге закончится, и придёт моя смерть.

И всё же в тот момент, Аннабель, я почувствовал, как меня охватывает нечто новое. Нечто освобождающее. После всего, что случилось, всего, что я натворил, я