Диагноз - Алан Лайтман

— Вас хочет видеть Фред Лёзер, вице-президент «Тотально эффективного менеджмента».

— Что? — спросил пораженный Билл и взглянул на часы. Четырнадцать тридцать.

Через несколько секунд открылась дверь и на пороге появился мистер Лёзер. Он оказался низкорослым, похожим на козла мужчиной в синем в тонкую белую полоску костюме со значком, украшенным буквами фи, бета и каппа.

— Добрый день, мистер Чалмерс, — произнес мужчина, удовлетворенно сложив на груди толстые, похожие на обрубки руки. — Уверен, что вы чрезвычайно заняты. — Он скользнул взглядом по письменному столу Билла. — Да, тепло. Не так-то уж мы избалованы летней жарой в нашем Бостоне. — Он рассмеялся. — Наша первая встреча займет не более получаса.

Первая встреча, мысленно простонал Билл. Значит, предполагается, что будут и следующие. Честно сказать, у него не было ни малейшего желания вообще встречаться с мистером Лёзером, и Билл согласился на эту встречу только потому, что на этом настаивал Харви Штумм. У самого Билла работы и так хватало.

— Вы, должно быть, уже знаете о нашем совместном проекте со Станфордским университетом, — проговорил Лёзер, пряча улыбку под жесткой жидковатой бородкой. Он продолжал говорить, упоминая средства массовой информации, рекламировавшие проект, общенациональный резонанс и биографические данные исполнителей проекта из ТЭМ.

Билл кивал, делая важный вид и стараясь показать, что внимательно прочитал и усвоил сообщение, затерявшееся среди бумаг на письменном столе. Выражение скуки и нетерпения на лице Билла, усиленное отсутствием заинтересованных вопросов с его стороны, наверное, не ускользнуло бы от внимания собеседника, если бы он не начал рыться в своем портфеле, доставая оттуда доклады и документы. Лёзер разложил бумаги на столе Билла и принялся объяснять колонки цифр и графики, иллюстрировавшие повышение производительности. Наконец он сделал паузу и показал Биллу последний набор графиков, который он держал про запас, как козырную карту.

— И наконец, — произнес Лёзер, прикрывая рукой заветный лист бумаги, — я сейчас покажу вам консолидированный индекс тотальной эффективности Станфорда, который мы пока еще не публиковали. Восемнадцать месяцев назад КИТЭ Станфорда был ниже 0,42. Теперь же он увеличился до 0,67.

Он помолчал, давая собеседнику полностью осознать значимость этой цифры. Потом Лёзер напомнил Биллу, что ТЭМ способен сделать для «Плимут лимитед» то же самое, что он сделал для великого Станфордского университета, не забыв вскользь упомянуть о том, что уже вел переговоры с «Коммонуэлс энтерпрайзес», компанией, расположенной несколькими этажами ниже в этом же здании. Закончив, Лёзер сложил на груди руки и стал ждать ответа Билла.

Надо сказать, что начало разговора он слушал с неподдельным вниманием, поскольку перспектива повышения тотальной эффективности работы «Плимута», а значит, и его, Билла, эффективности, была не лишена привлекательности. Но внимание быстро иссякло. Вскоре Билл лишь механически кивал головой, снова начав волноваться по поводу природы онемения рук и возмущаться отвратительными махинациями руководства. Погрузившись в свои переживания, он забыл выразить даже мимолетный интерес, так что в конце беседы, сгорбившись за столом, почти уснул, с идиотским видом уставившись на монограмму «ФЛ», которая красовалась на портфеле Фреда Лёзера.

Когда специалист по эффективности замолчал, наступившая тишина пробудила Билла от спячки и он резко поднял голову. Он сделал серьезный вид, кивнул, не понимая, чего, собственно говоря, ждет от него собеседник. Каким-то образом надо попытаться с честью выйти из этого положения, потому что все, о чем было здесь сказано, придется доложить Штумму. Билл посмотрел на часы. Четырнадцать пятьдесят семь. Он снова кивнул и выжидательно посмотрел на Лёзера. Потом, после некоторого размышления, ткнул пальцем в один из графиков и нахмурился. Лёзер подпрыгнул на стуле и внимательно просмотрел вызвавший сомнение Билла пункт. Теребя бородку, Лёзер начал говорить о допущениях, сделанных при составлении графика, об идеализации и аппроксимации, которые и могли послужить причиной возможной погрешности. Потом он вернулся к общим принципам «Тотально эффективного менеджмента».

— Мне надо подумать… — сказал Билл, и это были первые слова, произнесенные им во время всей встречи. Он отошел к своему столу. Лёзер посмотрел на часы. Было ровно три. Выразив надежду на продолжение плодотворного сотрудничества, он собрал свои бумаги и вышел из кабинета.

Облегченно вздохнув, Билл сел за компьютер и вышел в Сеть. На экране появились результаты поиска от ИнфоАгента: 30 194 отдельных списка для многонациональных корпораций, 8758 списков для фармацевтических фирм и 3785 списков для Бенджамина Ллойда. Курсор безмолвно мигал, ожидая, какой из 42 737 сетевых сайтов выберет Билл. Но сейчас у Билла не было на это времени, и он снова начал просматривать почту. Надо было прочесть около дюжины сообщений, это все, что он мог делать в своем теперешнем состоянии. Эми передала ему два телефонных звонка. «Пусть подождут», — раздраженно сказал Билл секретарю. Испытывая боль от своей медлительности, он начал набирать сообщение Джасперу Ольсвангеру. «ТенекоЧикагоКорп». Билл никак не мог сосредоточиться. Люди что-то кричали. В коридоре раздавался топот. Что? Неужели уже три часа? В это время все сотрудники «Плимута» бросают рабочие места, плюют на компьютеры и все вместе направляются в оздоровительный клуб, чтобы посвятить несколько минут физическим упражнениям и релаксации. Кто-то постучал в дверь его кабинета. Он не ответил. Стук повторился.

— Да, да, да, — крикнул Билл. Он встал и в сердцах пнул компьютерный столик.

В клубе, расположенном на верхнем этаже «Марблуорт-Билдинг», из подвешенных к потолку динамиков гремела рок-музыка. Два десятка сотрудников разных фирм уже влезли на тренажеры, являя собой довольно жалкое зрелище. Несколько человек потягивали белковую смесь, пока им делали десятиминутный бодрящий массаж. Один мужчина, беспокойно покачиваясь из стороны в сторону, пытался медитировать на светло-зеленых подушках, практикуя дзен. Билл ненавидел клуб всеми фибрами своей души. Не переодевшись, он встал на лестничный тренажер «Стейрмастер», включил черепашью скорость и начал докучное восхождение. Из раздевалки вышел Дэвид Гамильтон, одетый в черные спортивные трусы «Умбро», белую футболку и кроссовки «Рибок». Объявив во всеуслышание, что он готов пробежать две мили, потратив по восемь минут сорок пять секунд на милю, Дэвид торопливо подошел к одной из беговых дорожек, включил нужную скорость, наклон и начал свой забег. Его качающаяся фигура отражалась в двух параллельных зеркалах, порождая бесчисленное множество силуэтов, каждый из которых был более размыт, чем предыдущий. Джордж Митракис красовался в гладком, облегающем тело беговом костюме из черного нейлона с красными полосами. Митракис предпочитал велотренажер. Усевшись в седло, он показал всем сложенные буквой V указательный и средний пальцы, сунул в уши головные телефоны и нажал на педали. Все другие сотрудники переоделись в спортивные трико, шорты, футболки, свитера, кроссовки и теннисные туфли. Дайана Россбейн вышла из женской раздевалки в мешковатом тренировочном костюме, быстро скользнула по полу и скрылась за скрипучим тренажером для брюшного пресса.