Мертвый месяц - Лада Кутузова

Возвращение растянулось. Казалось, до дома рукой подать, но пространство вокруг Кости чудило. Косте оно все больше напоминало историю про Алису в стране чудес: «Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее!» Только сил бежать у Кости не осталось. Просто не сдохнуть бы по дороге.

Он отметил, что на снегу не виднелось ничьих следов, даже Костиных. Будто всего несколько часов он тут не проходил. Но размышлять над загадкой не было мочи: голова грозила взорваться огненным шаром, поэтому Костя просто передвигал ноги. Напряжение – шаг, еще – второй. Прятки в тумане поглотили всю энергию.

Но потихоньку он перемещался – впереди показалось темное пятно, постепенно увеличивающееся в размерах. Костя старался держаться его, чтобы это место не устроило новый подвох. Через некоторое время Костя сумел рассмотреть, что пятно – это яма, как вдруг позади раздался звук моторчика. Костя попытался бежать. Его движения напоминали шаг лыжника в замедленной съемке, не хватало только лыжных палок для убедительности. Со стороны, наверное, выглядело – обхохочешься, только Косте было не до смеха.

Он почувствовал, как поднялись дыбом волосы на голове. Хотелось стать меньше, незаметнее, как малыш, но в свете луны Костя был точно на ладони. С огромным усилием он рванул к яме. Вблизи было заметно, что она прямоугольная, примерно один на два метра. Но раздумывать о ее форме было некогда: звук моторчика нарастал. Пот тек с Кости ручьями, дыхание сбилось, под ребрами возникла острая боль. Еще мгновение, и он завалился бы на землю. Но яма будто скакнула к нему. Костя спрыгнул в нее, улегся на дно и постарался сделать то же, что и в детстве – заснуть.

Никита выждал ровно пять минут и отправился следом за Ниной. Она вышла через пристройку, он – через дверь в сенях. Никита повязал на ручку Данин шарф, тот был яркого терракотового цвета. Затем примотал один конец веревки. Куда идти он не сомневался: совсем рядом на снегу виднелась надпись: «Здесь была Тина». Никита приблизился к ней и заметил незнакомого парня: выше себя ростом, чуть потемнее и смуглее, примерно одного возраста.

– Привет, – поздоровался тот. – Я Саша, Тинкин друг.

Никита протянул ладонь, они обменялись рукопожатием.

– Ты Никита? – полуутвердительно спросил Саша.

Никита кивнул. Саша смотрел на него некоторое время, а потом добавил:

– Береги ее. Я скоро уйду насовсем. Мне и так пришлось задержаться.

Он еще раз пожал Никите ладонь и сказал напоследок:

– Я помогу, если получится. Прощай.

Сашка хлопнул его по плечу и истаял в тумане, Никита отправился дальше.

Привязанная веревка ничуть не мешала, она была сама по себе, тянулась и тянулась за Никитой, как паутина за пауком. Он не придерживался определенного направления, шел туда, куда подсказывала интуиция, и совсем скоро Никита оказался на пустыре возле своего дома. То, что это зрительная галлюцинация, доказывала серебристая нить, которой стала веревка. Никита подергал ее – не оборвалась ли? Но с нею оказалось все в порядке.

Пустырь походил на родной, как и дом Никиты: двухподъездный с пятнадцатью этажами. Даже надпись на доме, сделанная черной краской, красовалась на привычном месте: «Пушкин жив!» Никита задрал голову: его квартира находилась на седьмом этаже. Эх, зайти бы в подъезд да бегом по лестнице, чтобы дух захватило. Открыть дверь – и дома. И никаких Моркиных гор, никаких мертвецов. Все свое. И брат за компьютером, и родители. Только это обман, замануха такая для Никиты в надежде что он купится. Но если заглянуть за дом, то обнаружишь там пустоту, потому что все это – видимость.

Никита огляделся – вон она, тропка, по которой он два раза в день гуляет с Джеком, ну не всегда, а когда младший брат особенно ленится. И детская площадка неподалеку. С железной горкой, турникетом и деревянной песочницей – как в его детстве. И качели стоят на два посадочных места. Никита плюхнулся на доску и оттолкнулся от земли. Качели начали разбег: сначала неспешный, затем все быстрее.

Совсем скоро он обнаружил, что на доске не он один – рядом сидел Славик. Мальчишка крепко держался за веревки и жмурил глаза от восторга.

– Привет! – крикнул Никита.

Славик кивнул, не разжимая глаз.

– Нравится? – спросил Никита.

Славик снова кивнул. Никита стал раскачиваться сильнее. Вскоре они взлетали выше перекладины, еще немного – и, солнышко! Доска сделала полный оборот, и Никита со Славиком слетели на землю. Они мягко приземлились на снег возле дома Никитиной прабабушки.

– А здорово ты меня переместил, – Славик оттопырил большой палец.

Никита не совсем понял, что мальчишка имеет в виду, а тот продолжал:

– Я ведь редко когда помогаю, только если очень сильно попросят. За машинку или робота крутого, или как ты: поиграть со мной. Но не все догадываются. А ты молодец.

Никита, которого разбирало любопытство, спросил:

– Ты куда пропал с детской площадки? Тебя долго искали.

Славик дернул правым плечом.

– Да не пропадал я! Просто всем глаза отвели, вот меня никто и не видел.

Он немного помолчал.

– Я к маме сколько раз подходил, звал, а без толку.

Славик нахохлился.

– Мы тут в игру играли, – начал Никита. – «Мертвый месяц» называется. И там было насчет тебя.

Славик насторожился. Он бросил острый взгляд в сторону Никиты, его нос заострился.

– Что там было? – нарочито бесстрастным голосом спросил он.

Никита хотел все выложить, но почему-то осекся. Славик уже много лет не был обычным мальчишкой. Внешне он выглядел на тот возраст, в котором пропал, а по разговору получался взрослее.

– Расскажу, если поможешь вытащить моих друзей.

Славик неожиданно расхохотался.

– Ой, не могу! А тебя самого разве не надо вытаскивать?! Вы все застряли в междумирье.

– Где? – сделал вид, что ничего не знает, Никита.

– В междумирье, – ответил Славик. – Так называется граница между живыми и мертвыми.

Он посмотрел на Никиту снизу-вверх.

– Хорошо, я помогу тебе и твоим друзьям вернуться в мир живых, если ты сообщишь, что ты узнал обо мне. По рукам?

Славик протянул тонкую желтоватую ладошку.

– По рукам! – Никита подал свою. – Там было…

– Не сейчас! – оборвал его Славик. – Слишком быстрый. Если скажешь, зачем мне тогда помогать?

– Ну мы же договорились, – не понял Никита.

Славик усмехнулся.

– Уговор – это для живых. А я на границе живу, я посредник. Могу отвести заблудившегося в его мир. А могу и запутать дороги. Будет ходить, бродить, а ни за что путь не сыщет.