Грехи семи добродетелей - Moon Maiden

не должно быть в  дракхолле. – Отрешенно высказался парень, сделав вид, что ничего его не задело.

– Почему ты прячешь их? –  Монотонно бросила голосом, пока начала шагать в сторону парня. Кроме нас в помещении больше никого не было. Закрадывалось ощущение, что здесь всегда была тяжелая и напряженная атмосфера. Эйден не смотрел на меня, показывая лишь свой профиль лица. В воздухе привычно летал запах дыма и пота.

– Не твоего ума дела. Повторяю, тебя не должно быть здесь, маленькая ведьма. – Несмотря на меня, Вайлд с хмурым видом протирал лоб полотенцем.

– Да я и рождаться не должна была, так что не тебе мне напоминать. – Я подошла к его плечу. – Почему ты называешь меня маленькой ведьмой? Может мне тебя тоже называть черным рыцарем при всех? – Моя бровь вздернулась, а выражение лица не переставало быть напряженным.

– Потому что ты и есть ведьма, а маленькая, потому что молодая и … последняя. – Пожал плечами Эйден, не показывая целого лица.

– Последняя? … – Я пробовала слово на вкус. – Понятия не имею. – Фыркнула, пока глаза рассматривали дракхолл.

Действительно копия помещения в резиденции Дарвуда.

– Лучше скажи, какая ты … ведьма? – Эйден перевел осторожный, прищуренный взгляд. – Ты точно знаешь ответ. Ведь ты каким-то образом потушила агонию гнева в моих венах. – Скулы парня заиграли на лице.

– Крови. – Осознала я после долгой паузы. – Почему ты не дал мне закончить начатое в башне? – Холодно спросила, сжав кулаки.

– Потому что придет время, и ты меня спасешь, как я тебя однажды. Так сказала та женщина с седыми длинными волосами. – Он закинул голову к потолку.

– Моргана? – Мои брови подпрыгнули, а лицо теряло нотки самообладания. – И каким образом? – Хмыкнула я.

– Убьешь. – Выдал он спокойным тоном, вздыхая.

– Нет, должен быть другой выход, у тебя все сводиться к смерти, это уже неоригинально. – Я резко схватила его рубашку, и с легкостью сбросила ее на пол. – Прекрати скрывать шрамы, они олицетворение твоего сложного жизненного пути. Богатого прошлого.

Эйден зашипел на меня.

– И я хочу его забыть.  А показывать на публику это не ко мне. – Рыкнул он в мою сторону, нагибаясь за вещью.

– Удивительно, и тоже дым твое напоминание, какая … ирония. Ты противоречишь сам себе. – Фыркнула от абсурда услышанного. – А как же Анна? – Я отобрала рубашку и швырнула ее еще дальше от парня. – Ты не можешь с ней так поступать. Поэтому не прячь то, что ты считаешь отвратительным. Не все разделяют твое мнение. – Я отошла к столбу, что был по центру дракхолла, и оперлась на него, чтобы было легче стоять.

– Я боюсь себя… наступает момент, когда ярость как чёрная смола, заполняет сердце изнутри, растекается по венам. Это момент когда глаза накрывает пелена, и ты впадаешь, будто в яростную агонию, которая стала, как зависимость … Будто вырывается моя вторая сущность, которая усиливает и обостряет гнев, шепчет мне: «Уничтожь, убей, разорви, они это заслужили, они тебя презирают, они тебя ненавидят, ты не заслуживаешь их упреков, поэтому затми их гнев своим, покажи свою злость, чтобы все они содрогались при твоём имени …». А я … поддаюсь, а потом ненавижу себя за это. Я чудовище, запачканное в крови своих жертв. Я смертоносное животное, дикое и необузданное. Я хочу встретить всем сердцем того, кто убьёт меня. – Сказал Эйден, закрытыми глазами. – Пусть ты и смогла сделать сегодня нечто удивительное, но … это не будет продолжаться вечно.

Я перевела взгляд на черный рисунок греха гнева, который тянулся от шеи до конца кисти правой руки. Там был изображен черный треглавый хищник с открытыми пастями, обнажая свои острые, как пики, клыки. Все пары глаз существа были широко открыты, а зрачки безумно расширены, будто те видели перед собой желанную жертву. Морды животного со всех сторон охватывало огненное пламя, которое растекалось по всей длине правой конечности парня. Из бушующего огня была видна лишь одна лапа хищника, которая обнажила свои когти, напоминающие стальные вилы, готовые намертво вцепиться в объект преследования. Кажется, такого пса в мифологии называли Цербером или Адским Псом.

– Но… почему именно убить? Должен быть иной выход, альтернатива … – Не отступала я, еще не сводя взора с татуировки.

Эйден громко и шумно выдохнул, будто стал раздражаться от диалога со мной.

– Нет! Только убив можно остановить монстра, ты не понимаешь, глупая смертная, да кому я это все говорю, забудь … – Он отвернулся, и начал собираться уходить.

Слепой глупец.

– Стой, ты не прав! Не ставь своё мнение выше моего. Не всегда в убийстве есть спасение. Убив себя, ты лишь спрячешься от своих страхов. Тебе нужен не человек, который убьёт тебя, не человек, который будет сильнее или злее, а тот… кто сможет укротить зверя внутри тебя. В этом твоё спасение. Не иначе. – Отрицательно мотала я головой.

– Я думал в таком ракурсе. Не подходит. Человек равно или поздно умрет, а я таким останусь навсегда.  – Все еще стоя спиной, говорил парень, пытаясь оглянуться.

– Ты не чудовище, тем более не монстр, ты просто … сбился с пути, из-за навязанного мнения других. На самом деле ты… слаб … морально слаб. – Со сведенными бровями пыталась достучаться до упрямого собеседника.

– Дженнифер, красивые слова. Но ты не знаешь всей полноты картины… А теперь убирайся в свою комнату. – Психанул парень, напрягая спину.

– Ты боишься правды, Эйден. И отрицаешь ее, когда она перед твоим носом. – Тихим голосом сказала я.

Вайлд молниеносно повернулся с горящими янтарными глазами в которых начинало разгораться пламя. Сведенные скулы казались острыми, от чего лицо парня выглядело озлобленным.

– Твою мать, Дженнифер, пошла вон отсюда! Я не отвечаю за себя, если ты не выметешься сейчас! – Сквозь зубы выпалил Эйден, пока впивался пальцами себе в ладони.

– Свои выходки и угрозы оставь при себе. – Гордо задрав подбородок, бросила я.

В мгновение ока Эйден подлетел ко мне и со всей силы ударил кулаком до крови на костяшках в деревянный столб, что был за моей спиной. Яростный выкрик Греха Гнева еще несколько секунд эхом гулял по пространству помещения. Я смотрела в его алые глаза, которые притягивали к себе чарующим цветом. Послышался глухой рокот, стены клуба начали гудеть, а пол противно скрипеть. Мы не обращали внимания на округу, а боролись друг с другом за правоту, молча смотря в глаза. Я видела, как он хотел стереть меня с лица земли, так как он впервые столкнулся с упрямой проблемой под именем Дженнифер Сеинт. И по какой-то причине еще не убил, хотя это было в его силах. Для него моя персона представляла собой бельмо на глазу, которое мешало ему нормально утопать в своей агонии гнева. Мое мировоззрение полностью шло наперекор его. Я была полной противоположностью стереотипов и мышлений, с чем Вайлд не желал сталкиваться на эмоциональном уровне. Поэтому он никого к себе не подпускал, ведь опасался как раз того, что кто-то осмелится ему высказать правду прямо в лицо. И эта роль пала на мои плечи. Беда в том, что рядом в нужный момент не было опоры, которая могла не дать ему пасть, и это его подкосило. Он погряз внутри своих пассивных психических установок, не видя общего целостного фона. Парень с алым взглядом понимал, что в моих словах есть здравый смысл, но не хотел