ЧВК Херсонес - Андрей Олегович Белянин

линии атаки. Зато остальные обстреливали нас поминутно!

Один из матросов вскрикнул от боли, получив медное перо в предплечье левой руки. Капитан стрелял с кормы из новенькой «беретты», не слишком успешно, но птицы всё равно разлетались от выстрелов. С десяток острых клинков вонзились в пластиковую крышу как раз над кают-компанией. Пробить насквозь мощи не хватило, но тем не менее наши заметили опасность.

– Саня, держись типа, я с тобой! – равнодушно крикнул Денисыч, привычно разливая винишко. Гребнева также послала мне воздушный поцелуй и большими и указательными пальцами рук изобразила сердечко. Другой помощи от них не было.

Разве что заботливый знаток металла и мрамора, высунувшись с кормы, спросил у капитана, есть ли на судне лук и стрелы. Ну, раз нет, извините, из другого оружия он стрелять не умеет. То есть, пока мы бились, они там все просто квасили, с комфортом проводя время. Desipere in loco…[11]

Мне удалось сбить один дрон. После замены рожка, на вдохновении, я снял ещё двух «птичек». Остальные, одумавшись, развернулись к берегу, можно было выдохнуть. Улисов подошёл ко мне, на ходу прижимая платок к глубокой царапине на лбу, видимо, и его задело.

– Грин, а вы не хотели бы сменить службу? На моём судне всегда есть место для хорошего стрелка.

– Спасибо, – я пожал протянутую руку. – Но, честно говоря, мне нравится музейная работа. Тишина, покой, бумаги, древности, предметы искусства. Я не фанат приключений.

– Да, но именно ими ЧВК «Херсонес» по маковку обеспечивает всех своих сотрудников! – рассмеялся он, а через пару минут мы причалили.

– Теперь я тоже хочу в Грузию.

– Дорогая, думать надо не об этом.

– Там вино и красивые мужчины! Ты слышал, как они поют?

– Этот музей заполучил «золотое руно»! Ты хоть понимаешь, чем это аукнется нам?!

– Во-первых, не нам, а тебе. Ты отвечаешь за все свои тайные операции.

– Равно как и ты за свои интриги.

– И кто посмеет обидеть несчастную, одинокую женщину?

– А если рядом с тобой вечно будет находиться и гнить казнённый труп твоего мужа…

– Ты меня пугаешь!

– Потому что ты меня не слушаешь! Они взяли «золотое руно», твой предатель не смог их остановить. Даже стимфалийские птицы оказались бессильны перед простым русским «Калашниковым».

– И что?

– А то, что с нас за это спросят…

Покидая «Ставрос», каждый из нас поблагодарил экипаж судна за своевременное прибытие и фактически безопасную прогулку по Черноморью. Тур выходного дня в Батуми прошёл вполне себе успешно. Возвращаясь тем же самым коридором в родные стены, я поддерживал приплясывающего Денисыча, Светлана откровенно зевала, прикрывая ротик, и лишь Земнов был наполнен гордостью, чуть ли не маршируя впереди всех со свёртком на вытянутых руках.

На повороте он свернул к директорскому кабинету, а наша красавица вдруг протянула мне успешно забытый пакет.

– Ох, спасибо. Это подарок для…

– Явно не для меня, я такое не ношу. Но идите с Германом, а Диню я провожу до вашей комнаты. Он там, похоже, вполне себе прописался. Не пинается ногами в постели?

Я поблагодарил ещё раз, мягко сделав вид, что не заметил саркастического намёка в её нежном голосе. Ну и ладно, совершенно неважно, что она обо мне думает, поскольку мне с ней ровно ничего не светит. Это уже, как говорится, и к Пифиям не ходи…

Феоктист Эдуардович принял нас тепло. Поблагодарил за службу, особо отметив, что ему уже успел позвонить капитан Улисов, вкратце рассказать о наших подвигах и выставить счёт за ремонт крыши судна. Пусть пострадала она не по нашей вине, но тем не менее в процессе проведения нашей операции.

– С этим разберёмся, – улыбнулся Феоктист Эдуардович. – Но вы молодцы и герои! Я горжусь вами! Премия будет выписана всем! Да, кстати, время к вечеру, я уже почти собирался домой. Так что там с моей чурчхелой?

Довольный собой великан сдулся сразу. Признаться, о простенькой просьбе начальства мы даже не вспомнили, пока развлекались в Батуми. Ни у кого из нас четверых ни разу, даже намёком, в мозгу не щёлкнуло. Это был полный провал…

– Что ж, посмотрим, что вы доставили, – шеф развернул свёрток, сорвал два слоя бумаги и расстелил на полу чёрную баранью шкуру. – Раньше в горах Колхиды добывали золото. Местные старатели просто клали такую вот шкуру под текущий горный поток. Вода вымывала песок и мелкие камушки, но золото естественным образом оставалось между прядями шерсти. Смотрите.

На минуточку я чуть не ослеп от яркого, безжалостного сияния тысяч крупинок природного золота. Казалось, им пропитана или усыпана вся шкура. Даже на первый взгляд получалось, что мы вывезли полтора – два килограмма золота контрабандой! Неудивительно, что за нами пустили дроны. Удивительно, как мы вообще в это влезли и как выбрались?

– А теперь оставьте меня наедине с моей болью.

– Э-э? – не сразу въехали мы с Германом.

– Без грузинской чурчхелы мой вечер будет скучен и сер, – с невыразимой скорбью в голосе простонал наш Феоктист Эдуардович. – А ведь я уже настроился на неё, выбрал нужное вино, подобрал музыку, но увы мне… Мои собственные сотрудники, фактически моя плоть и кровь, предпочли забыть своего старого, никому не нужного директора.

– Простите, мы…

– Да, Александр, а что у вас в пакете? Хоть это мне?

– Вообще-то нет. Я купил футболку для Денисыча, ему же просто нечего носить. Одна туника на все случаи жизни. Но если вы хотите…

– О нет! Я не возьму чужого, да там наверняка и размер не мой. Идите оба. Не заставляйте меня показывать вам мои слёзы…

Короче, мы ушли, пристыженные, растерянные и чувствовали себя просто побитыми собаками, ни больше ни меньше. Я попытался хоть как-то заговорить с товарищем, но Земнов закрылся внутри себя как в раковине, и достучаться до него было абсолютно невозможно. Мне пришлось вернуться в свою комнату.

Развалившись на кровати, я, наверное, с полчаса просто лежал, уставившись тупым взглядом в потолок. Делать ничего не хотелось. Потом усилием воли заставил себя взять сотовый и проверить почту. Оказывается, сестрёнки прислали уже целых пять или шесть сообщений:

«Чо у тебя, как? Молчишь. Не любишь нас».

«Мама по тебе скучает, а ты не звонишь».

«Что нового в Крымушке? Там уже знают, что он наш?»

«А у нас тут соседка замуж вышла! Ну, или выходит. Та самая, между прочим».

«И чо молчим, неинтересно? Ты скучный. Не будем тебе писать, мы обиделись».

«Шутка-а! Не дуйся, чо ты