Мама для чужой дочки - Ксения Богда

шепота.

– Мошенничество в особо крупных. Сговор. Короче, полный букет, – Олег проводит ладонями по лицу и с шипением выпускает весь воздух из легких. – Я понятия не имею, что делать, Ледышка.

– Ты с ним встречался?

Кивает.

– И что он?

Грубый смешок.

– Просит вытащить его оттуда. Но я не знаю. Он даже не отрицал, что это все сотворил.

Я будто сама чувствую всю боль, которая сейчас засела в Олеге. Что бы ни сделал Дима, он его брат. Родной человек. Кровь одна.

И Олег им дорожил всегда.

– А это реально?

– Не знаю, Поль. Он заслужил…

– А ты сам сможешь спокойно жить, если не поможешь?

– Хороший вопрос, на который у меня нет ответа, – потирает бровь, сверля меня пристальным взглядом.

– У тебя сейчас пирог засохнет, если не перестанешь на меня так смотреть, Олег, – я стараюсь переключить его внимание.

А то под таким взглядом мне становится сложновато контролировать сердцебиение. Сердце будто стремится к нему, а я боюсь, Олегу сейчас совсем не до меня.

У него кроме нас с Лизкой столько на плечи рухнуло.

– О чем задумалась?

Распахиваю глаза, удивленно моргаю.

– Почему ты думаешь, что я задумалась? – неловко усмехаюсь.

Олег качает головой, засовывая в рот последний кусочек выпечки, и откидывается на стуле.

– По глазам вижу, что куда-то улетела. Далеко.

– Думаю, что тебе сейчас не до нас с Лизкой будет. Надо Диме помогать.

Олег выгибает бровь.

– Ну-ка встань со стула, – кивает на меня подбородком.

– Зачем это?

– Давай, давай. Покажу что-то.

Мотаю головой, сильнее отодвигаясь от Олега. Он хмыкает и встает сам.

– Что тебе нужно? – сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.

Олег хватает меня за руку и дергает на себя. Ойкаю, и не успеваю среагировать, как он падает на свой стул, усаживая меня на колени.

– Чтоб я такого больше не слышал, – смотрит серьезно в лицо.

И мне становится немного стыдно. Опускаю глаза, но меня цепляют за подбородок и поднимают голову. Снова встречаюсь с глазами Олега, в которых пляшут смешинки.

– У меня всегда вы будете важнее всего.

Сжимаю губы.

– Не говори того, чего не сможешь воплотить.

Олег выгибает бровь.

– И с чего ты делаешь такие выводы, Ледышка?

– У нас уже один раз не получилось ничего, – практически шепчу эту фразу, от которой по рукам ползут мурашки, – ещё раз будем проверять?

– Будем. Мы оба уже научены горьким опытом. И глупо сейчас отрицать наши чувства, которые никуда не делись, Поль. Я же вижу, что тебе тоже не все равно, – обхватывает меня за шею, притягивая к себе, – я понял свою ошибку. Тогда я действовал на эмоциях, а сейчас, когда уже умудрился тебя потерять и без тебя побыть, я буду осторожнее с выводами.

– Ты спросил у Димы, зачем он это все провернул? – мне становится интересна причина, хотя до этого момента я не особо задавалась вопросами, как и почему.

Олег сжимает губы.

– Я ему и про Лизку не сказал. Подумал, что он недостоин такой новости. Про нас тоже не узнавал. У нас было десять минут, и там уж не до исповедей, – опускает глаза.

– Ну да, логично, – становится стыдно, что не подумала, – прости.

Острый взгляд пронзает лицо. Олег ухмыляется.

– Это я должен у тебя просить прощения, что не вытряс из Димона всю правду про нас. Но…

Обхватываю Олега за шею и кладу указательный палец на его губы.

– Не оправдывайся. Я понимаю прекрасно, что ситуация и место не лучшие.

– Я узнаю, – мотает головой Олег, отрывая мою руку от своего лица, и целует ладошку, – веришь?

– А нужно ли, Олеж? Это прошлое, и мы его не изменим уже. Что случилось, то случилось. Остается только принять и жить дальше. А Диме уже воздалось за все.

Олег прикрывает глаза, сглатывает.

– Я даже представить себе не мог, что все вот так сложится, Поль, – шепчет с надрывом, – и как теперь дяде Жоре об этом говорить?

Закусываю губу.

– Как-то придется. Не говорить же несколько лет, что Дима где-то просто гуляет. Да и лучше горькая ложь…

Олег усмехается.

– Да уж, удар для дяди Жоры. Но отмазывать он его точно не будет, даже если остались связи.

– А вдруг…

– Нет, Полин, – мотает головой и говорит достаточно жестко: – «Если человек заслуживает, то он оказывается в тюрьме. А заслуживает ли он, уже разбирается следствие». Слова дядьки, когда ещё работал.

– А вдруг Дима не заслуживает?

Олег закусывает губу.

– У следствия все доказательства. И он не отрицал, Полин. Но дядьке, конечно, нужно сообщать как-то. Блин, – ерошит волосы и смотрит на меня таким беспомощным взглядом, – хорошо хоть, вы у меня есть. Такие красивые и хорошие.

– А Лиза, – замолкаю, чтобы перевести дыхание, – Ты не передумал насчет Лизы? – спрашиваю, а у самой внутри все замирает.

– Не понял…

– Ты все так же готов брать за неё ответственность?

Олег прищуривается.

– И даже больше, после того как её папашка встрял по полной. Кто ещё о ней позаботится?

– Я, – надуваю губы.

Олег хмыкает.

– У ребенка должны быть два родителя, Ледышка. Так правильно. Да и меня она уже покорила.

Обнимаю его за шею и прижимаюсь носом к щеке.

– Спасибо, не сомневалась в тебе, – бормочу, целуя шершавую щеку.

Олег довольно урчит, стискивая меня в руках.

– Ещё, – выдыхает, а я хмыкаю, но просьбу выполняю.

Поворачивает голову.

– А теперь губы. Слабо?

– Наглеешь, – закусываю губу.

– Пользуюсь моментом, – и сам же, не дождавшись, впивается в губы.

– Останешься? – отрываюсь от него с большой неохотой.

Олег облизывает нижнюю губу и довольно жмурится.

– Оставишь?

Киваю.

– Даже если бы не оставила, заставил бы передумать.

– Вот ты… – шлепаю его по руке.

Олег поднимается со стула со мной на руках.

– Куда вас доставить?

Пожимаю плечами.

– В зал? – проговариваю, а у самой сердце ускоряется. – Лизку только надо проверить. Как она там.

Я так давно не ощущала его тепло, и теперь от одной мысли все тело обдает жаром.

Кивает.

– Проверим, обязательно. Но ты её там так забаррикадировала, что она захочет – не свалится.

Выгибаю бровь, Олег перехватывает мой взгляд и фыркает.

– Ты её плохо знаешь. Если она захочет, она сбежит откуда угодно. Удивительная проворность для восьми месяцев, знаешь ли. Но я про температуру.

Олег кивает.

На носочках крадусь к спящей Лизке и прикладываю ладонь к лобику. Уже не такая горячая, значит, лекарство сработало.

Ставлю градусник и выпрямляюсь. Олег сгребает меня сзади, утыкаясь носом в изгиб шеи. Становится щекотно, но я держусь, чтобы не захихикать.

– Я скучал по тебе, Поль, – водит носом по коже, чем сбивает