Образы России - Роберт Александрович Штильмарк

сад. Отсюда, с гребня вала, открывается великолепная панорама Печернего города с Успенским собором на вершине главного холма.

Вспомним слова Виктора Гюго о средневековых соборах:

«Рассеянные в массах дарования, придавленные со всех сторон феодализмом, словно testudo (кровля из щитов), не видя иного выхода, кроме зодчества, открывали себе дорогу с помощью этого искусства, и их илиады выливались в форму соборов. Все прочие искусства повиновались зодчеству и подчинялись его требованиям… Архитектор-поэт… объединял скульптуру, покрывающую резьбой созданные им фасады, и живопись, расцвечивающую его витражи, и музыку, приводящую в движение колокола и гудящую в органных трубах. Даже бедная поэзия — подлинная поэзия, столь упорно прозябавшая в рукописях, вынуждена была под формой гимна или хорала заключить себя в оправу здания» (подчеркнуто мною. — Р. Ш.).

Слова великого поэта Франции помогают постичь, почему столь совершенна архитектура многих средневековых зданий и почему именно зодчество было ведущим искусством в те времена. Но у тогдашнего владимирского зодчества был еще один, самый важный и могучий стимул — идея всенародного единения, идея общерусская. Она и творила чудеса.

Вдохновенный замысел родится лишь тогда, когда в камне должна воплотиться мысль, волнующая мастера, та высшая идея, ради которой он живет, которая наполняет его ум, его сердце. Что могло быть для русского зодчего ближе, чем мысль о борьбе «с тьмой раздробления нашего»?

Замыслив Успенский собор, князь Андрей совещался с его будущими творцами и говорил им о создании общерусского храма, чье великолепие не только должно затмить Софию, но, что важнее, послужить всей Руси, то есть помочь объединению княжеств. Эта общенародная идея и придала творчеству владимирских зодчих особенно высокий пафос. В церковных зданиях строители поэтизировали свою любовь к отчизне, в камень облекали гражданскую мысль — вот потому эти памятники волнуют человеческие сердца так глубоко и так долго.

Успенский собор во Владимире, заложенный в 1158 году, был закончен в 1160-м. Срок для тех времен необыкновенный. Белый камень окских и москворецких месторождений подвозили крестьяне конными подводами по санному пути. На месте добычи камень грубо отесывали, чтобы не возить лишней тяжести, а близ строительной площадки его обделывали начисто.

По высоте собор равнялся киевской Софии, но был чуть ýже, занимал меньшую площадь и потому казался более легким и стройным. Архитектура была светлой, радостной. Одноглавый купол сиял золотом издали, будто половина солнечного шара круглилась над барабаном собора. Великолепная каменная резьба украшала аркатурный пояс и арочные дуги портала. Главный портал принадлежал к типу так называемых перспективных: входящему казалось, будто он преодолевает целый коридор из арок, отступающих в глубину. Перспективные порталы — один из распространенных приемов древнего владимирского зодчества. Известны они издавна и в романской архитектуре.

Изнутри собор создавал у зрителей такое же сильное и праздничное настроение, как и снаружи. Много солнца пропускали внутрь храма окна в стенах и в подкупольном барабане. Опорные столбы легко несли сложную систему сводов и арок, передававшую тяжесть купола большим и малым парусам. Резные каменные львы дремали у оснований подпружных арок. Полы из майолики, словно водная гладь, отражали огни.

Но через двадцать пять лет после окончания храма случилась обычная для древних городов беда: страшный пожар. Этот пожар 1185 года превзошел все прежние — сгорела большая часть города. Великолепный Успенский собор тяжело пострадал. Липкая жирная грязь и копоть покрыли белокаменные стены, разошлись от жары швы перевязок камня, стены дали трещины. Здание надо было разбирать или спасать немедленно.

Это и было сделано в дни правления Всеволода Большое Гнездо. Брат и преемник Андрея Боголюбского так укрепил могущество Владимира, что летописец называет его Всеволодом Великим, а автор «Слова о полку Игореве» говорит, что воины Всеволода могут веслами расплескать Волгу. Не было у Всеволода и недостатка в зодчих — князь, как свидетельствует летописец, уже «не искал мастеров от немец». По его заказу владимирские мастера восстановили — в расширенных размерах — Успенский собор. Эта задача была выполнена с блеском, и в мировой архитектуре владимирский Успенский собор стал одним из интереснейших зданий.

Строители обнесли старое здание собора новыми стенами, не тронув старых (лишь укрепив их). Прежнее здание оказалось как бы взятым в футляр. Была разобрана и заново переделана алтарная часть, прорезаны арочные проемы в старых стенах — для связи со вновь построенными галереями, которые опоясали здание с трех сторон. Вместо шести первоначальных опорных столбов их стало восемнадцать; вместо прежней одной главы возвысились над кровлей пять куполов. Четыре новые главы не только архитектурно завершили новое, по существу, здание, но и дали дополнительный свет галереям.

Новый — Всеволодов — Успенский собор сделался, пожалуй, еще величественнее и торжественнее, чем первый, но помрачнел. Прежняя ликующая архитектура собора приобрела после перестройки более траурное звучание, свойственное великокняжеской гробнице, мавзолею. Новые галереи предназначены были служить усыпальницами. Сюда перенесли прах Андрея Боголюбского, здесь погребли и самого Всеволода III.

Это здание претерпело столько новых бедствий и тяжелых испытаний, что реставраторам XIX и XX веков пришлось положить много труда для его спасения.

Чудовищна трагедия, разыгравшаяся в этих стенах в февральские дни 1238 года, когда монголы прорвали оборону города и окружили собор. Там искали спасения семьи осажденных. Наступающие завалили собор сухими бревнами от разрушенных домов и подожгли завалы. В дыму и пламени погибли все находившиеся в соборных стенах, а сами стены раскалились и потрескались, однако выстояли, были потом вновь починены.

Горел собор и в XVI веке, и лишь полная реставрация XIX века восстановила уникальную постройку в ее прежнем виде, какой она была в 1185–1189 годах и какой ее мог бы узнать сам Всеволод III. Правда, реставраторам пришлось сохранить и некоторые более поздние пристройки: колокольню, построенную в 1810 году в духе классицизма, и придел, связывающий колокольню с собором. Какой-то шутник сострил, что по случаю проведения железной дороги даже к древнему собору «прицепили паровоз» (то есть приставили колокольню с приделом).

В начале XV столетия высокочтимый Успенский собор во Владимире — ведь именно в нем венчали на великое княжение и московских властителей — прославился еще одной художественной ценностью. Прибыл тогда во Владимир величайший живописец древней Руси Андрей Рублев. Ему поручено было расписать обновленные стены храма. Он и выполнил эту задачу в 1408 году вместе с художником Даниилом Черным и группой учеников. Фресковой росписью они покрыли внутренние стены и написали по дереву иконы для алтарной преграды — иконостаса.

Чтобы сейчас сполна оценить эту живопись, нужен некоторый опыт или помощь хорошего экскурсовода, потому что сохранность фресок далеко не соответствует их мировой славе. Большая часть их