Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы - Василий Звягинцев

Виктор, учитывая этот некрасивый факт, на глазах контрагента заполнил чеки автоматической ручкой с золотым пером, позволил полюбоваться на «сумму прописью», после чего сложил и спрятал их в бумажник.

— Получите после того, как меня уведомят, что все самолеты приземлились на оговоренных аэродромах. А пока вот вам задаток — десять тысяч.

— Нет, мсье, так не пойдет. Самолеты улетят, а с вами тоже что-нибудь случится. А мне — под суд идти?

— Под суд — это вряд ли, не та у вас страна. Но где мои гарантии, что вы не улетите раньше самолетов?

Долго и увлеченно спорили, пытаясь найти взаимоприемлемое решение, и все же нашли. После чего едва ли не подпрыгивающий от счастья министр пригласил партнера в «Максим». Чего теперь мелочиться?

Овчаров очутился в знаменитом ресторане впервые и остался доволен. Слухи вполне соответствовали реальности.

К немалому удивлению Громова, в назначенный Шестаковым день на трех аэродромах сосредоточились не десять и не пятнадцать, а все двадцать воздушных судов. По максимуму. Новых только три, но и остальные во вполне приличном состоянии. Немецкого, французского, английского производства. Некоторые перелетели Пиренеи под видом рейсовых пассажирских, другие доставили голодающему населению Каталонии благотворительную помощь организаций и частных лиц, остальные — в счет разрешенного правительством возобновления ранее согласованных поставок.

Десантные группы уже были готовы. Командовали ими знающие офицеры, но общую разработку Шульгин взял на себя. Собственный опыт двадцатого — двадцать четвертого годов да теоретическое знание нескольких самых ярких десантно-диверсионных операций второй половины века делали его непревзойденным специалистом.

В разработке учитывались ключевые моменты захвата пражского аэропорта в шестьдесят восьмом, штурма дворца Амина в семьдесят девятом, рейда израильских коммандос на Энтебе. Из каждой модели он взял кое-что полезное, довел до сведения командиров, несколько раз проиграл действия каждого отделения и взвода на схемах и макетах.

Всего в дело вводилось почти четыреста отборных бойцов, из них половина — солдаты и офицеры Особого корпуса, преимущественно — уроженцы Старой Кастилии и самого Бургоса или хотя бы знакомые с городом и окрестностями. Полсотни личных спецназовцев Шульгина, срочно отозванные после взятия Уэски, остальные — немцы и другие интернационалисты. В их числе — очень понравившиеся Сашке добровольцы батальона Линкольна. Настоящие мужики, той еще генерации американцев, что с «кольтом» и «винчестером» осваивали Дальний Запад и Аляску, а несколько позже описываемого времени отчаянно атаковали на своих «Девастейторах» и «Доунтлессах» японские авианосцы, имея на благополучное возвращение еще меньше шансов, чем советские «ТБ-3» и «СБ» жарким летом сорок первого.

Отряд «Б» вооружили исключительно автоматическим оружием — пистолетами-пулеметами, которые удалось собрать, «томпсонами», «рейнметаллами», русскими «ППД-34», ручными «МГ-34» и «ДП-27». Вдобавок почти все имели двадцатизарядные автоматические «астры» с деревянной кобурой-прикладом, внешне очень похожие на пресловутый «маузер».

Носимого запаса патронов и гранат должно хватить на пару часов непрерывного встречного боя или на сутки нормальных действий в тылу врага. Ввиду невозможности снабжения боеприпасами после высадки каждая группа была оснащена однотипным оружием: убитый товарищ поделится патронами с пока живыми. Ну и, как во всякой зафронтовой операции, на определенном этапе подразумевался переход на ресурсную базу противника.

Последний инструктаж Шульгин проводил уже на краю взлетно-посадочной полосы Лериды в первом часу ночи.

Запущенная им кампания дезинформации, пожалуй, не имела себе равных за всю историю пока еще патриархального, невзирая на случившуюся Мировую войну, ХХ века. Столько было проведено всевозможных совещаний и встреч с политиками самых разных взглядов и ориентаций, отдано умных и откровенно дурацких приказов по всем доступным каналам, куплено союзников и противников, внедрено агентов в немецкие и итальянские шпионские сети, что теперь Сашка и его ближайшие соратники могли быть уверены — толком в происходящем не понимает никто и ничего.

Франко с его штабом паникует, не в силах сообразить, какой все-таки план войны избрали республиканцы, атакующие и отступающие без видимого смысла, сосредотачивающие танки и авиацию то на юге, то на западе, жертвующие тысячами людей на безнадежных направлениях и вдруг добивающиеся успеха ротой и батальоном. Гениальным полководцем каудильо никогда не был, но все ж таки одно время преподавал стратегию и тактику в военной академии, основные принципы военного искусства знал не понаслышке. Так вот сейчас на фронте творился полный абсурд. Он мог бы, если б хватило выдержки и таланта, наплевать на все, стянуть свои и союзные дивизии в кулак, начать давно спланированное наступление с решительным результатом на Левант и Каталонию, как это и было сделано полугодом позже, оставив прочие фронты и направления на волю судьбы. Принцип великого теоретика военного искусства — «Нельзя быть сильным везде!» — никто пока не отменил и не опроверг.

Но страшно, страшно. Тем более из Берлина и Рима поступают очень странные сигналы. Чего доброго, может случиться и так, что немцы с итальянцами сочтут свою кампанию безнадежной, согласятся на требуемую Комитетом по невмешательству эвакуацию всех иностранных войск с обеих сторон. В этом случае республиканцы лишатся поддержки нескольких тысяч добровольцев, да и то вопрос, а остаться без поддержки двухсот тысяч регулярных солдат со всей боевой техникой — совсем другое дело.

Такую информацию по своим каналам Шульгин тоже сумел организовать. Двусмысленные статейки в якобы информированных иностранных газетах, запросы в парламентах причастных к конфликту стран, донесения агентуры… Много имеется способов посеять смуту и раздрай в стане врага, без того представляющем собой рыхлый конгломерат кое-как сбитых в кучу «антиреспубликанцев», раздираемых собственными противоречиями.

Поэтому Сашка был почти стопроцентно уверен, что затеянное им дело имеет все шансы на успех. По тому же принципу Честертона военную тайну можно сохранить или сталинскими методами, когда каждый знает, что даже невзначай сказанное хорошему приятелю слово может обернуться непомерным лагерным сроком, а то и пулей в затылок, или, наоборот, утопив ее в море непрерывной и безудержной болтовни, из которой принципиально невозможно извлечь зерно, безусловно рациональное.

В позавчерашней барселонской газете, весьма авторитетной и читаемой даже и по ту сторону фронта, он специально велел напечатать две подвальные статьи[30]. В одной сообщалось о действительно имевшем место морском сражении в районе Балеарских островов, в ходе которого республиканские эсминцы «Антекера» и «Лепанто» торпедными залпами потопили новейший крейсер мятежников «Балеарес», который затонул вместе с командующим флотом адмиралом Вьерной и семьюстами членами экипажа. Там же была разглашена военная тайна, заключавшаяся в том, что под прикрытием этого боя в Барселону без потерь прошел конвой «дружественной державы», доставивший несколько сот новейших танков и самолетов, что в ближайшее время поможет успешно завершить принесшую бесчисленные бедствия войну.