Люди отряда «К». Диверсионный корпус немецких ВМФ во Второй мировой войне - Кайюс Беккер

В ночь проведения операции против порта Зара торпедные катера безрезультатно ждали возвращения диверсионной группы в течение условленных трех часов, по указанию Вальтерса время ожидания было продлено еще на пятнадцать минут. Наконец, после 4 часов утра, дозорный заметил поданный со стороны занятого противником берега сигнал – две голубые вспышки. Это означало, что группа уже находится на подходе к ожидающим ее катерам. Через короткое время два моряка, которым с большим трудом удалось преодолеть сильное волнение, были подняты на борт. Ими оказались старший унтер-офицер Бальц, записной острослов из МЕК-71, и матрос 1-го класса Кантов. Об оставшихся двух байдарках не было ни слуху ни духу, а из доклада Бальца стало ясно, что об их возвращении в эту ночь не может быть и речи. Так что же произошло в Заре?

«В полночь наши байдарки были спущены на воду, – рассказывал Бальц, – причем моя лодка оказалась последней из трех, что отправились по направлению к порту. Нас понесло течением. Вскоре я потерял остальные байдарки из виду и впоследствии мельком видел только одну из них. Нас захлестывало, мы насквозь промокли, но байдарка держалась на плаву, подбрасываемая волнами, словно кружась на одном месте, так что я начал сомневаться, удастся ли нам вообще добраться до цели, прежде чем мы совершенно выбьемся из сил. Волны толкали нас влево, по направлению к проходу в гавань. Мы варились в этом дьявольском котле уже с полчаса, когда внезапно заметили впереди слева по борту внешнее сетевое заграждение порта.

Мы устремились к остававшемуся открытым проходу в заграждениях и через несколько минут прошли в него. Такая удача показалась странной. Не лезем ли мы сами в ловушку, подготовленную британцами, которые могли специально оставить этот проход свободным, чтобы заманить нас? Или наши торпедные катера были засечены радаром и сети развели, чтобы пропустить сторожевики противника, отправленные в погоню за ними? Мы все еще находились на расстоянии 200 метров от оконечностей молов у входа в гавань и решили подойти ближе к берегу в стороне от этого прохода, чтобы выждать. В этот момент другая наша байдарка появилась у самого входа в порт. Был почти час ночи. Внезапно прямо перед нами, внутри гавани, поднялась бешеная винтовочная стрельба. Мы сами, еще не обнаруженные противником, ничего не могли предпринять, чтобы помочь своим товарищам, проникшим в порт.

Через несколько минут огонь прекратился так же неожиданно, как и начался. Мы просидели в ожидании по крайней мере 50 минут, но ничего больше не происходило, стояла полная тишина. Зайдя столь далеко, я и Кантов решили, что обязаны идти и дальше. Тихо опуская в воду весла, мы осторожно двинулись к железному мосту, единственный пролет которого проходил над входом в гавань, соединяя две оконечности молов. Неожиданно Кантов пригнулся и указал на часового, шедшего вдоль берега. Незамеченные им, мы проплыли мимо. К первому часовому присоединился второй, и они разговорились. Тем временем байдарку принесло течением почти под самый мост, но тут нас облаяла оказавшаяся поблизости собака. Кантов тотчас пристрелил ее из пистолета с глушителем. Труп собаки свалился в воду совсем рядом с нами, и мы скользнули под мост, никем не замеченные.

Теперь все наше внимание было приковано к пароходу, пришвартованному правым боротом к причалу, совсем близко за мостом. По всей видимости, это было то самое судно, которое мы должны были потопить, чтобы запереть вход в гавань. Но нельзя же было надеяться, что нам удастся сдвинуть корабль перед отправкой на дно так, чтобы он своим корпусом лег прямо поперек фарватера! Как бы то ни было, мы решили атаковать его прямо там, где он был пришвартован. По нашей оценке, его водоизмещение было около 3000 тонн. Корабль стоял так, что между его бортом и причалом оставалось около двух метров чистой воды. В эту щель мы и завели нашу байдарку, потому что там, в двойной тени от борта и причальной стенки, было совершенно темно и мы могли работать, не опасаясь быть обнаруженными.

Кантов достал из байдарки мины-„прилипалы“ и запустил часовые механизмы взрывателей, которые были предварительно настроены на задержку в полтора часа. Мы привезли с собой длинный шест, который я использовал теперь наподобие удочки, опуская мины в воду и подвешивая их рядом с бортом корабля на глубине примерно двух метров ниже ватерлинии. Там они и прилипали к борту. Таким образом мы разместили вдоль всего корпуса на равных расстояниях друг от друга четыре заряда. На всю работу у нас ушло примерно 15 минут. После этого мы осторожно обогнули корму корабля, вышли на открытую воду и двинулись обратно к мосту.

Наши сердца бешено бились, а душа словно ушла в пятки, когда мы преодолевали критические сто метров в непосредственной близости от входного канала, но нам так никто и не воспрепятствовал. Примерно в 3 часа ночи мы пересекли внешнее сетевое заграждение и принялись грести, борясь с довольно сильной волной. Просто поразительно, как нас болтало, и трудно поверить, что наше утлое суденышко смогло выдержать такой напор волн. Несчетное число раз нас обдавало пеной и брызгами, два раза меня рвало морской водой, которой я наглотался. Скоро впереди показались какие-то суда, которые мы, в нашем более чем затруднительном положении, могли только приветствовать, как своих спасателей. Все же я не решился сразу подать наш сигнал – две голубые вспышки, что оказалось к лучшему, потому что это были корабли неприятеля, готовившиеся войти в порт. Именно для них и был открыт проход в сетевом заграждении. Нам пришлось бороться с морем еще почти целый час, пока я не заметил силуэты наших торпедных катеров. Мы сразу же подали свой опознавательный сигнал и вскоре были спасены».

Бальц и Кантов оказались единственными, кто вернулся после операции в порту Зара. Остальных четверых моряков из отряда «К», после проведенных следующей ночью в обусловленном районе у берега недалеко от порта Зара безуспешных поисков, пришлось списать как погибших. Торпедные катера провели там несколько часов, но не обнаружили никаких следов пропавших людей.

Вернувшись после бесплодных поисков у побережья близ порта Зара, два торпедных катера должны были предпринять попытку отыскать старшего боцмана Вернера и его людей, которые предыдущей ночью отправились в рейд на остров Исто, потому что ожидавший их тогда торпедный катер тоже вернулся ни с чем. Лейтенант Вальтерс не слишком тревожился по поводу исчезновения группы Вернера, поскольку понимал, что выполнить задачу на Исто и успеть возвратиться за одну ночь почти невозможно.

В ночь нападения на Исто немецким торпедным катерам, двигавшимся от пролива Зара, на подходе к острову пришлось вступить в бой с британскими сторожевиками, которые вышли в море по тревоге и полным ходом шли к северному заливу. По всей видимости, они ожидали там неприятельский «флот вторжения». Конечно же им и в голову не могло прийти, что во всей суматохе, возникшей на острове Исто, повинны только экипажи четырех утлых байдарок. В то время как британцы имели лишь весьма туманное представление о происходящем, немцы на своих торпедных катерах, вышедших для спасения диверсионной группы, были осведомлены обо всем не многим лучше. Что произошло на Исто? Что сталось с Вернером и семерыми людьми из его группы? Не взяты ли они в плен? Известны ли британцам намерения их противников и не заманивают ли они сейчас немецкие торпедные катера в ловушку?