Люди отряда «К». Диверсионный корпус немецких ВМФ во Второй мировой войне - Кайюс Беккер

„Если только ваша попытка увенчается успехом, – сделал он мне странное предложение, – то вы будете вправе забрать себе из нашего находящегося на острове имущества все, что только пожелаете“. Я с благодарностью согласился, и мы перешли к обсуждению подробностей предстоящей операции.

Помощь со стороны этого местного начальника была для нас важна хотя бы для того, чтобы его солдаты в той части берега, напротив которой будут действовать наши люди, не приняли их по ошибке за вражеских диверсантов. Кроме того, следовало предпринять особые меры в пункте, где пловцы будут выбираться из воды. Пехотинцев в передовых траншеях было необходимо поставить в известность об операции. Там же должны разместиться наши товарищи из МЕК, которые будут помогать нам подняться вверх по берегу в укрытие, поскольку на противоположном берегу, всего в каких-нибудь 200 метрах, располагались неприятельские наблюдатели, которые, как нам вскоре пришлось узнать на собственном опыте, никогда не теряли бдительности.

После полуночи мы вошли в воду с находившейся выше по реке части острова и без всякого шума позволили течению снести себя на то относительно короткое расстояние, которое отделяло нас от моста. Все прошло гладко: мы без помех добрались до опоры моста, затопили „сигары“ и запустили их часовые механизмы взрывателей. При этом не произошло ничего непредвиденного. В тот момент опасная операция показалась нам детской игрой, потому что упорные тренировки непременно приносят пользу, причем боевым пловцам, возможно, даже чаще, чем кому бы то ни было другому. Вероятно, наша уверенность в себе сделала нас несколько беспечными, и мы вышли из воды совсем недалеко от моста. Проплыви мы по течению хотя бы еще десять минут, то наверняка смогли бы выбраться на берег никем не замеченными. Но около моста противник пристально наблюдал за малейшим движением у наших позиций.

Едва мы успели подняться на откос берега, как вокруг застучали по земле пули. С другого берега пустили сигнальную ракету, и русские моментально накрыли место нашей высадки огнем полевой артиллерии. По всей видимости, они заранее пристреляли свои орудия, чтобы пресечь любую попытку немцев подобраться к мосту. Им и в голову не могло прийти, что мы выберем для нападения на него совершенно иной путь, и тем более – что мы уже успели заминировать опору.

Укрывшись в какой-то грязной яме, мы перемазались с ног до головы, причем нам еще очень повезло – никто из нас не пострадал от вражеского огневого налета. Минуты через две стрельба прекратилась, и мы смогли осторожно отползти в глубь острова, подальше от опасной зоны, и отправились, в чем были, к местному начальству.

Тем временем из передовых траншей на германский командный пункт успели доложить об обстреле, который там и без того было слышно. Все присутствующие решили, что, как они и предполагали, нам, пловцам, не удалось добраться до моста и мы расплатились за свою попытку собственными жизнями. При нашем неожиданном появлении все от испуга схватились было за оружие, что неудивительно, принимая во внимание наше странное облачение, зачерненные руки и лица и покрывавшую нас с ног до головы грязь. Я рапортовал местному начальнику: „Операция завершена, в 4.17 утра мост взлетит на воздух!“

У меня была привычка – перед тем как включить часовой механизм взрывателя подводного заряда, я всегда замечал время по светящемуся циферблату моего специального подводного хронометра. А поскольку мы сами предварительно устанавливали задержку срабатывания, я всегда с точностью почти до секунды мог указать момент, когда должен произойти взрыв. Я никогда не ошибался, и это всегда производило сильное впечатление.

Начальник посмотрел на меня как на привидение и не нашелся что сказать в ответ. Но он был рад, что мы, по крайней мере, остались в живых после попытки нападения на мост, хотя, как мне показалось, и сомневался в истинности моего предсказания. С часами в руке он дожидался момента, который должен был засвидетельствовать нашу победу или поражение. Точно в 4.17 раздался взрыв, и мост рухнул.

На следующий день мои люди обшарили весь остров в поисках того, что нам стоило бы прихватить с собой. В итоге они нашли легковой автомобиль, мощный мотоцикл и двух свиней! Командир гарнизона с радостью позволил забрать все это с собой, как и дорогую, разукрашенную золотом трость, которую я выбрал для себя. Хотя и не без труда, нам все же удалось раздобыть транспорт для перевозки наших сокровищ в Альбек».

Во второй половине апреля русские перешли в наступление с занятого ими плацдарма на Одере, чтобы завершить с этого направления окружение Берлина и продвинуться как можно дальше на запад до момента, очевидно теперь уже очень близкого, когда Германия прекратит сопротивление. Именно в эти последние дни германские боевые пловцы подорвали еще несколько важных мостов через Одер, по которым русские переправляли свои штурмовые дивизии. В числе объектов их нападений были русские понтонные мосты в Ниппервизе и Фиддихофе.

Вечером 24 апреля четыре человека, назначенные для этой операции, готовились к выходу. Среди них был лейтенант Альберт Линднер, который уже участвовал в уничтожении одного из мостов на реке Орн после высадки союзников в Нормандии. Каждый из мостов должны были атаковать два человека с помощью двух пятикилограммовых зарядов. Предполагалось подплыть к мосту по течению, широко раскинув в воде руки и ноги, чтобы иметь больше шансов ухватиться за причальные тросы, которыми понтоны были закреплены за дно или берега реки. Далее следовало привязать к этим тросам веревки. Свободные концы этих веревок, с прикрепленными к ним минами, должны были оказаться прямо под понтонами. Таким образом можно было взорвать четыре секции, что было достаточно для того, чтобы мост распался и уплыл вниз по течению.

Так, во всяком случае, предполагалось по плану, но в первую ночь серьезное происшествие помешало выполнению намеченного. В полной готовности четверо пловцов сидели на передовой позиции у дамбы Одера к юго-востоку от города Шведт и уже надевали ласты. Еще четыре человека на небольшом расстоянии от них находились при минах, чтобы передать их пловцам, когда те войдут в реку. С противоположного берега русские вели редкий беспокоящий артиллерийский огонь.

Неожиданно вражеский снаряд – неизвестно, прицельный или пущенный наудачу – угодил прямо в один из приготовленных моряками зарядов, который детонировал и взорвался, произведя ужасные опустошения. Это был один из очень немногих случаев, когда отряд «К» понес на Восточном фронте потери убитыми и ранеными. У четверых пловцов, сидевших на земле на небольшом расстоянии от места взрыва, лопнули барабанные перепонки, и они не могли теперь отправиться на задание. Поскольку часовые механизмы оставшихся трех зарядов были уже взведены, их бросили в грязь за линией окопов, где они со страшным грохотом и взорвались в 5 часов утра.

Когда вечером следующего дня на место действия прибыла еще одна группа пловцов с четырьмя новыми зарядами, пехотинцы, громко проклиная все на свете, торопливо убрались подальше от этих дьявольских игрушек. На сей раз моряки старались переносить заряды, держа их как можно ближе к земле, и до времени не вынимать из укрытия. Опасный процесс переноски их к воде прошел для противника незамеченным.