Допрос с приСТРАТИем - Марина Дмитриева

Кристину Калашникову было приятно. Сейчас она казалась умной, нежной, воодушевленной, женственной. Практически идеальной. И вот теперь возле подъезда элитного дома, где у Кристины была своя квартира, прозвучал этот весьма заманчивый вопрос. Хорошо, что он прозвучал, потому что я все равно взял бы ее сегодня, завалил бы где-нибудь в подворотне, подъезде, на лестничной площадке. Все равно где… С ней на романтику и прочие глупости вряд ли бы хватило сил. Самец внутри просто кричал: «Бери ее, эта красотка должна быть под тобой!»

Кристи засмущалась от моего нахальства, а вот глаза… ведьма она, в общем… только они могут одним взглядом перевернуть все твои внутренности.

— Володь, быть может, ты поднимешься, чтобы продолжить вечер? — сказала Кристина и облизнула губы.

— А более конкретно? Как ты предлагаешь его продолжить?

Мне нравилось ее смущать. Девичьи щеки заалели, а в черных омутах глаз появился вызов. На губах заиграла немного ироничная и безумно соблазнительная улыбка Джоконды.

— Володь, может быть, ты хочешь подняться, чтобы заняться со мной сексом?

Хочу, еще как, кажется, сейчас взорвусь от желания! Но я упрямства ради выждал паузу.

— Ну… можно, конечно…

Хотелось помучить эту ведьму, показать — я тут главный, я хозяин положения! А может, боялся выдать свою мужскую слабость перед этим очаровательным личиком и восхитительным телом.

Кристине не понравились мои игры в равнодушие. Чернющие глазюки зло вспыхнули, она резко развернулась и пошла к дому.

Гордячка. Конечно, ей можно, с такой-то красотой, образованием и деньжищами. Пришлось побежать за ней, еще как, поскакал козлом, у которого украли целый кочан вкуснейшей капусты.

— Кристи, подожди!

— Спасибо за вечер, старший лейтенант Карпов, было очень мило, — теперь ее губы кривились в дежурной деланой улыбке.

Подъездная дверь открылась, а она собралась уйти. Нет!

— Кристи, прости!

Обернулась. Обхватил своими ручищами девичьи щеки и, не давая опомниться, прильнул к пухлым совершенным губам. Ударило током, причем не только меня. Глаза Кристины потрясенно расширились, а я, не давая опомниться, уже затащил ее в подъезд, прижал к стенке и продолжил целовать. Кристи не сопротивлялась, позволяя делать с собой все, что мне заблагорассудится, бесстыдно лапать ее красивенькое холеное тело. Везде.

— Кхе-кхе…

Вот я осел, дом элитный, и, конечно, в таких домах должен быть консьерж. Именно его деликатное покашливание вернуло меня, нас, в действительность. А ведь я Кристине уже юбку задрал и чуть ли не в трусы пальцами залез. Кожа моей спутницы начала стремительно краснеть. Забавно. Девушка сейчас и та наглая богатенькая сучка, которая без зазрения совести приставала ко мне у всех на глазах в зале дорогого увеселительного заведения, казались совершенно разными. Нет, общее у них кое-что было, они безумно меня волновали. Обе.

Кристина смущенно пробормотала что-то типа: «доброго вечера», и, взяв меня за руку, потащила к лифтам. Хорошо, что в этом направлении, ведь после моего наглого заявления вообще могла выставить вон. Когда за нами закрылись раздвижные створки лифта, я отчего-то даже оробел. Ее лицо было таким серьезным, а черные глазища словно обжигали. Впервые тогда понял, прочувствовал, — эта девушка не подходит для того, чтобы просто потрахаться, как я предполагал поначалу. Она может так зацепить, что мама не горюй, до смерти будешь помнить. Мне бы бежать тогда, но маленькое пространство лифта усиливало все эмоции и ощущения. Мое тело уже полностью перед ней капитулировало. Бежать я был в состоянии только к мягкой поверхности кровати. Лифт приехал, женские горячие пальцы снова схватили меня за руку. Девяносто пятая квартира на девятом этаже. Так вот где обычно обитают ведьмы! Ну конечно, им нужна высота, чтобы сразу на метлу и вперед — покорять всяких зазевавшихся лейтенантов милиции…

— Подъезжаем, — голос Лапугина отвлек меня от воспоминаний.

Дать бы ему в ухо, воспоминания ведь были такие сладкие, а он беспардонно прервал их на самом интересном месте.

За поворотом появилось пепелище моего имущества, в наследование которым я так недавно вступил. Тяжелый случай. Дом был деревянный, поэтому восстановлению не подлежал. Одни головешки. Млять… о черт, черт, сад тоже практически весь сгорел, а самое главное — превратилась в горстку золы большая яблоня, в расщелину которой я положил бумаги Роберта Евгеньевича. Озноб прошелся по коже. Ведь думал же их закопать. Но не сделал, поленился. Осел. Если Кристину украли из-за секретов бывшего мужа, гореть ему вечно в аду, то дело дрянь. Как мне ее вытащить, когда бумаги тю-тю.

— Да уж нехило, дотла сожгли, бензина не пожалели, — произнес Димка.

— Ага, — механически ответил я.

Паучьи нити страха внедрились в каждый нерв тела. Кристи, Кристи, прости меня, детка.

— Пошли, посмотрим поближе, поговорим с соседями.

На автопилоте вышел из машины. Нужно вспомнить, кто фигурировал в этих гребаных бумагах? Уверен, за похищением стоит один из них. Но я, спеша под бочок к своей любимой ведьме, проявил большую халатность, только лишь поверхностно ознакомился с документами.

— Карпов, ты меня вообще слышишь?

— Угу.

Вспоминай, Вовчик, думай, кто так сильно может бояться огласки, что готов пойти на любое преступление, лишь бы никто не узнал правду? Ну конечно, ответ на поверхности, скоро ведь выборы мэра. Черт!

— Володь, да что с тобой? Белый весь.

— Дим, кажется, я попал в большое дерьмо…

— Что случилось?

Ответить не успел, зазвонил мобильный, мой, который совсем недавно привезли из следственного изолятора. В душе, в животе, что-то ухнуло вниз. А пальцы, державшие телефон, даже дрогнули.

— Да.

— Карпов Владимир Константинович?

— Слушаю.

— Если хотите увидеть свою любовницу живой и невредимой, то вам нужно привезти бумаги, которые вы получили от сына Роберта Евгеньевича, в 17:00 на угол между бульваром Мира и улицей Гагарина. Вас там встретит человек.

— С кем я говорю?!

— Это неважно. И вы, надеюсь, поняли, что это частное дело, к которому не следует привлекать Следственный комитет и полицию. Или… Ну, думаю, вы знаете, что может быть в противном случае.

— Слушай, ты, не знаю, как тебя… Если с Кристиной что-нибудь случится, я тебя найду и кишки выпущу наружу! Не смейте к ней даже