Синий мир - Роберт МакКаммон

Кейт простонал. Кармин стоял держась ладонью за пах.

Дебра Рокс направилась к выходу. Она шла вперед спиной и манила их пальчиком — приглашала пойти за собой, если хватит духу. Катценвейт выглядел так, что казалось, в любую секунду готов рухнуть на пол, Ройер замер с разинутым ртом, Солли пятился назад, пока не ткнулся спиной в стену.

— Я недавно снялась в новом кино, — с хрипотцой сообщила она. — «Животная страсть» называется. Идет в залах, где ну о-о-очень липкие полы! А теперь, когда я уйду в эту дверь, вы все будете думать, как скоро вы сможете попасть в такой кинозал и как вы будете облизывать пальцы, глядя на то, что вам показывают. Вы запомните мое имя, вы будете звать меня, когда почувствуете одиночество. Слышите меня? — И с яростной, душераздирающей усмешкой добавила:

— А вот теперь слушание закончено!

Повернувшись спиной, она гордой походкой покинула помещение.

Солли ринулся следом. Она шла размашистым шагом.

— Ну девка! — воскликнул он. Щеки блестели от пота. — Ну ты им дала!

Ее лицо оставалось напряженным. Огонь в ее бездонных темных глазах полыхал уже не столь ярко, но жар исходил от всего ее тела.

— Я — художница, — заявила она, глядя прямо перед собой в холодное пространство длинного коридора. — Моя кисть — мужской член.

Заслышав их приближение, Джон поднял голову от журнала. В ту же секунду он понял, что дело плохо. Он встал. Дебби пронеслась мимо администраторши, сунув ей под нос кулак с выставленным средним пальцем, и выскочила на улицу. Джон поспешил за ней следом, поняв, что удача от них отвернулась.

— Куда? — спросил Солли, подогнав со стоянки «кадиллак». — Хочешь выпить?

— Нет. Поехали.

— Что случилось? — спросил Джон. — Ты выглядишь…

— Тебе надо было быть со мной! — дико сверкнула она глазами. — Если бы ты был там, все было бы хорошо!

— Они узнали про Дебру Рокс, — пояснил Солли. — Эти сволочи, вероятно, прочесали все порномагазины.

— Роль все равно дерьмо, — холодно констатировала Дебби. — Они хотели, чтобы я сыграла шлюху. — Она со щелчком открыла свою сумочку и вынула золотистую коробочку. Потом, порывшись, нашла соломинку. Руки дрожали. Капельки пота блестели на лице. — Пошли они к черту, эти ублюдки! В гробу я их всех видела! — Она открыла крышечку.

Джон больше этого не мог вынести. Ни за какие адские или райские коврижки он не мог спокойно сидеть рядом и смотреть, как она нюхает это зелье. Он резко выхватил коробочку у нее из рук и, прежде чем она успела отреагировать, открыл дверь и вышвырнул ее на дорогу. Вспыхнуло белое облачко и мгновенно исчезло позади. Дебби уставилась на него, разинув рот.

— Ты погубишь себя этой гадостью, — сказал он. Щеки горели от гнева. — Я не хочу, чтобы ты…

— Подлец! — взвизгнула она и ринулась в атаку. Нападение оказалось нешуточным. В ход пошли и кулаки, и острые когти; она схватила его за волосы, била головой о стенку, норовила выцарапать глаза, потом вцепилась ногтями в глотку и принялась молотить кулаком по лицу, при этом постоянно визжала и чертыхалась на чем свет стоит. Солли пытался ее образумить, но в данный момент Дебби слышала только своих внутренних демонов, и они рвались наружу. Солли вцепился в руль, поглядывая через плечо в опасении, что эта взбесившаяся сучка может переключиться и на него. «Кадиллак», виляя из стороны в сторону, мчался по авеню Олив. Она очередной раз заехала Джону кулаком по челюсти, и на этом все кончилось. Перехватив кисть, он притянул ее к себе другой рукой и навалился сверху всем телом, вдавливая в сиденье. Она замолотила коленями по ребрам. Пытаясь справиться с этим, он отпустил ее руку, и она моментально попыталась выцарапать ему глаза. Он рванулся в сторону. Ее сильные руки опять схватили его за горло. Она била его головой о крышу кабины.

— Прекрати! — заорал он, перехватывая ее руки. — Дебби, прекрати немедленно! Хватит!

Он точно не мог сказать, как это произошло. Но внезапно она обхватила его за шею и потянула вниз, к себе, ища губами его губы. Растерзанная, она пылала жаром, пухлые губы на измученном, охваченном страстью лице шептали:

— Ударь меня. Лаки! Бей меня. Бей! Бей меня, хочу, чтобы ты меня ударил!.. — Джон отпрянул, отпустив ее руки. Она села и ринулась к нему всем телом, выдыхая со стоном:

— Ударь меня! Ударь!

— Я не хочу тебя бить! — ответил он. — Я люблю тебя.

Это выплеснулось из него само, как запретное вино из опрокинутого бокала.

Ее руки, сдирающие с него пиджак, замерли на полдороге. Лицо застыло между издевкой и болью, Так продолжалось пару секунд. Затем он увидел, как ее нижняя губка дрогнула и одинокая слезинка скатилась по щеке.

— Ты… ты должен был быть там со мной, — с отчаянием прошептала она. — Почему тебя не было?

Наконец потекли слезы. Через мгновение она уже зашлась в рыданиях. Она ухватилась за него, как утопающий за спасательный круг, он обнял ее и крепко прижал к груди. Лицо ее оказалось где-то на уровне его шеи. За воротник рубашки потекли слезы.

— Платок дать? — подал голос Солли, повернувшись вполоборота. Джон увидел на мятой ткани зеленоватые следы и покачал головой:

— Нет, спасибо.

— Лаки, — продолжил Солли, убирая платок. — Куда мне вас отвезти? Тут много мест.

— Все равно, — ответил Джон. — Куда-нибудь посимпатичнее.

Пока Дебби рыдала, вцепившись ему в плечо и скрючившись в три погибели, Джон реализовал то, о чем мечтал и чего не смог сделать во время исповеди. Зажмурившись, мягкими, нежными движениями он гладил ее волосы, крепко прижимая к себе ее тело. Судорожные всхлипы пронизывали его до глубины души. Постепенно она выплакалась — если не успокоилась, то устала, и просто тихо лежала, положив голову ему на плечо, и смотрела на мир опухшими от слез глазами. Джон предложил ей в качестве носового платка свой пестрый галстук, но она даже не шевельнулась.

— Подъезжаем к Малибу! — объявил Солли. — По энергичности его голоса Джон решил, что этот парень, вероятно, начинал свою карьеру в качестве водителя-гида туристского автобуса.

Джон никогда не видел Малибу, но много о нем был наслышан. Впрочем, клонящееся к закату солнце не смогло высветить все, что он ожидал. Песок на пляжах оказался серым, а здания, на взгляд Джона, попросту гигантскими древними сараями, давно не видевшими ремонта.

Дебби слегка пошевелилась, подняла голову и произнесла:

— Я жила здесь одно время, — показывая на мрачного вида хижину, ничем не отличающуюся от сотен других хижин, лепящихся одна к другой на этом узком клочке побережья. И снова откинулась ему на плечо, погруженная в воспоминания.

Солли продолжал вести машину вперед. Солнце садилось. Набережная заметно страдала от ветров и влаги; по всей дороге змеились длинные трещины. В конце концов он притормозил, развернул «кадиллак» обратно, по направлению к Лос-Анджелесу, и сообщил: