Раневская, которая плюнула в вечность - Збигнев Войцеховский

Тягучий шпионский детектив подходил в концу, когда Фаина Раневская наконец-то увидела тот самый эпизод, где она принимает каких-то там гостей. Актриса уже и забыла о нем, думала, что он не вошел в полную версию фильма, но вот – есть.

Да, она лучезарно улыбается. Ее лицо сияет при виде дорогих гостей. На столе уже стоит запеченный гусь, наливка в запотевшей бутылочке, крахмальные салфетки.

Камера показывает гостей. Тех самых, которые идут в дом портного Абрама. Им так широко улыбается его жена Ида Гуревич.

Это вооруженный отряд НКВД. Они идут допросить портного Абрама.

Словно кто-то неожиданно, с нечеловеческой силой надавил на грудь Фаины Раневской. Маленькими глоточками, по чуть-чуть она заглатывала воздух, чтобы только не посинеть от удушья.

Груз понемногу спал. Раневская дышала очень осторожно, прислушиваясь к боли, затаившейся в грудине. Сердце стучало, казалось, через раз. Что было дальше в этой картине, она не видела.

Фильм закончился, зрители стали расходиться. Раневская подошла к администратору кинотеатра, и тот разрешил ей позвонить. Она набрала номер. Трубку долго не снимали.

Потом бодрый и немного, похоже, пьяноватый режиссер Мечерет ответил:

– Слушаю!

– Это Раневская.

– Приятно слышать, дорогая Фаина Георгиевна! – зачастил Мечерет. – Я все никак не мог из-за этой кутерьмы на съемках сказать, что вы – чудо.

– Я знаю, – тихо ответила Раневская. – Я чудо. И это чудо больше никогда сниматься у вас не будет. – Она повесила трубку.

Иван Пырьев – это Гайдай и Рязанов времен товарища Сталина. Да, не улыбайтесь. Самые знаменитые, так называемые народные фильмы, которые пользовались бешеной популярностью у простых людей и одновременно являли собой безупречно выдержанную идеологическую агитку, создавал именно Иван Пырьев.

Нынешнее поколение уже вряд ли помнит эти фильмы, но их еще показывали по телевидению и в шестидесятые, и в восьмидесятые годы минувшего века. Они и сейчас могут демонстрироваться на каком-либо ностальгическом канале.

Это «Трактористы», прогремевшие тогда на всю страну – ух ты, какой фильм! Лирическая комедия «Свинарка и пастух». Очень правильный и серьезный «Секретарь райкома», еще – «Кубанские казаки». Мюзиклы, комедии. Фильм «В шесть часов вчера после войны», вроде бы серьезный, был снят как нечто легкое и лирическое. «Сказание о земле сибирской» – еще одна удачная попытка соединить в себе и мастерство актеров, и агитационный материал, как того требовала партия.

За все эти фильмы Иван Пырьев получил высшие по тем временам оценки – Сталинские премии.

Кстати сказать, Иван Пырьев стал основателем и был первым председателем Союза кинематографистов СССР. Его вклад в развитие этой организации бесспорен.

Как режиссер Иван Пырьев был очень плодовит. Кроме этих шести известнейших фильмов он снял и множество иных. Некоторые из них вполне удачные, есть и такие, о которых этого говорить, пожалуй, не стоит.

Где-то в середине своего творческого пути режиссер перестает делать вот такие легкие музыкальные комедии, которые принесли ему славу. Он обращается к классике. Замахивается на экранизацию «Идиота», и она получается весьма достойной. Внимание к Достоевскому на этом не заканчивается. Иван Пырьев экранизирует и «Братьев Карамазовых», и тоже успешно.

Эта его тяга к серьезным, глубоко психологическим картинам проявилась не в едином временном промежутке. Раньше, снимая тех же самых «Трактористов», он тоже думал о фильмах глубоких, драматических. Пырьев пытался их ставить. Но не получалось. Возможно, мешало отсутствие чисто житейского, личного духовного опыта.

Фаина Раневская снялась в одном фильме Ивана Пырьева. Она вспоминала об этом почти с замиранием сердца.

Съемки проходили в 1940 году. Фильм назывался очень вызывающе и легкомысленно для того времени: «Любимая девушка». Вся страна готовилась к войне. Миллионы людей занимались в парашютных секциях и кружках «Ворошиловский стрелок», а он тут с какой-то пошлой любовью!..

Идея фильма проста, как разрезанное яблоко. Есть некий бравый токарь-слесарь на заводе, самый успешный и крутой, как бы сказали сегодня, парень. За отличные показатели в труде родное предприятие дарит ему квартиру.

Герой задумывается о том, что хорошо бы в такую квартиру привести хозяйку, и делает предложение девушке, комсомолке-активистке. Она работает на этом же заводе. Конечно же, любят они друг друга очень сильно. Молодые люди не скрывают от зрителей своих чувств и даже планов родить ребенка.

Но это от зрителей. А вот от всех заводских – скрывают. В особенности эта комсомолка. Она почему-то жутко не хочет, чтобы об их отношениях знали на работе. А уж про свадьбу да будущую беременность и говорить страшно. Нет, и все тут!

Фаина Раневская, которую Иван Пырьев пригласил на роль тетки главного героя, прочла сценарий и вошла в легкий ступор.

Она пришла к режиссеру и заявила:

– Иван Александрович, вот я тетка этого бедного работяги. Слушайте, как же я могу относиться к этой дуре иначе, нежели чем с презрением?

– Фаина Георгиевна, это очень тонкий момент! – ответил, заламывая руки, Иван Пырьев. – Поймите, она ведь очень молода…

– Но ведь созрела уже. Ей же разрешено замуж, значит – есть восемнадцать.

– А разве же в восемнадцать вы не стеснялись?

– Чего мне нужно было бы стесняться в мои восемнадцать, если бы мой любимый человек предложил выйти за него замуж? – опешила Раневская. – Да это же нелепо, глупо и даже пошло в конце концов!

– Фаина Георгиевна, поймите, мы играем тонкую психологическую драму! Здесь целый пласт чувств, которые героиня должна открывать только чуть-чуть. Об остальном зритель должен догадываться, додумывать…

– Вот тут я представляю, что может додумать зритель, – фыркнула Раневская. – Дура, она и есть дура! Как можно в восемнадцать лет стесняться того, что ты собираешься замуж!

– Фаина Георгиевна, не надо упрощать! Это все очень глубоко, весьма сложно.

– Ну как же, вот жопа – две ягодицы всего. Но и глубоко, и сложно, – парировала Фаина Раневская, заставив Ивана Пырьева покраснеть.

В общем, Раневская никак не могла согласиться с режиссером, что здесь, в этом духовном конфликте героини, есть что-то еще кроме нелепости.

Фильм шел очень туго. Пырьев, уже уверенный в себе режиссер, награжденный Сталинскими премиями и орденом Ленина, был очень придирчив и требовал от актеров безоговорочного выполнения своих установок. Никто, кроме Раневской, не мог сказать ему, что он видит драму там, где есть простой каприз, что надуманный им психологизм отдельных моментов – сплошная бутафория.

Главная роль того самого слесаря-токаря досталась актеру Всеволоду Санаеву. Он и по природе своей был достаточно тихим и бесконфликтным человеком, играл талантливо. В тридцатых годах Санаев прошел через камеры НКВД. Сейчас на съемочной площадке от постоянных окриков Ивана Пырьева он бледнел, втягивал голову в плечи, становился жалок.