По рукам и ногам - Маша Малиновская

Котовский прикрывает глаза и грубо выражается про себя, когда Стрекоза, сначала на секунду замерев, а потом опустив глаза и буркнув севшим голосом «извините», испаряется. Не то чтобы он ей что-то обещал, но…

– Упс, – Нелли опускает глаза, а Коту хочется вышвырнуть её из кабинета за шкирку в прямом смысле.

Но он сдерживается. Отходит от неё на шаг.

– Нелли, уходи. На этом всё. Мне жаль, если ты рассчитывала на большее, но я ведь изначально предупреждал.

Девушка глубоко вздыхает. Глаза блестят от слёз и злости. Она качает головой, поджав губы, а потом смотрит на Игоря в упор.

– Не знаю, кто тебя сломал, Котовский, но очень надеюсь, это произойдёт снова.

А потом уходит, громко стуча каблуками.

***

День, а точнее ночь, сегодня выдаётся напряжённой. Клиентов как хлама на пляже после шторма. Оно-то замечательно, только скандальных много. Двух официанток зажали, пришлось охране выводить зарвавшихся ублюдков и объяснять на улице, почему так делать нельзя. Одна пьяная дамочка полезла на барную стойку танцевать, стала отбиваться от охраны, что пытались снять её, обвинять парней в домогательствах, а потом и вовсе рухнула на бармена. В итоге сама цела, отряхнулась и пошла нестройной походкой, а у Артёма вывих плеча, и посреди напряжённой смены дыра за баркой. Пришлось Игорю ставить диджея за бар, благо он раньше барменом был, а самому брать на себя рубку, хотя у него отчётный период на носу, планировал сегодня подбить часть.

Машу он почти не видит, а когда она на него в зале наталкивается, опускает глаза и торопливо пробегает мимо. Стрекоза суетливая, Кот чувствует, как в каждый такой момент его нервы натягиваются словно струны. Музыкальный движ сегодня выходит жёстче, чем обычно. Толпе нравится, но Игорю самому такое состояние не в кайф. Раздрай. Злость. Слишком много эмоций. Так не пойдёт, это ведёт к потере контроля, а контроль слишком важен для него во всех сферах.

После закрытия, когда уставшие официанты заканчивают приводить в порядок свои зоны, он цепляет Машу за углом по пути к кухне.

– Маш, после смены подожди меня. Я подвезу.

Она ничего не отвечает, опускает глаза и замирает, аккуратно высвободив локоть. Котовский принимает это за согласие, но когда он, забрав в кабинете ключи и переодевшись, выходит на парковку, Маши уже и след простыл.

Игорь сжимает руль и едва не крошит зубы от злости. Ослушалась. Сбежала. Вот как с ней можно разговаривать? Почему она его не слушает? Что за упрямство? Он же ничего такого ей не делает, за что она может его избегать. Она же сама пришла, сама просила и на всё согласилась. И он не жестил, в Тему вводить начал мягко, учитывая её эмоциональное состояние. А сегодня вышло недопонимание, и он хотел объясниться, хотя не должен. Он вообще, мать его, ничего ей не должен! Так какого же чёрта она сбегает? И какого он так на это реагирует? Другой бы в подобной ситуации в приказном порядке и по заднице, если ослушалась, ведь предупреждена была, что всё будет непросто.

Кот выжимает газ и резко выруливает с парковки. Догоняет её за ближайшим поворотом, знает, что она наискосок домой ходит. Ну и зря, это не трасса, тут никто и не заметит, если кого-то к старому ограждению вокруг пансионата прижмут машиной.

И Котовский делает это. Подрезает на тротуаре так, что деться ей некуда.

– В машину садись.

Стрекоза вертит головой, нервно сглатывает, переминаясь с ноги на ногу, но потом открывает и садится внутрь, слишком громко хлопнув дверью. Кот блокирует двери и резко разворачивается. Плевать ему, что тут сплошная. Ни слова не говорит притихшей девушке, просто топит педаль и выруливает на объездную в сторону своего дома.

Маша молча сидит всю дорогу, на Котовского не смотрит. Лучше и не надо, у него тогда совсем закоротит. Игорь сам не понимает, почему его так накрутило, почему руль сейчас вот-вот взвоет от того, как сильно пальцы его сжимают. Ещё он понимает, что везти Стрекозу сейчас к себе – крайне нерациональное решение, но упорно продолжает давить педаль в пол.

Въехав во двор, Кот выходит из машины, быстрым шагом огибает её и распахивает пассажирскую дверь. Маша смотрит на него несколько секунд, прежде чем выйти. Она растеряна, замкнулась, но молча, сжав сумочку обеими руками, идёт за Игорем в дом. Останавливается в гостиной и вскидывает на Кота взгляд в упор.

– Маша, между мной и Нелли отношения закончены.

– Мне всё равно, – голос глухой и ровный, Игорю это совсем не нравится.

– Если я сплю с тобой, я больше не сплю ни с кем. Тебя это тоже касается.

– Конечно, Котовский, я всё поняла.

Хмыкает, выводя мужчину из себя. Вот оно, её выражение. Жизнь потрепала Стрекозу, но вытравить этот нахальный скептический «хмык», за который ему хотелось ей задницу надрать ещё тогда, семь лет назад, ничто не смогло. Огонёк стервозности в ней не погас, Игорь чувствует, это бесит, но… в то же время и радует, что девчонка всё же не до конца сломалась, что есть в ней ещё где-то глубоко та яркая, шумная, болтливая Карташова.

У Кота аж желваки ведёт, так остро бьёт желание скрутить её, задрать повыше этот голубой сарафанчик и отшлёпать по заднице до красных «роз», а потом трахнуть так, чтобы имя его стонала до хрипоты.

Разозлила она его, вывела из себя. Вот-вот и сорвёт планку.

– Только плевать мне, с кем ты спишь, Игорёк, – царапает именем, раньше так звала. – Я ведь кто? Только твоя нижняя. Безмолвное тело.

– Маша… – едва ли не рычит предупреждающе Кот, зря она так по самому краю, слишком уж тонкий лёд в этом месте его терпения.

– Не обязательно по имени, Игорёк, можешь мне просто номер присвоить.

Пожимает плечами и разворачивается уходить, только вот взбешённый Кот ей этого позволить не может. Пальцы сжимаются на тонком женском локте.

– Маша, я хочу, чтобы ты сейчас спустилась в игровую, – голос ровный, но даже лёгкий порыв ветра способен сейчас в клочья разорвать его самоконтроль. Сам ведь осознаёт, понимает, что нельзя ему сейчас с ней закрываться в игровой. Не сессия это будет, а эмоциональная буря.

– Нет, Котовский. Я этого не хочу, – высвобождает локоть резко.

– Маша!

– Да пошёл ты!

Толчок в грудь сносит к чертям остатки его самообладания.

– Да твою ж!..

Кот резко хватается за ремень, рывком расстёгивая его и буквально выдирая из петель. Глаза застилает красный туман. Контроля больше нет. Он мёртв, рассыпался в прах, сожжён острым взглядом девчонки, что стала его проклятьем, что когда-то сожрала его сердце и продолжает лить яд во всё ещё открытую рану.

Карташова дёргается, а потом впадает в ступор, глядя широко распахнутыми глазами на крепкую ладонь, сжавшую ремень. В ней вдруг происходит метаморфоза, взгляд меняется. Маша поджимает губы и делает шаг вперёд, глядя Игорю в глаза.