Девушка со снайперской винтовкой. Воспоминания выпускницы Центральной женской школы снайперской подготовки. 1944-1945 - Юлия Жукова

Анна Ивановна и встретила меня на пороге родного дома. Поздоровалась я, бросила свои вещи — и бегом к маме на работу. Когда прибежала в горком партии, где работала мама, она уже бегом спускалась по лестнице мне навстречу. Я не могу передать, что было потом: то ли мы плакали, то ли смеялись, то ли просто молчали, крепко обнявшись. А может быть, это было все вместе. Та встреча на лестнице — как в тумане.

Оказалось, что дочь нашей хозяйки, увидев входившую во двор девушку в военной форме, сразу догадалась, что это и есть долгожданная дочь Александры Ивановны. Больная, с температурой почти 39 градусов, она поднялась с постели и побежала к маме, чтобы сообщить ей радостную весть о моем приезде.

И вот мы с мамой идем домой. Пока меня не было, бабушка нагрела воды, поставила на кухне корыто. С каким блаженством я смывала с себя многодневную вагонную грязь! Мама достала мое любимое довоенное платье. Надела, туго, по-военному затянула пояс. Мама смеется: «Юля, ты же не в армии». Пришел папа, которому мама успела сообщить о моем возвращении. Сели за стол. Праздничная скатерть, водка, небогатая закуска.

— Закуривай, — достает отец портсигар.

— Я не курю, папа.

— Молодец!

Наливает почти полный стакан водки, протягивает мне:

— Выпьем, дочь, за твое возвращение.

— Выпьем, папа.

— До дна?

— До дна.

— Вот молодец!

Конечно, первый тост был за меня, за мое возвращение, за мое здоровье. Потом — за Победу и, как водилось, за Сталина.

Итак, я дома с любимыми родителями. Жива, здорова и бесконечно счастлива. Мне всего девятнадцать с половиной лет, и впереди у меня целая жизнь. Тогда я еще не отдавала себе отчета, какой важный и значительный этап завершился в моей жизни. Сейчас я считаю, что ничего более значительного у меня не было.

Не могу не сказать, что с войны я вернулась совсем другим человеком. Дело не только в том, что изменился мой характер, появилось во мне больше самостоятельности, решительности и целеустремленности. Главное — я научилась по-другому смотреть на жизнь, стала больше ценить все, что меня окружало.

Тогда казалось, что с разгромом фашизма кончилась эпоха войн, что теперь весь мир будет жить мирно и спокойно. Вот я, как и большинство моих ровесников, была переполнена ощущением счастья.

Шли годы. После войны я окончила в Уральске среднюю школу, затем Московский государственный педагогический институт имени В. И. Ленина, работала секретарем Фрунзенского РК ВЛКСМ г. Москвы, директором средней школы того же района, потом в городском комитете КПСС.

Я старалась забыть все, связанное с войной. Не любила рассказывать о войне, никому не показывала фотографии военных лет. Сожгла все письма, которые присылала с фронта домой, и те, которые я, уже дома, получила от однополчан. Уничтожила тетрадь со своими стихами, среди которых было много стихов о войне. За все послевоенные годы ни разу не взяла в руки винтовку, хотя, зная мое военное прошлое, мне не раз предлагали участвовать в стрелковых соревнованиях. Меня не понимали, а я не хотела объяснять, что больше не хочу и не могу стрелять, устала от этого. Я постаралась даже забыть наших девчат, вместе с которыми училась в снайперской школе, а потом воевала и которыми я всегда восхищалась.

Однако война не оставляла меня… Она постоянно снилась мне, чаще всего я видела себя в отступлении, в окружении, в плену. Это были очень тяжелые сны, они мучили меня больше тридцати лет.

Наступил 1965 год. Исполнялось двадцать лет со дня Победы советского народа в Великой Отечественной войне. Страна готовилась впервые широко, в общегосударственном масштабе отметить поистине великий праздник.

Почему впервые?

И. В. Сталин не дожил до первого юбилейного года, он умер в 1953 году. После его смерти недолгое время во главе государства стояли Г. М. Маленков, Н. А. Булганин, а в 1954 году к власти пришел Н. С. Хрущев, работавший до этого первым секретарем ЦК компартии Украины, секретарем Московского горкома КПСС. Его по-разному оценивали прежде и оценивают сейчас. Я больше согласна с теми, кто считает Хрущева человеком, выбившим первый кирпич в фундаменте страны. Много дров наломал Хрущев и в политике, и в экономике. Он же отменил самый главный и самый любимый народный праздник — День Победы как общегосударственный. Мотивировка была примитивна: нельзя нам, дескать, унижать другие народы постоянным напоминанием об их поражении и нашей Победе. И не дано было ему понять, что таким решением он унизил свой собственный народ, понесший огромные потери ради этой Победы и спасший не только свою страну, но и всю Европу от порабощения. При Хрущеве день 9 Мая снова стал обычным рабочим днем, никаких больших торжественных мероприятий официально не проводилось.

Было больно, обидно… Но все, в том числе и фронтовики, молча проглотили эту пилюлю, смирились. Мы молча терпели все, что делала с нами и тогдашняя и нынешняя власть, мы смирились. В итоге имеем то, что имеем.

Так пытались лишить нас праздника Победы. Но это не помешало народу ежегодно отмечать наш замечательный праздник. Встречались однополчане, в Москву приезжали ветераны со всего Союза. Собирались семьями, ведь война, так или иначе, коснулась каждой семьи, каждого человека. Отмечался праздник и во многих трудовых коллективах, в учебных заведениях. Когда я начала директорствовать в школе, то решила, что ребята должны знать и чтить этот праздник, поэтому мы тоже отмечали его. Все приходили в этот день нарядными, учителя-фронтовики прикрепляли на пиджаки орденские планки.

После смещения Хрущева День Победы снова был объявлен государственным праздником.

И вот 9 мая 1965 года на Красной площади состоялся первый военный парад, посвященный юбилею Победы. Мне посчастливилось присутствовать на этом параде в качестве гостя. Трибуны заполнены народом. На площади выстроены войска. Звучит фанфарный сигнал «Слушайте все!», затем следует приветствие от имени руководства страны, и начинается парад. Впервые после памятного парада 24 июня 1945 года на площадь выносится Знамя Победы, в знаменной группе — Герои Советского Союза М. А. Егоров и М. В. Кантария, водрузившие это Знамя над рейхстагом в Берлине. В торжественном марше проходят воинские соединения, слушатели военных академий, суворовцы и нахимовцы. Затем на площадь вступает новейшая военная техника. Завершает парад сводный духовой оркестр. Руководители партии и правительства покидают трибуну на Мавзолее В. И. Ленина.

Все было торжественно, красиво и впечатляюще. Но и тогда, и сейчас, когда я вспоминаю тот парад, мне кажется, что была в нем какая-то незавершенность, будто чего-то не хватало или что-то важное было упущено. Не знаю, в чем дело, но, вероятно, подобное ощущение возникло не только у меня. Не случайно же после завершения парада люди долго не расходились, продолжали стоять на трибунах, как будто ждали чего-то. Лишь через несколько минут, сначала как-то неуверенно, а потом смелее начали они выходить на площадь, собирались группами, шутили, смеялись, фотографировались. Продолжалось это долго. Как бы то ни было, ощущение праздничности, радости и приподнятости охватило всех…