Порочный договор - Василина Лебедева

– Итак, Милолика, – начал Рустам, отметив взвинченное состояние девушки, – ты хотела мести?

– Я? Я не… – Лика растерянно моргнула, и только потом до неё дошло – о чём, вернее о ком говорит Рустам. Сглотнув, кивнула: – Да.

– Тогда смотри, – сказал равнодушным тоном Рустам, нажимая на кнопку воспроизведения.

На экране Лика увидела комнату, освещённую единственной лампочкой под потолком, бетонные обшарпанные стены. Но не это было главным. Её взгляд сразу приковался к Владу, её бывшему жениху, сидевшему на стуле. По его лицу, телу и руке, замотанной в какую-то тряпку, которую он баюкал как младенца, было видно, что его избивали. Ссадины, синяки, разбитый нос и грязная, в бурых пятнах одежда.

Лика, всхлипнув, зажала рот ладонью, но когда Владислав начал говорить, у неё перехватило дыхание, боль резанула так, что стало трудно дышать.

Рустам, включив запись на ноутбуке, отошел к окну, смотря на отражение Милолики в стекле. Он не вслушивался в слова записи, ведь он сам выбил из мудака правду.

Сейчас этот Владик, на записи рассказывал – как сливал со счетов наследства девчонок Казимировых малыми долями деньги, как тратил их на шлюх и казино, как заметив взгляды, которые на него бросала малолетняя сестра Милолики, пытался соблазнить её, а когда девчонка воспротивилась, намеревался взять силой. Этот вшивота без малейших признаков раскаяния выбалтывал всё – и как бил мелкую в попытке добраться до её тела, и как после искал, когда Милолика довела себя до грани, тревожась за сбежавшую сестру. Сообщил ей, что нашёл Надежду с наркоманами в притоне, а на самом деле она отсиживалась у своей подруги. Угрожал Надежде, что если только посмеет рассказать что-либо старшей сестре, подсунет фотографии, отредактированные в фотошопе, на которых Надежда трахается с несколькими мужиками. Морально давил на то, что Лика ей естественно не поверит, что если их помолвка разорвётся, младшую сестру заберут органы опеки в приют.

Исповедь жалкой твари, недомужика. Из записи, которую сейчас смотрела Милолика, вырезали один кусок, где этот урод признаётся, что пару раз насиловал девчонок-малолеток и убеждённо считал при этом, что наказывает их за развратное поведение, за одежду откровенного вида.

Не только Рустама, но и его людей, прожженных мужиков эти признания привели в бешенство, еле удержал их, чтобы они его там же не порешили! В итоге – этому ублюдку, после того как он подписал необходимые документы, отсекли половой член.

Уже сегодня его поместили в тюремный лазарет, а вот когда он оттуда выйдет, зэки его будут долго и мучительно учить жизни, иметь во все естественные отверстия. Да, Владик через некоторое время выйдет на свободу, поскольку законного суда и следствия над ним не было, вот только рассудок ему пошатнут знатно, поэтому и ждёт его пожизненная лечебница с окнами в решётках.

Пока Милолика смотрела запись, Рустам в отражении стекла следил за сменой эмоций на лице Милолики. Отмечая то – как тускнеет взгляд этой чистой, наивной девочки, которую и он сам использует в достижении своих целей. Но свои действия Рустам логично оправдывал – он никогда ей не лгал, выполнял заключённый между ними договор – опекал, защищал, помогал и не только ей самой, но и её сёстрам, поэтому и требовал строгого исполнения договора с её стороны.

Не отрывая взгляда от отражения в стекле, заметил, как Милолика побледнела, сжимает кулачки и прикусывает губу, в попытке сдержать слёзы. В этот момент понял, что телом она если и прекрасная молодая женщина, но вот в душе маленькая девчонка, которой приходиться слишком быстро взрослеть, ну а ему выпала участь открывать ей глаза на самые отвратительные стороны жизни, на то, какой доверчивой, простодушной она была.

Медленно повернулся, но Милолика не обратила на него внимания, она безотрывно смотрела в экран ноутбука, а в её глазах плескалась боль, ещё одно разочарование поганой жизнью.

Проскользнула мысль, от которой захотелось яростно ударить по столешнице:

– Ты его любила? – процедил сквозь зубы.

Отчего-то только догадка о том, что Лика может до сих пор испытывать чувства к этому слизняку, задела его. Милолика, не замечая состояния Рустама, покачала головой:

– Я верила, – закрыв глаза, запрокинула лицо и судорожно прошептала: – Верила. Он же работал у папы, когда он… – до боли прикусила губу, судорожно выдохнула и, не открывая глаз, продолжила: – И помогал после смерти родителей, и я думала… я корила себя за то, что не могу полюбить такого прекрасного человека, ругала себя, а он… – Лика, резко выдохнув, посмотрела на Рустама взглядом полным боли: – Где эта тварь сейчас? – спросила решительно, на что Рустам криво усмехнулся:

– В тюрьме, но ненадолго – он оттуда не выйдет, его оттуда вынесут. – Всмотрелся в её глаза: – Жалеешь его?

Но Лика, зажмурившись, только замотала головой, потом опустила взгляд на свои ладони, лежащие на коленях и сжатые в кулаки:

– Я… Боже! У меня желание его убить! – вырвалось у неё импульсивное.

– Поверь мне, – Рустам подошёл к ней и, прихватив подбородок, заставил посмотреть на него: – Смерть для такой гниды будет только облегчением.

От кривоватой усмешки Рустама, от тона голоса которым он это произнёс, у Милолики пробежал мороз по коже, потому что поняла – ничего не хочет знать, где Влад и что с ним сделали, лучше не задавать вопросов. На мгновение прикрыв глаза, вновь посмотрела на Рустама:

– Спасибо, – выдохнула тихо и хотела продолжить, но он в этот момент отошёл на шаг назад, чуть прищурился и, бросив: «Пошли», – направился из кабинета.

Девушка после увиденной записи мелко подрагивала, в глазах плескалась боль, смешанная с благодарностью, к нему, к Рустаму и он знал – стоит её отпустить, её накроет истерика. Ей необходимо было утешение, но он не мог ей этого дать, но мог отвлечь её известным ему действенным способом.

Не оглядываясь, зашёл в спальню, включил свет и, проходя к креслу, услышал, как закрылась дверь. Усмехнувшись, начал снимать рубашку, при этом медленно повернулся к Милолике, которая замерла у двери, бегая глазами по окружающей обстановке, но только ни в коем случае не смотрела в его сторону и в сторону кровати. Он раздевался не спеша, рассматривая девушку, которая нервничала всё больше и больше. У Рустама даже проскользнула мысль – использовать тот возбудитель, что дала ему её гинеколог, но поморщившись, отбросил её. Он хотел сам возбудить малышку до такой степени, чтобы она молила его о разрядке, стонала под ним, и он готов был сегодня приложить усилия для этого.

Полностью раздевшись, сел на кровать.

– Иди сюда, – позвал Милолику и девушка, опустив глаза, медленно подошла, а когда её взгляд натолкнулся на его возбуждённый член, вспыхнув смущением, быстро отвела глаза.

– Сними платье, – распорядился, наблюдая как она, нервно прикусив губу, расстегнула пуговички у горловины, а потом, задрав подол, дрожащими руками стянула его через голову.

Сглотнув, осмотрел подрагивающую всем телом девушку – её манящую грудь, скрытую кружевным бюстгальтером, через который просвечивали горошины сосков, плоский животик с аккуратным пупком и весьма целомудренные белые, хлопковые трусики, которые подлили жара в огонь его возбуждения.