Секретная часть - Валерий Георгиевич Шарапов

пригласили в гости соседи с первого этажа. Многодетный подполковник Якушев – троюродный брат его супруги – праздновал день рождения. Иволгин сослался на простуду – зачем заражать хороших людей? Остался дома. Он и вправду внезапно прихворал. Жена с детьми ушли в гости. Отряд не заметил потери бойца – две семьи хорошо провели время, дети играли в свои игры. Хорошо ли провел время Иволгин, история умалчивает, но два часа он находился без присмотра, ничто не мешало ему совершить пробежку до КПП, а потом вернуться несолоно хлебавши.

Дмитрий Марьянович Рубич также находился один дома. Супруга с раннего утра убежала в ДК, где появились срочные дела, вернулась только к обеду. Сильный дождь супругу не смутил – очевидно, дела были очень срочные. И этот тип практически полдня находился дома и мог делать все, что заблагорассудится! К тому же проживал он на первом этаже, под окнами – заросли дикой акации, можно выбраться из окна, если не хочешь светиться в подъезде, а потом вернуться тем же способом…

– Потрясающе, – резюмировал Кольцов. – От чего ушли, к тому и вернулись. Хорошо же нам подгадила эта непогода…

Как выглядел злоумышленник, караульные не заметили. Ростом выше среднего, бесформенный балахон, под которым можно спрятать даже «пивной» живот. Это ни о чем не говорило, среди подозреваемых не было ни одного карлика.

К вечеру дождь пошел на убыль. Михаил приказал собрать команду опытных солдат и еще раз пройти по следам злоумышленника – от места, где он свернул в лес, до выхода к городку. Он наверняка падал, что-то терял, рвал одежду. Да и где он, собственно, вышел из леса?

Неудачи продолжали преследовать. Затишье оказалось обманчивым. В шесть часов вечера разразился страшный ливень, продолжался он до темноты, и поиски в лесу вылились в поиски крыши над головой…

Наутро неожиданный поворот в деле окончательно сбил с толку. Люди Игнатова работали, невзирая на красный день календаря. Стихия ушла на юг, к Чернобыльской атомной станции, находящейся на территории УССР.

С раннего утра светило солнце. Дома не сиделось, Михаил нагрянул в штаб. Майор Игнатов склонился над подробной картой местности, что-то мерил циркулем, прикладывал его к огрызку ученической линейки, что-то беззвучно шептал.

– Ага, – сказал он вместо приветствия, – как раз собирался посылать за тобой нарочного. Приходят интересные данные от наших людей из Василевичей. Смотри сюда. Василевичи – это вот здесь, – он ткнул острием циркуля в точку на карте южнее Заречного, – это единственный более-менее значимый населенный пункт к югу от нас. Есть еще деревня Шкварки, но о ней позже.

Из Василевичей сообщили о прибытии в поселок трех неизвестных лиц. Это нормально, район частично закрыт, все, что происходит, мы контролируем. Местные органы милиции обязаны сообщать в Речицу, а оттуда – нам. «Телефон» выходит испорченный, но работает. Мужчины средних лет, одеты по-походному, с рюкзаками. Прибыли в поселок на машине «УАЗ», особо не скрываясь, поставили автомобиль у сельпо на северной околице. Бдительные сельчане сообщили в милицию, но пока те решали, что делать, пока добрались до места… В общем, пришли к закрытой машине.

По словам очевидцев, троица прошла пешком краем озера и растворилась в лесу. Вот здесь. – Игнатов с силой надавил иглой, карта порвалась. – Милиционеры дошли до леса, постояли, почесали репы и вернулись в участок. Закона такого нет, чтобы незнакомым лицам не ходить в лес. Но обо всех подобных случаях следует сообщать. Но ребята сообщили.

Кто такие? Для грибников и ягодников вроде рано. Рыбаки ходят с удочками, а у тех только рюкзаки. Да и негде там особо рыбачить. Через час позвонили в Шкварки – это вот здесь. Местечко глухое, десять домов, но есть участковый и даже телефон. Местные видели, как троица проследовала мимо Шкварок. В деревню не заходили, прикрылись плетнем – и в лес. Участковый прибежал, но ситуация, как в Василевичах, – постоял, прождал зря. А теперь смотри, майор, они вошли в лес вот здесь, движутся в северном направлении – вполне целеустремленно. Между ними и нами нет ничего – ни деревень, ни санаториев, ни даже речушки завалящей. Сплошная непроходимая глушь. Но при наличии проводника эта глушь становится проходимой. Сообщение из Шкварок поступило пятнадцать минут назад. То есть вот этот лесной массив они только начали покорять. Давай погадаем – куда они идут?

– К нам, черт возьми… – голос предательски сел. Михаил вонзился взглядом в карту. – Как долго они будут идти?

– Учитывая характер местности, несколько часов. Пять, шесть… точно не скажу. Допустим, они идут сюда. – Игнатов поднял голову: – Есть мысли, зачем?

– Подожди, их приметы кто-нибудь засек?

– Без подробностей. Крепкие мужчины среднего возраста. Двое – кряжистые, небритые, похожи на местных. Третий – тоже не дохлый, но какой-то другой, еще очки носит.

– Понятно… – где-то в глубинах мозга начинался нетерпеливый зуд. – Мысли такие. Идут к нам, больше некуда. На территорию части не полезут, не полные же идиоты. Станут бельмом на глазу и быстро спалятся. Идут к нашему «кроту». Встретятся у периметра. Первый вариант: что-то заберут, и мы даже догадываемся что. Второй: выведут «крота» на большую землю. Сам он не справится, а терять ценного агента иностранцам не хочется. Склоняюсь ко второму варианту. Он, кстати, сочетается с первым – «крот» будет не пустой. Вчера на КПП он тоже был не пустой, но пришлось вернуться с секретными материалами.

– Устроим засаду изнутри? – предложил Игнатов.

– Плохая идея, – возразил Михаил. – Периметр протяженный, мы не знаем, где они подойдут. Не так уж много сил в нашем распоряжении. Эх, проследить бы за ними, да так, чтобы не заметили… Есть идеи, Виктор Петрович? Довести до периметра и одним ударом убить двух зайцев – возьмем и «крота», и этих ребят с поличным.

– За двумя зайцами погонишься… – начал было Игнатов.

– …давай без народных мудростей, – отрезал Кольцов, – другого выхода нет. Не сидеть же в неведении.

– Подожди… – Игнатов снова склонился над картой, задумался. – Какой-то конкретной тропы на их пути нет, места нехоженые. Но есть заимка, заброшенная сторожка лесника, так сказать… Примерно в двух километрах от части. К ней точно есть тропа, вот отсюда, с запада, по крайней мере, была, когда несколько лет назад мы участвовали в учениях… Сторожка нежилая, тропа быльем поросла, но, думаю, можно пройти… Допускаем, что очкарика ведут знатоки здешних мест. Про сторожку они знают. Им потребуется отдых перед последним рывком. В сыром лесу особо не поваляешься…

– Понял твою мысль, Петрович. Соображай быстрее. Сколько нужно времени этой троице, чтобы дойти до сторожки? И сколько времени нужно нам – если выступим через полчаса?

– Мы прибудем раньше, если постараемся… – Игнатов до боли кусал губы. – Эти трое быстро идти не могут, они уже устали, ползут как черепахи… Да и куда им спешить? Если мы домчимся на машине до Павловки, возьмем с собой знающего местного следопыта… Сопли жевать не будем – имеем все шансы их опередить.

– Так чего же мы сидим?

Это был впечатляющий марш-бросок. Обстановка менялась стремительно. «Студенческая» штормовка из плотной дерюги, резиновые сапоги с высокими голенищами, ясное видение цели… Сомнения остались за бортом. Троица шагает именно в часть!

Михаил трясся вместе со всеми в грузовом «Урале», заставлял себя успокоиться. Могло не срастись, но попытка – не пытка. Он сидел в глубине затянутого тентом кузова, перед глазами покачивались равнодушные лица солдат. Отобрали четверых старослужащих – степенных, неспешных, но опытных и способных при необходимости показать кузькину мать. У заднего борта сидели плечистый белобрысый сержант и майор Игнатов, решивший размять старые кости. От большого числа людей Кольцов отказался – незачем толкаться в лесу.

Швец и Вишневский получили не менее ответственное задание: следить за фигурантами внутри части. Как только кто-то из них начнет выдвижение к периметру, все станет ясно, задача упростится.

Машина неслась на полной скорости, не доезжая до Речицы, съехала с дороги, и началась трясучка по разбитой грунтовке. Мелькали деревья, проплыл неказистый пруд. Потянулись разбитые амбары, крыши изб, покрытые соломой. Прохромала пожилая женщина, помахала костлявой рукой сержанту. Тот не остался в долгу – тоже помахал.

Деревушка была крохотной – несколько дворов. Водитель сделал остановку, перевалился через задний борт Игнатов. Солдаты зашевелились.

– Курим, товарищ майор? – поинтересовался крепыш в сдвинутой на затылок пилотке. Кольцов пожал плечами – он давно перестал ориентироваться.

– Успеете обкуриться, – буркнул сержант, – идут уже.

Такое ощущение, что местный следопыт их ждал. Игнатов подсадил пожилого морщинистого мужика в расстегнутой фуфайке. Тот посмотрел на воинство с любопытством, втиснулся на свободное место. Запрыгнул Игнатов, тронулись.

– Что, дядя, партизанил, поди, в этих лесах? – спросил осанистый ефрейтор со щеточкой усов под носом.

– Партизанил, сынок, – крякнул дед. – Мы фрицев в этих лесах штабелями укладывали. Заимка