Гром над Араратом - Георгий Григорьянц

час в сутки ровно в полночь. Если же ночью не захочет вернуться, порази ее смертью!»

– Вот и все, пастушок. Теперь прощай, я должна возвратиться в свою каменную могилу.

– Я спасу тебя, красавица! – воскликнул Арташес.

Закрылась скала за Шушан, а Арташес пошел искать ласточек. Ходил от дома к дому, из деревни в деревню и однажды увидел маленький домик; две ласточки сновали под его крышей. Он насыпал на порог хлебные крошки, а сам вошел в дом. Видит, старушка зажигает свечу.

– Здравствуй, матушка.

– Добро пожаловать, – отвечает она.

– Матушка, я тут чужой, нет у меня на ночь крова, не приютишь ли меня?

– Гостя посылает небо. Заходи.

Покормила его кое‑чем, постелила постель. На рассвете проснулся Арташес, вышел из дому, слышит, ласточки щебечут, стал прислушиваться, прислушиваться и вдруг начал понимать их язык.

– Не тот ли это Арташес, который нас хлебными крошками кормил?

– Тот, тот.

– А зачем он здесь?

– Ищет, как пленницу освободить.

– Что ж, пусть он, уходя, три раза руку старушки поцелует и скажет три раза: «Спасибо, добрая матушка». Она его и научит.

Пошел Арташес к старушке, видит, она уже встала.

– Я спешу, матушка, – говорит он ей.

Прощаясь, трижды поцеловал ей руку и трижды повторил:

– Спасибо, добрая матушка.

– Славный ты юноша, – говорит старушка. – Иди и ничего не бойся. Тебе надо победить дракона, чтоб освободить дочь царя Тиграна. Вот четырнадцать желудей. Четырнадцать дней будешь добираться до дворца дракона, съедай в день по желудю, они придадут тебе сил. Вот тебе два ореха. Расколи, когда уйдешь. Вот тебе еще кувшин воды и мешочек муки. Дворец сторожит мать дракона, брызни ей водой в лицо, она уснет на три дня. Возле нее в вазе стоит зеленая миртовая ветка, возьми ее и поспеши к пещере.

Поблагодарил Арташес старушку и отправился в путь. Нашел укромное местечко, разбил орехи. Из одного вышел огненный конь, а в другом были волшебный меч, щит и доспехи воина.

Все сделал Арташес, как научила старушка. Когда заснула мать дракона, схватил зеленую ветку и поскакал на своем коне прочь. Три дня скакал, не останавливаясь, на четвертый слышит: несутся за ним дракон и его мать, вот‑вот догонят. Тут сказал ему конь человеческим голосом:

– Развей муку по ветру.

Рассыпал, развеял Арташес муку, и вырос перед драконами высокий непроходимый лес. Дальше поскакал Арташес. Через день слышит: опять за ним погоня.

– Что ж делать? – говорит конь. – Придется сразиться с драконом!

Повернул Арташес коня и помчался навстречу дракону, а тот стал ломать скалы, и посыпались камни на всадника, но прикрылся Арташес щитом. Потом на огненном коне подлетел Арташес к дракону и снес ему голову. Повернул юноша коня своего и помчался к пещере. Вот на пути его появилось знакомое озеро…»

Тут мальчик, внимательно слушавший сказку, вдруг сказал:

– Мама, мама, я знаю, где это озеро! Мы были там с папой. Это озеро Ван! И дверь в пещеру я там видел в скале Зымзым!

– Да, мой милый, слушай дальше:

«…Доскакал Арташес до пещеры, трижды ударил по скале зеленой веткой и трижды сказал:

– Камень, отворись, выпусти дочь царя Тиграна.

Вышла царевна и радостно бросилась к Арташесу. Поцеловались они, сели вдвоем на коня и поскакали во дворец царя Тиграна».

Тут Анаит, завершив сказку и увидев, что сын уже засыпает, произнесла:

– С неба упало три яблока: одно тому, кто рассказывал, другое тому, кто слушал, а третье всему свету. Спи, сынок!

Мать, ласково посмотрев на сына, нежно поцеловала его в лобик и вышла из детской. Войдя в комнату, где Артавазд работал над рукописью, сказала:

– Арташес заснул. Представляешь, милый, я рассказала ему сказку про царевну Шушан, и он связал события сказки с поездкой к озеру Ван. Он запомнил и скалу Зымзым, и вход в пещеру.

– Арташес очень умный мальчик, ему скоро четыре года, а приятные переживания запоминает лучше неприятных. Милая, что‑то не пишется, выйду на свежий воздух.

Артавазд, увлеченный поисками образов и мотивов для своей трагедии, вышел на широкий балкон дворца. Бархатистая ночь опустилась на город, природа притихла в своем великолепии. Как завороженный остановился он перед открывшейся картиной: холодное сияние лунного света подсвечивало серебристую ленту реки, а нагромождения таинственных черных скал, крепостные стены и петляющие в горах серпантины дорог потрясали своей выразительностью. Над головой рассыпались с мерцающим блеском неподвижные звезды. Артавазда охватило ощущение необъятности и торжественности.

– Наверное, ты думаешь о вечности. – Голос Васака прервал раздумья Артавазда.

– Да, думаю о красоте мира и вечных ценностях.

– Вечных ценностей не бывает, все в этом мире меняется! – сказал Васак.

– Ну, как же! А великая культура древних? – спросил Артавазд.

– Друг мой, уже не оставалось на земле ни одной из древнейших культур человечества, все были сокрушены варварами‑завоевателями: эгейцы эллинами, египтяне персами, яфетиды фригийцами, этруски римлянами, – с иронической усмешкой сказал Васак.

– Ничто не исчезает бесследно! – настаивал Артавазд. – Я много читал греческих авторов, они считают, что можно сохранить себя в истории, если поколения не утратят способность передавать наследственные знания.

– Ни одна страна не может сохранить свой первородный статус: войны, эпидемии, пришлые этносы, рассеяние по миру – и нации нет!

– Не верю, что наш народ может так просто раствориться в истории. Отец закладывает фундамент под формирование нации, который даст ей сохранить себя на века. – Артавазд неприязненно смотрел на Васака.

– Ты, Артавазд, еще молод, и много не понимаешь, вот твой прадед Арташес, основатель династии, тоже формировал нацию и даже пытался изменить религию в царстве. Он доставил в Армавир статуи Артемиды, Аполлона, Геракла и установил их вместо изображений Солнца и Луны, которым поклонялся армянский народ. А чем это закончилось? Он погиб от руки наемного убийцы! – произнес Васак.

– Которого нанял Рим! – парировал Артавазд. – Я пишу трагедии и комедии, выясняю истоки культуры народа, мой труд и труды других авторов позволят людям не забыть прошлое и даже путешествовать во времени и пространстве.

– Ты пишешь историю, но нужна ли нам история, какой ты ее хочешь видеть?

– Метродор говорит, что история сплачивает нацию, но ее нужно написать и систематизировать.

– Международный авторитет Великой Армении и так высок, с ней считаются как с одной из великих держав, критическое переосмысливание прошлого нам ни к чему, учитывая естественное стремление придворных льстецов типа Метродора к преувеличениям.

– Героическая борьба армян и обретение нацией независимости – вот та история, которая позволит с честью встретить вызовы нашего времени.

– Не забудь показать в своих трагедиях мрачные стороны действительности!

– Я слышу в твоих словах ядовитый сарказм! – Артавазд с удивлением смотрел на Васака.

Министр поклонился и ушел. Юноша смотрел ему вслед и думал: «Не всегда окружающие нас люди благоразумны и честны. К Васаку нужно внимательнее приглядеться!»

Глава 19

Ежегодно была одна ночь, когда можно было узнать судьбу на целый год вперед, например, по звездам.

Царь Тигран в эту ночь приобщался к небесам. Он поднялся на