Хаски и его учитель белый кот. Том III - Жоубао Бучи Жоу

начала запомни одну вещь.

Маленький ученик поспешно выпрямил спину и широко открыл свои ясные черные глаза, приготовившись внимательно слушать наставления. Вероятно, он полагал, что Сюэ Мэн сейчас расскажет ему о каких-нибудь особенно крутых боевых приемах или поведает какую-то ключевую тайну успеха.

Пробиваясь сквозь цветущие деревья, солнечный свет струился по лицу Сюэ Мэна, ложась на него цветочными тенями. Сюэ Мэн улыбнулся.

…

— Не нужно строить предположений даже о самых безрассудных поступках других людей. Это высшее достоинство, которым человек может наделить себя.

После этих слов он наклонился и поднял так ничего и не понявшего, озадаченного малыша на руки и вышел из дома. Он пошел в конец сада, откуда можно было увидеть возвышающуюся вдалеке гору Ааа и спрятанный в туманной дымке Павильон Алого Лотоса. Сквозь окружавшие их со всех сторон плывущие по небу облака виднелся опоясанный нефритовым поясом реки шумный городок у подножия горного хребта.

Как только подул ветер, сонливость маленького ученика исчезла без следа и он тут же перестал зевать.

В конце концов, он был еще так мал и наивен, что всего один цветок или пролетающая мимо птица могли очаровать его и захватить все его внимание.

Какое-то время он и Сюэ Мэн стояли у резных перил, любуясь раскинувшимися перед ними просторами Сычуани.

— Что ты видишь? — наконец спросил Сюэ Мэн.

Ничего не понимая, озадаченный его вопросом ребенок ответил:

— Горы… дома… воду… и еще туман…

С легкой улыбкой на губах Сюэ Мэн внимательно слушал его. С течением времени его нрав становился все более выдержанным и спокойным, а былая вспыльчивость, казалось, осталась где-то в далеком прошлом.

Он и его ученик стояли у резных перил и смотрели на один и тот же бренный мир. Ребенок видел дома, а он видел переменчивую судьбу раскинувшегося у подножья горы городка Учан, который за короткое время прошел путь от полного упадка до нынешнего процветания. Сейчас в этом шумном и многолюдном городе никто бы не узнал полуразрушенный маленький поселок, которым он был когда-то. Казалось, в чем-то он уже превзошел даже некоторые густонаселенные города Верхнего Царства из недавнего прошлого.

Ребенок видел воду, а он видел клокочущий поток текущей на восток реки Забвения. Порой ему даже казалось, что на берегу стоит старый монах с духовным фонарем в руках и с торжественным видом говорит ему:

— Благодетель Сюэ, это вход в загробный мир…

Ребенок видел туман, а он видел души всех, кого в этой жизни встретил и потерял. Не рассеиваясь, круглый год они кружили вокруг Пика Сышэн.

Его мать и отец были среди них. Впоследствии он всегда мог видеть их призрачные тени на плато для тренировок с мечом, в саду за домом, в Зале Мэнпо, на мосту Найхэ. Он мог видеть их даже с закрытыми глазами. По правде говоря, кроме трех разумных душ и семи животных духов у людей, вероятно, есть еще одна душа. Та, что рождается и живет лишь в сердцах искренне любящих, самых родных и близких… Когда вы вспоминаете этих людей и тоскуете по ним, эта часть их души сразу же приходит к вам.

Сюэ Мэн взял своего маленького ученика на руки и посмотрел вдаль, туда, где на высокой горе возвышался Зал Шуантянь. Прежде чем многие из его друзей и родных упокоились навеки, их гробы оставались на ночь в этом скорбном месте.

К слову, в прошлом году, в конце зимы, во время сезона Больших Снегов, умер от старости совсем одряхлевший старейшина Цзелюй. А за два года до этого ушел из жизни старейшина Сюаньцзи. Люди говорили, что он сделал так много добрых дел, что Владыка Преисподней Яма решил призвать его пораньше, чтобы этот святой человек наконец освободился от бренной оболочки и стал небожителем. Наблюдая, как один за другим уходят представители старшего поколения, Сюэ Мэн сначала закатывал истерики, но со временем стал относиться к смертям близких людей все более спокойно, понимая, что это неизбежная часть жизни… и ничего с этим не поделать.

Ему даже удалось спокойно и без лишних эмоций позаботиться о похоронах старейшины Сюаньцзи. Конечно, Сюэ Мэн мог иногда скучать по тому, каким сам он был в далеком прошлом, но это была лишь ностальгия. Теперь он больше не мог позволить себе погрязнуть в горе и сбежать от проблем.

В конце концов, он ведь глава школы и личный ученик уважаемого Юйхэна, поэтому просто обязан всегда смотреть только вперед.

— Учитель? — возвращая Сюэ Мэна из забытья, в поле его зрения появилась машущая перед глазами по-детски нежная маленькая рука. — Учитель, о чем вы задумались?

— Я думал о некоторых событиях из прошлого, — улыбнувшись, ответил Сюэ Мэн.

При упоминании о прошлом мальчик немного воодушевился и попытался продолжить незаконченную тему разговора:

— А дед-наставник и дядюшка-наставник…

— На самом деле они каждый год возвращаются в город в канун лунного Нового года, — ответил Сюэ Мэн. — В этом году ты сможешь их увидеть.

Мальчик немного надулся, выражая свое недовольство:

— А почему только в канун лунного Нового года? Почему они не останутся подольше? Я слышал, дядюшка-наставник нереально крут. Он может одним ударом меча…

Сюэ Мэн хлопнул ладонью его по голове:

— Снести тебе голову.

Ничуть не испугавшись, маленький ученик в ответ показал ему язык.

Сюэ Мэн же принял строгий вид и очень серьезно сказал ему:

— На самом деле твой дядюшка-наставник немного… как бы это сказать… расколот.

— Ого! Расколот?

Сюэ Мэн едва заметно кивнул:

— В этом году в канун лунного Нового года ты встретишься с ним. Но ты можешь остаться только до полуночи. Ты должен будешь уйти до наступления первого большого часа.

— Но почему? — малыш напрягся, его широко открытые глаза округлились от любопытства.

— …Если только не хочешь называть его «ваше величество», — пояснил Сюэ Мэн.

— О… — было заметно, что ребенок запутался еще больше. Этот совсем еще невинный, недавно поступивший в школу самый младший личный ученик главы несколько раз озадаченно моргнул, прежде чем снова открыл рот, как будто собираясь задать новый вопрос. Но Сюэ Мэн, похоже, вспомнил о каком-то слишком неприятном событии из своего прошлого и поспешил поставить ребенка на ноги, чтобы освободить руки и помассировать свой лоб. Вид у него был такой, словно он умирает от головной боли.

С тех пор, как его приняли в ученики, мальчик не видел, чтобы наставник выглядел