Обратный отсчет: Проект "Геката" - Токацин

Сармат почувствовал запах горячего металла и резкую боль чуть ниже левой скулы.

— В клетку его, — распорядился «серый», убирая руку с лица сармата. Тот мигнул и едва не зашипел от боли. Клеймо жгло так, что едва можно было терпеть.

— Секунду, — Стивен обошёл охранников, поднимающих Гедимина с палубы, и остановился напротив, пристально глядя ремонтнику в глаза. — Это тебе от меня, атомщик.

Он прижал «клешню» к свежему клейму. Гедимин стиснул зубы.

— Уводите! — «серый» грубо пихнул Стивена в грудь, оттесняя от заключённого. — В клетку, и без фокусов!

…Бронированная пластина лязгнула, входя в паз, и остановилась. Гедимин остался в полной темноте. Его втолкнули в узкую клетушку с размаху, и он непременно упал бы, будь там место. Места едва хватало, чтобы сидящий сармат наполовину распрямил ноги.

Ремонтник кое-как выпрямился, сел, прислонившись к стене, потёр онемевшие запястья и нащупал на них липкую жижу. Что-то липкое сочилось и по расцарапанной спине, — когти охранников проткнули комбинезон. Боли в руках и загривке Гедимин не чувствовал, но щёку жгло. Он прижался лицом к прохладной стене.

В трюме было относительно тепло — градусов пятнадцать, если не больше; в воздухе хватало кислорода, где-то сверху гудела вентиляция, прогоняя по трюму газовую смесь.

— Бросили в клетку, — послышался из-за переборки незнакомый голос. — А никого не выводили. Кто у них там?

— Может, из другого трюма, — ответили ему. Гедимин мигнул. Говорящих он не видел, но это определённо были не сарматы.

В переборку постучали.

— Эй, парень! — тихо окликнули его из соседнего трюма. — Ты там живой? Ты откуда?

— С Энцелада, — брякнул Гедимин, не подумав. За переборкой внезапно оборвались все перешёптывания.

— Теск! — выдохнул кто-то несколько секунд спустя. Трое или четверо вяло выругались и снова замолчали.

Гедимин постучал в переборку.

— Не бойтесь, — прошептал он. — Я тоже каторжник.

Из соседнего трюма донеслось несколько ругательств и возбуждённые реплики на непонятном языке. Гедимин выждал пару минут — никто больше не выходил с ним на связь. «Ожидаемо,» — подумал он, прислоняясь к переборке спиной и закрывая глаза. Щёку жгло и дёргало, потом к этим ощущениям добавился неприятный зуд, — регенерация шла полным ходом.

Прислушиваясь к непонятным репликам из соседних трюмов, сармат задремал. Разбудила его неожиданно вздрогнувшая палуба. За переборкой заволновались. Гедимин почувствовал знакомое давление на уши, — барк покидал базу, выходя из поля искусственной гравитации. «Сколько до Прожига?» — прикинул про себя сармат. «Минуты две-три…»

На барке включились гравикомпенсаторы, и Гедимина снова прижало к палубе. Он удивлённо мигнул. «Зачем гонять антиграв? Через минуту Прожиг, затем — посадочные манёвры. Пустая трата ресурса…»

Он снова прислонился к стене, ожидая предпосадочной тряски и давления на макушку, но ничего не почувствовал. Барк летел по прямой, постепенно набирая скорость. Гедимин выждал пять минут, затем десять, — корабль не собирался садиться, и на предпосадочные манёвры его поведение было непохоже. «Выходит на марш,» — понял он, удивлённо мигнув. «Куда он собрался? Ладно, на барке прожигателя нет, но у конвоя быть должен…»

Мимо, грохоча стальными «копытами», прошёл охранник-экзоскелетчик. Прислушавшись к шуму, Гедимин поморщился — плохо пригнанные пластины обшивки лязгали, один из пневмоприводов фыркал, и что-то потрескивало внутри костюма — то ли перетёршийся кабель, то ли медленно выходящий из строя «арктус».

— Эй! — окликнул сармата Гедимин. — Eateske!

Шаги стихли, но обшивка снова лязгнула — сармат вздрогнул вместе с экзоскелетом.

— Мы летим на Кагет? — спросил Гедимин. Из-за двери донеслось фырканье.

— Только сейчас дошло?

— Почему не прошли в портал? — спросил ремонтник, не обратив внимания на поддёвку. — Зачем отходить от базы так далеко?

— Портал… — завистливо вздохнул охранник. — Портал нам не по рангу, теск. Это для боевых кораблей. А такие крысовозы, как мы, топают своим ходом в пояс астероидов.

Гедимин мигнул.

— Двое суток пути? — недоверчиво уточнил он. Охранник усмехнулся.

— Если повезёт, теск. Крысовоз — не крейсер. Двое суток… порталы… хорошо вам живётся, тески!

Завистливо вздыхая, он отошёл от «клетки». Едва его шаги и бормотание стихли в дальнем конце трюма, за переборкой послышался взволнованный шёпот. Гедимин не понимал слов — говорили на незнакомом языке, но удалось разобрать сочетание звуков, похожее на «портал», только со странным, будто размытым окончанием. Через несколько секунд зашелестел весь трюм. Кто-то проронил реплику на языке Атлантиса, и Гедимин навострил уши, но неосторожного болтуна прервали громким шиканьем, и ничего понять сармату не удалось. «Портал,» — он снова услышал кусок знакомого слова. «Что-то их очень удивило… Уран и торий! Они действительно не могли знать о порталах. У них же нет технологии Прожига.»

Он постучал в переборку. Трюм замолчал. Если людей и интересовали порталы, желающих расспросить Гедимина не нашлось. Сармат пожал плечами и снова закрыл глаза. «Двое суток. Надо выспаться, на рудниках не дадут.»

03 мая 31 года. Кагет, Обугленные горы, урано-ирренциевый рудник

«Крысовоз» прополз несколько десятков метров на брюхе и наконец остановился, громыхнув напоследок всеми трюмами. Все звуки утихли, только за переборкой кто-то монотонно бормотал, повторяя одно и то же на непонятном языке, и по ту сторону прохода кто-то тихо плакал. Гедимин поднялся на ноги, разминая затёкшие от долгого сидения мышцы. «Этот корабль рассыпается на лету,» — думал он, досадливо щурясь. «Куда дели всех ремонтников? Вот и Элджер говорил — механиков не хватает… Перестреляли всех, что ли?»

Десять минут или даже дольше вокруг стояла полная тишина, потом заскретежали, открываясь, люки, и по палубе загрохотали стальные «лапы».

— На выход, крысы! — заорал сармат в сером «Гарме», размахивая шокером. Десяток экзоскелетчиков в серо-зелёной броне со странными украшениями, выставленными напоказ, вломились в трюм и, открыв нараспашку люки, погнали пленных наружу. Едва Гедимин вышел из клетки, ему прижгли шокером плечо — даже не нарочно, просто охранник махал оружием направо и налево, в основном над головами низкорослых каторжников, а Гедимин оказался