Охотник за Смертью. Судьба - Саймон Грин

Получив известие о предполагаемой гибели Оуэна, Констанция, как и подобало, оплакала его, но не в качестве возлюбленного, а лишь как человека, которого она уважала и которым восхищалась. Роберт, со своей стороны, до сих пор время от времени опасался неожиданного возвращения Оуэна, а потому желал, чтобы свадьба состоялась как можно скорее. Если Охотник за Смертью чудесным образом воскреснет, то пусть это случится, когда он, Роберт, будет уже повенчан и коронован. У него почти не было сомнений, что, оказавшись перед фактом, Оуэн отнесется к случившемуся с пониманием, ведь он всегда был достойным человеком.

Во всяком случае, Роберту очень хотелось в это верить. Потому что, если Оуэн не поймет... если он разгневается...

Об этом Роберт старался не думать. Он видел репортажи с Локи. О том, что учинил там столь же легендарный Джек Рэндом. О мертвецах, болтавшихся в петлях на городской стене, как жуткие плоды отвратительного дерева. Если уж один из самых уважаемых вождей восстания впал в подобное кровавое безумие, то страшно подумать, чего можно ждать от Охотника за Смертью, который и так лишился в своей жизни слишком многого. Днем Роберт находил дела, которые его отвлекали, но по ночам, случалось, просыпался в холодном поту и боялся засыпать снова.

Он заставлял себя сосредотачиваться на текущих проблемах, потому что с ними, при всей их сложности и многообразии, он мог как-то справиться.

В настоящий момент вокруг него суетился его дворецкий Бакстер, а сам он, стоя перед высоким, в полный рост, зеркалом, примерял свадебный наряд. Поначалу Роберт хотел венчаться в своем старом флотском мундире, но эта идея была отвергнута как неподобающая. Будущему королю не следовало демонстрировать профессиональные или какие-либо еще пристрастия. Вот почему сейчас на нем был официальный вечерний костюм, черный, перехваченный золотистым поясом. Правда, воинских наград на груди красовалось столько, сколько могло там уместиться. Роберт старался не слишком гордиться своими медалями, он знал, что его лучшие люди погибли только потому, что оказались в неудачное время в неудачном месте. Но, так или иначе, сверкающая, многоцветная россыпь орденов на его широкой груди выглядела весьма впечатляюще.

И все же.... высокий, жесткий воротничок раздражающе подпирал подбородок, а тесный покрой фрака едва позволял глубоко вздохнуть или расправить плечи. Вдобавок стрелки на брюках оказались неровными, а туфли на размер больше, чем нужно. Наверное, для первой примерки подобные недоработки можно было бы признать вполне терпимыми, но эта примерка, к сожалению, была уже шестой, а особых улучшений не происходило. Тяжело вздохнув, Роберт сменил перед зеркалом несколько поз, но в любой из них казался себе кем-то другим.

— Никуда не годится, — промолвил он, обращаясь к Бакстеру. — Убери к черту эту обезьянью шкуру и достань мой старый добрый капитанский мундир. Я не желаю выглядеть на собственной свадьбе так, будто в последнюю минуту взял костюм напрокат.

— Сударь, наш лозунг — терпение и еще раз терпение, — невозмутимо изрек Бакстер. — Да, наряд далек от совершенства. Но мы определенно движемся в нужном направлении. Кроме того, по-моему, вопрос насчет военного мундира уже решен. Облик конституционного монарха не должен ассоциироваться с реальными властными полномочиями, особенно военными. А привыкнуть к новому костюму будет нетрудно, надо лишь произвести еще несколько переделок. Зато какой щеголеватый вид!

— Я выгляжу как портновский манекен! Одежда не должна быть такой тесной. Это противоестественно. И неужели я должен носить на шее эту чертову летучую мышь?

— Да, сударь, без черной бабочки тут никуда. Но беспокоиться не о чем: я буду на месте и в нужный момент повяжу ее. Завяжу как надо и нужным узлом.

Роберт глубоко вздохнул:

— Церемония будет долгой, так ведь?

— Несомненно, сударь. Нынешняя программа рассчитана как минимум на два часа. Может быть, больше. Это, разумеется, не считая официального приема, который состоится потом. Спичрайтер все еще трудится над вашей речью. Но госпожа стоит того, не так ли, сударь?

— О да, — сказал Роберт с задумчивой улыбкой. — Она и не того стоит!

Уютно устроясь у стойки, Тоби Шрек и его оператор Флинн тихонько спорили, нуждается ли отснятый Флинном материал в закадровом тексте самого Тоби или же можно обойтись комментариями участников церемонии. Если склониться к последнему, то не лучше ли им написать и отрепетировать эти «непринужденные высказывания» заранее. Роберт, конечно, человек приличный, но он не привык проявлять остроумие и красноречие по команде. Застигнутый врасплох, он может ляпнуть такое, что лучше не пускать в эфир. Тоби считал это отголоском его военного прошлого.

Глава информационной службы «Имперских новостей» обычно поручал освещение такого рода событий специалистам по светской и официальной хронике. Но Констанция настояла на его личном присутствии. Похоже, его репортажи о восстании произвели на нее сильное впечатление, а владельцы «Имперских новостей» всегда были рады оказать ей услугу в обмен на эксклюзивное право освещения церемонии. Услышав эту новость, Тоби шумно протестовал, но толку от этого, разумеется, не было никакого. Свадьба и коронация обещали стать важнейшим событием не только года, но и тысячелетия. За исключительное право освещать эти события «Имперские новости» готовы были сдать Тоби с душой и потрохами.

— Здесь сенсацией и не пахнет, — в который раз натянуто заявил Тоби, облокотясь о столик, зловеще скрипнувший под его весом. Репортер не обратил на это ни малейшего внимания. Проигнорировав антитабачную кампанию, он затянулся очередной сигарой. — Какие тут, к черту, сенсации. Вот то, что Джек Рэндом тронулся умом, это новость так новость. Но встретить его в космопорту мне не позволили.

— И правильно сделали, — невозмутимо заметил Флинн. — За вопросы, которые ты собирался задать, он убил бы нас на месте. Говорят, что в последнее время Рэндом взрывается из-за каждой мелочи, точно бомба. Ну, а Руби Джорни всегда была такой...

— Точно, всегда была полнейшей психопаткой.

— Вот именно, а меня не тянет к психопатам. По мне, так здесь куда лучше. По крайней мере, никто в нас не стреляет.

— Это до поры, — угрюмо пообещал Тоби. — Есть уйма людей, которым эта затея со свадьбой не по душе. Они попытаются ее сорвать. Ты заметил, какая охрана выставлена вокруг дворца? В последний раз я видел такое количество вооруженных людей во время восстания, когда шли бои. Ох, Флинн, признаться, я порой тоскую по тому горячему времечку. Помнишь, где ты тогда был?

— Еще бы не помнить, — отозвался Флинн. — Прямо на линии огня. Только вот я по тем дням ни чуточки не тоскую. Мне куда больше по нраву снимать светскую хронику. Тишь да гладь, учтивые физиономии, дармовое угощение, а главное, в одном месте собрано столько великолепных нарядов, что дух захватывает. Как ты думаешь, если я очень попрошу, позволит мне Констанция незаметно примерить несколько платьев?

— Даже и не мечтай! — строго заявил Тоби. — Констанция, она, может быть, и не стала бы возражать. Но вот Роберт. Боюсь, он куда щепетильнее в подобных вопросах. Кроме того, вы с ней разной комплекции, а случись тебе что-то растянуть или, не ровен час, порвать, за порчу наряда придется заплатить. С каких, хотелось бы — знать, барышей? Ручаюсь, любой из этих балахонов с оборками стоит больше, чем мы с тобой зашибаем за год. Но, если будешь паинькой, я, так и быть, замолвлю за тебя словечко: спрошу, нельзя ли тебе стать подружкой невесты.