Мост через реку Сан. Холокост: пропущенная страница - Лев Семёнович Симкин
Шрифт:
Интервал:
В «Блоге еврейского Перемышля» я вычитал в чем-то схожую историю Герды Креб, в январе 2012 года рассказавшей о пережитом. «Один мой дед владел магазином, другой – большим деревообрабатывающим заводом. Коммунисты забрали все наше имущество. Дабы избежать отправки в Сибирь, весной 1940 года мы переехали из Перемышля, где нас все знали, во Львов. Оглядываясь назад, скажу – мы все могли бы выжить, если бы уехали в Россию. Но мы не уехали, и из сорока моих близких родственников пережили Холокост только один из двоюродных братьев и я. Мой отец… нашел польку, которая выдала меня за свою внебрачную дочь (которая на самом деле умерла в младенчестве, но, если бы выжила, была бы моего возраста). Я провела остаток войны, живя с ней как ее рабыня. Хотя мой отец щедро заплатил ей, я выполняла всю работу по дому, готовила, заботилась о ее маленьком сыне. Но как бы плохо она ни обращалась со мной, она спасла мне жизнь. А моего отца, жившего по фальшивым документам, узнал на улице во Львове поляк-антисемит и донес в полицию. В январе 1946 года я смогла вырваться из лап хозяйки и с помощью раввина Соломона Шонфельда отправилась в Англию с транспортом еврейских военных сирот. Так началась моя новая жизнь. Я поступила на курсы медсестер, а потом перебралась в Штаты, где встретила своего будущего мужа Гарольда Сейфера в больнице Маунт-Синай в Нью-Йорке. Мы женаты 56 лет, у нас трое детей и четверо внуков».
Уже второй раз я услышал это имя, у нас совершенно неизвестное – раввин Соломон Шонфельд (1912–1984). Репутация спасителя детей закрепилась за ним еще до начала войны. Осенью 1938 года, после Хрустальной ночи, он сумел организовать отправку в Англию трехсот ортодоксальных еврейских подростков из Вены. Это послужило началом кампании по спасению еврейских детей-беженцев, получившей название «Киндертранспорт». За два года несколько тысяч таких детей были переправлены из нацистской Германии и оккупированной Европы в Великобританию. После Победы Шонфельд отправился с колонной грузовиков в Аушвиц и Берген-Бельзен, чтобы помочь выжившим. Потом, надев самодельную полувоенную форму, чтобы его принимали за офицера, поехал с помощниками по «лагерям для перемещенных лиц» и вывез оттуда около тысячи еврейских детей. В этих лагерях, созданных для беженцев из Восточной Европы и бывших узников концлагерей, находилось около 850 тысяч человек, в том числе тысячи осиротевших детей. Позже он отправился в Польшу, чтобы помочь тем, кто пережил лагеря, особенно детям. Они стали известны как «Дети Шонфельда».
…Дети стали первыми жертвами Холокоста – работать они не могли, нацисты отправляли их в газовые камеры в первую очередь. Всего погибло больше миллиона еврейских детей. И, как ни парадоксально, шанс выжить был больше у членов семей польских евреев, подвергнутых репрессиям в СССР. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Истории о том, как кто-то из членов семьи остался в оккупированной немцами части Польши и погиб, рассказывали буквально все добравшиеся оттуда в Советский Союз и по этой причине выжившие.
Пассажиры «Киндертранспорта»
Выдающийся социолог Теодор Шанин рассказывал, как 14 июня 1941 года в Вильнюсе пришли за его семьей, попавшей в списки высылаемых. Сотрудники НКВД пожалели его 4-летнюю сестренку и предложили отцу оставить девочку с кем-нибудь, ибо там, куда их отправляют, будет трудно, и она погибнет. Тот сходил за дедом, с ним девочка осталась и вместе с ним погибла в гетто.
Из 1,8 млн евреев, живших на территориях, аннексированных СССР, погибли 1,6 млн (86 %). Самая большая группа польских евреев, переживших Холокост, оказалась в Советском Союзе – почти 230 тысяч человек. Но что характерно, при этом их самих никто не считал жертвами Холокоста. К жертвам Холокоста относили тех, кто погиб или прошел и выжил в гетто, в лагерях смерти. А эти – ну как бы отделались легким испугом. Поэтому их истории всегда были не к месту. Рассказы о них – всегда не вовремя. И тогда – как можно было в условиях противостояния с фашизмом разоблачать преступления сталинского режима. И потом тоже – им не нашлось места в коллективной памяти, или почти не нашлось. Эти истории такие, что ли, «перпендикулярные», никуда не вписываются. «За что мне эта злая, нелепая стезя – не то чтобы не знаю, – рассказывать нельзя».
Между тем люди, бежавшие от Гитлера и прошедшие сталинские лагеря и депортации, – тоже жертвы Холокоста, кабы не он, их жизнь была бы совсем иной. Конечно, их испытания несравнимы с теми, что испытали узники гитлеровских гетто. На территории, отошедшей к СССР, аресты и ссылки еврейского населения никак не были связаны с их национальной принадлежностью, так что любые сравнения с ситуацией по ту сторону границы просто неуместны. Но тогда люди переживали происходящее с ними как полнейшую катастрофу, крушение жизни.
Глава 5
«Иван, нам не верят…»
«Через реку мост. Он нейтральный, на одном его конце наш часовой, на другом – немецкий. Перебежчиков, шпионов и диверсантов все больше и больше». Это я процитировал рукопись пограничника Ивана Кривоногова. Того, кто последним вышел из дота на реке Сан и кто после трех с половиной лет плена организовал вместе с летчиком Михаилом Девятаевым знаменитый побег узников концлагеря с острова Узедом. История угона бомбардировщика из-под носа фашистов хорошо известна, о ней написан добрый десяток книг, Сеть буквально заполонена подробностями подвига, пару лет назад на экраны страны вышел блокбастер. И все же, как мне кажется, кое-что все еще остается недосказанным, особенно о том, что случилось с участниками перелета после побега из плена. Во всяком случае, по прочтении общедоступных материалов у меня накопились вопросы, для прояснения которых я начал читать и сопоставлять многочисленные свидетельства. Пришлось даже отправиться в Нижегородский областной архив, куда в год 20-летия Победы Иван Кривоногов передал документы, фото и переписку с Михаилом Девятаевым[14]. Вынесенные в заголовок главы слова обращены к нему Девятаевым в 1957 году, и речь в них идет о пребывании в плену и побеге оттуда: «Да, Иван, нам не верят…»
Им долго не верили, советская власть не желала слушать их рассказы о перенесенном ужасе и избавлении от него. «У нас нет пленных, только предатели» – это приписываемое Сталину высказывание отражало отношение к таким, как они, со стороны советской власти. Но она недопонимала, с
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!