Замороженный мир - Дмитрий Емец

Особенно красива была одна – темненькая, с восточными чертами. Вскоре Афанасий даже стеснялся на нее смотреть, потому что красота ее была ошеломляющая. Не то чтобы идеальность черт – но живость, радость, опьянение жизнью. Даже недостатки ее казались достоинством. Казалось, не будь их, и девушка стала бы менее привлекательной.

Девушка, хоть и занята была больше тем, чтобы удержаться на доске, боковым зрением угадала, что произвела на Афанасия впечатление. Несколько раз он ловил ее задорные взгляды. Опасаясь, что и Гуля сделает какие-то свои выводы, Афанасий стал охлаждать себя, играя в старую игру. Игра состояла в том, чтобы смотреть на красивую девушку глазами инопланетянина. Будто бы он биолог с другой планеты, допустим разумная медуза… Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что у нас там? Ага, молодая самка гомо сапиенс! Интересный типаж! Волосы на голове – видимо, остатки шерстяного покрова. Интересно, какой была шерсть у людей на спине, если на голове она отрастает до полутора метров? Брови – это задерживать пот во время бега. Задние конечности мощнее передних! Запишите, коллеги! Это, видимо, связано с прямохождением… Улыбка? Хм… жест доброжелательности и одновременно демонстрация опасных клыков. Типа, я добрый, но могу и тяпнуть.

Начав рассуждать как медуза, Афанасий преодолел колдовство. Даже ощутил над девушкой свою силу. Девушка на водной доске почувствовала произошедшую с ним перемену и, не понимая ее причин, поглядывала на Афанасия с удивлением и беспокойством.

Вот только Гуля почему-то все поняла неправильно. Вместо того чтобы восхититься разумом и сообразительностью внеземной медузы, она недовольно заявила:

– Чего она на тебя смотрит? Может, и ты на нее смотрел?

– Ну конечно смотрел, – признал Афанасий. – На нее сейчас смотрят человек сто. Это же серфинг!

Гуля фыркнула:

– Знаю я твой серфинг! Ну-ка повернись ко мне! У тебя глаза врут!

– Не врут! – поправил Афанасий. – Я пережил роковую страсть и исцелился! Вот! Если хочешь, это и есть правда!

Гулю почему-то это честное признание не успокоило:

– Какую еще «роковую страсть»?!

– Вот видишь, как ты реагируешь на искренность! – возмутился Афанасий. – И в этом все женщины! Когда им говоришь правду – они напрягаются и пытаются найти второе дно.

– Что у нас там в бассейне? Насосик? Спорим, он может сломаться! – перебила его Гуля – и, как всегда, выиграла. Насос, извергавший струю, внезапно подпрыгнул от избыточного давления и окатил Афанасия с ног до головы.

Пришлось идти в кафе, чтобы погреться и высушиться. Гуля села рядом и, положив голову Афанасию на плечо, попросила:

– Расскажи, какое качество во мне тебе больше всего нравится!

Афанасий задумался, перебирая лучшие черты Гули.

– Мне нравится, что ты смелая. А еще, что ты не отличаешь машин, – сказал он.

– Почему это не отличаю?! – возмутилась Гуля. Она даже ухо оторвала от его плеча, но сразу вернула его на прежнее место.

– В смысле отличаешь, конечно, но по цвету. Если тебя спросить какая это машина, ты ответишь «синенькая» или «красненькая». Если допытываться дальше, ты уточнишь – «джип» или «легковушка». И все. Никаких дальнейших рассуждений о стоимости, престижности, марке. Ты не притворяешься, а действительно не замечаешь. Тебя можно посадить в «Жигули» тридцатилетней давности – и ты будешь ехать как царица! Это самое ценное в тебе! Ты искренняя и живешь не напоказ. Когда ты вместе со мной, ты во мне словно растворяешься…

– Как в тебе можно не раствориться? Я тебя обожаю! – шепнула Гуля, и Афанасий, смутившись, насыпал себе в чашку лишние две ложечки сахара.

В кафе они сидели у окна. К тому времени уже стемнело, и лишь изредка из темноты выплывал кто-нибудь в светлом свитере или яркой куртке со светоотражателями. Гуля опять оживилась и непрерывно болтала. Афанасий терпеливо слушал. Его сердило, что, разговаривая с ним, Гуля непрерывно пасется пальчиком в смартфоне. Вроде бы только что растворялась в нем – а теперь занырнула в телефон и сидит там.

– Ты можешь смотреть на меня, а не туда вот? – спросил Афанасий.

– Конечно, котик! – Гуля сделала явное усилие, чтобы так и поступить, но смартфон издал призывный звук. Позабыв обещание, Гуля опять уткнулась в телефон. – Ой, мне написали! Как смешно!

– Что тебе написали?

Гуля нахмурила лоб, пытаясь ответить на этот вопрос:

– Ты так сразу не поймешь… Короче, Нина добавила меня в беседу, а там у нас всякое-разное… Хочешь я тебя тоже добавлю? Кстати, а шныровская беседа существует?

– Вряд ли, – сказал Афанасий. – Про младших шныров не знаю, но у старших беседы точно нет.

– Слушай, а если создать общую беседу «шныры и ведьмари»? – загорелась Гуля. – Там можно обсуждать… ну не знаю что… какие-то общие вопросы. Как думаешь, хорошая идея?

– Прямо так и назовешь беседу – «шныры и ведьмари»? – невинно поинтересовался Афанасий.

Гуля захлопала ресницами:

– Ты лукавишь, мой принц! Ну без слова «ведьмари», конечно. Допустим, «шныры и три форта». Можно обговорить в правилах, чтобы писали только по делу и никаких оскорблений. Хотя, конечно, все быстро скатятся на треп. Или кого-нибудь переклинит и он будет писать по четыреста сообщений за ночь! – Гуля торопливо стала печатать, видимо делясь этой мыслью с Ниной.

Афанасий забрал у Гули смартфон и зашвырнул его в ящик для грязной одноразовой посуды.

– Что ты наделал?! – воскликнула Гуля.

– Он не разбился. Поспоришь – и тебе его вернут за шоколадку. И кстати, когда ты вызванивала меня сегодня, то сказала, что хочешь сообщить что-то важное!

– Правда? Я хотела сказать, что люблю тебя! Разве не это? Гуля придвинулась к Афанасию, и маленькое ее лицо стало жалобным и испытующим. – Ты вообще меня любишь? Давай начистоту: да или нет! Ну! Говори! Я все вынесу!

Афанасий говорить ничего не стал, а просто придвинулся и, ощущая под локтем мешающую ему солонку, поцеловал Гулю. Гуля благодарно засопела ему в воротник куртки.

– Это было «да»? – уточнила она. – Стоп, не отвечай! Ты соврешь! Лучше я сама с собой поспорю, что это было «да!».

– Так что ты хотела сказать? Что-то другое!

– Береги себя, котик! Берсерки и ведьмы сейчас все очень злые. Раньше они были сытые и относительно добрые – я имею в виду среднего берсерка, который получает свой псиос, на что-то его меняет, копит, комбинирует, и больше ему ничего не надо, а сейчас все озлобленные, потому что могут все потерять… Пожалуйста, будь осторожен!

– Буду, – пообещал Афанасий. – Но что они могут предпринять?

– Не знаю… ничего я не знаю… – сказала Гуля изменившимся голосом и вдруг как-то забеспокоилась, заметалась. Даже вскочила, точно желая куда-то побежать, но переборола себя и села.