Три метра над небом - Федерико Моччиа

Джинсовый комбинезон! Потертый, коротковатый и мятый, все то, что ненавидит ее мать. И все то, что нравится ему. Она быстро переодевается. Надевает светлую джинсовую рубашку, впихивается в штанины, подтягивает бретели. Прыгает на кровать, хватает и натягивает гольфы, затем надевает кроссовки, высокие, до щиколотки, темно-синие, в тон повязке, которую находит в ванной. Причесывается, убрав волосы назад. Вдевает серьги в форме рыбок. Музыка надрывается во всю мощь. Черная подводка удлиняет глаза. Серый карандаш растушевывает. Белые зубы благоухают мятой. Неясный блеск касается мягких губ, делая их еще более желанными. Естественный румянец сам спадает до нужного уровня.

Даниела все еще болтает по телефону. Вдруг музыка замолкает. Дверь медленно открывается. Даниела прекращает говорить.

— Ты такая красивая, что просто смерть!

Баби надевает темную джинсовку Levi's.

— Что, правда?

— Да вообще… просто сдохнуть, как круто!

— Спасибо, Дани… ты знаешь… твоя юбка чересчур серьезная.

Баби целует Даниелу. И убегает. Выводит Vespa Паллины из гаража. Заводится и едет. Вниз по спуску выскальзывает в ночную прохладу. Аромат ее духов сливается с ароматом жасмина. Она машет привратнику Фьоре. И выезжает на улицу. Улыбается. Что подумает Стэп? Ему понравится? Что скажет о комбинезоне? О макияже?

«Стекляшка». Громила с серьгой в левом ухе и сломанным носом остановил перед дверью кучку людей. Баби пристраивается в ряд. Рядом с нею две размалеванные девицы в чем-то воздушном и их спутники в поддельных верблюжьих куртках.

Баби улыбается вышибале — и входит.

Две огромных колонки изрыгают в воздух басы. Парни и девушки у стойки смеются, пытаются перекричать шум. Баби опирается на стекло. Смотрит вниз, на площадку. Все танцуют как безумные. По краям стоят те, кто поспокойнее, пришли сюда, привлеченные звуками хауса. «Стекляшка» им ужасно нравится: заходишь, смотришь из-за стекла на танцующих, потом, если захочется, и сам можешь спуститься, смешаться с толпой, и уже на тебя будут смотреть, как на ярмарочном представлении. Некоторые девушки размахивают руками, одна весело подпрыгивает, перешучиваясь с подружкой. Черные и белые топики в обтяжку, узкие в талии, укороченные брюки. Оголенные пупки, разноцветные расклешенные джинсы, платки на талии. Одиночка сидит на пуфе, пьяная закрыла глаза, мажор клеит девушку. Подражатель Джона Траволты с повязкой на голове и в длинной рубашке. Парочка пытается поговорить. Наверное, он предлагает ей танец пооткровеннее под музыку понежнее, у него дома, в одиночестве. Она смеется. Наверное, согласна. И никаких признаков Паллины, Полло, других — и Стэпа тоже не видно. А если они не пришли? Нет, это невозможно. Паллина же предупредила. И вдруг Баби что-то такое чувствует. Необычное ощущение. Она же смотрит не в ту сторону. Будто чья-то рука (судьба, должно быть) ее осторожно направляет, она оборачивается. Вот они. В том же зале, сидят в углу, в глубине, напротив последнего стекла. Вся компания: Полло, Паллина, тип с повязкой, другие парни — с короткой стрижкой и большими бицепсами, в сопровождении изящных девушек. Там и Маддалена с пухленькой подружкой. И он. Стэп потягивает пиво и поглядывает вниз. Ищет что-то или кого-то. Сердце у Баби подпрыгивает. А вдруг ее? Может, Паллина сказала, что она придет? Она снова заглядывает вниз. Нет, Паллина не могла сказать. Медленно она поворачивается обратно к нему. Улыбается про себя. Как странно. Такой сильный, вид суровый, короткие волосы зачесаны назад, куртка застегнута, и сидит спокойно, как хозяин. Но что-то в нем есть нежное и доброе. Может, взгляд. Стэп поворачивается к ней. Баби в испуге отворачивается. Она не хочет, чтобы ее видели, смешивается с толпой и отходит от окна. Идет вглубь помещения, платит и получает желтый билетик на вход. Сбегает по ступенькам. Внизу музыка еще громче. У стойки заказывает «Беллини». Она любит персики. Стэп встал. Двумя руками уперся в стекло, качает головой, отбивая такт. Баби улыбается. Отсюда он ее не увидит. Ей подают коктейль, и она тут же его выпивает.

Баби незаметно проскальзывает по танцполу и встает прямо под ними. Она чувствует странную эйфорию. «Беллини» сделал свое дело. Музыка ее захватывает. Она повинуется. Закрывает глаза и постепенно в танце пересекает танцпол. Покачивает головой в такт. Счастливая, немного пьяная, незаметная среди людей. Волосы разлетаются. Поднимается на высокий край танцпола. Сжимает руки и танцует дальше, поводя плечами, сжав губы, открывает глаза и смотрит вверх. Их взгляды проходят сквозь стекло и пересекаются. Стэп стоит и неотрывно смотрит на нее. В первую минуту он ее вообще не узнает. Поворачивается к Паллине и о чем-то спрашивает. Баби внизу не слышит, но догадывается, о чем. Паллина кивает. Стэп снова смотрит вниз. Баби улыбается, опускает глаза и вновь отдается танцу.

Стэп быстро уходит, не заботясь ни о чем и ни о ком. Полло качает головой. Паллина с разбега бросается на него и целует. Коренастый мужик на лестнице пропускает Стэпа бесплатно. Даже уважительно здоровается с ним. Стэп останавливается. Вот она, Баби, перед ним. Какой-то тип с длинными волосами и в бейсболке танцует рядом с нею, рассчитывая снять девочку. Увидев Стэпа, уходит туда, откуда пришел, сделав вид, что просто проходил мимо. Баби танцует, глядя прямо в глаза Стэпу, и он тут же тонет в их лазури. Молча, улыбаясь, они танцуют рядом. Дышат их глаза, их взгляды, их сердца. Баби раскачивается под музыку. Стэп приближается к ней. Настолько, что чувствует ее аромат. Она подносит руки к лицу и, танцуя, отходит дальше. Она сдалась. Он зачарованно глядит на нее. Она прекрасна. Таких чистых глаз он никогда не видел. Мягкие губы приглушенного цвета, бархатная кожа. Все в ней хрупко, но совершенно. Волосы, выбившись из-под повязки, свободно обрамляют лицо, весело танцуют вместе с ее улыбкой. Стэп берет ее за руку и притягивает к себе. Гладит ее по лицу. Они рядом. Стэп останавливается. Одна мысль вызывает у него трепет. А что если от неосторожного движения она рассыпется, как обманчивый хрустальный сон? Улыбается и уводит ее. Похищает из этого беспорядка, из отвязной толпы, от бешено дергающихся людей, обезумевших от собственных действий. Стэп проводит ее через море машущих рук, защищая от тычков, от двигающихся в ритме локтей, от случайных возбужденных движений. А выше, за стеклом — радость и боль. Паллина смотрит, как Баби, наконец-то ставшая непоследовательной и искренней, уходит с ним. Маддалена смотрит, как Стэп уходит с другой, пораженная не только тем, что он ее не любит. Пара, пораженная любовью, выходит, а Маддалена падает на ближайший диван. Сжимает в руках пустой бокал, а внутри поднимается горечь.

Красивые, в джинсе, слившиеся с толпой. Смеясь, едут вглубь города на синем, как ночь, мотоцикле. Болтают ни о чем и обо всем, улыбаясь друг другу в зеркальца. Она сидит, обхватив его за спину, ее обвевает ветер и какая-то новая сила, сила поражения. Виа Куаттро Фонтане. Площадь Сайта Мария Маджоре. На углу справа небольшой паб. Англичанин у дверей узнает Стэпа. Пропускает его. Баби улыбается. С ним можно куда угодно пройти. У него есть пропуск. Пропуск в счастье. Она так счастлива, что заказывает темное пиво, при том что никогда не любила даже светлое, так замечталась, что съела с ним на пару тарелку пасты, забыв о призраке диеты. Слова льются из нее ливнем, она говорит обо всем, у нее не осталось тайн. Она видит его сильным и умным, красивым и нежным.