Теннис на футбольном поле. Молдавский навес, английский удар - Тони Хоукс

Еще один душный и всецело неприятный час пути, на протяжении которого я продолжал ловить улыбки своей шутницы. Похоже, я ей понравился, несмотря на мои интимные отношения с колесом. Очевидно, ревнивой она не была. Надо сказать, девушка довольно симпатичная, по крайней мере когда не улыбалась и не демонстрировала неадекватность молдавской стоматологии. Я, как человек, который всегда первым делом ищет в женщине красивую улыбку, был немного расстроен, оказавшись в стране, где это редкость. Не столь мелочный тип разглядел бы истинную красоту внутри – не смотрел бы на зубы, – но мне успешно промыли мозги лучезарные улыбки актеров западной телерекламы, и я, как ни старался, не мог найти ничего хорошего в том, что видел – то есть в девичьем ротике с испорченными зубами. Нужно над этим поработать, а заодно и над тем, чтобы привести себя в порядок и убедить молдавских футболистов сыграть со мной в теннис.

Автобус притормозил, и девушка постучала меня по плечу.

– Вы… вам тут выходить, – робко сказала она.

Здесь? Я огляделся. Вокруг полно народа, который мог бы здесь выйти, пошутил я про себя.

– Вам выходить, – повторила она. – Сейчас. Тут.

Я все понял. Не зная о том, что я передумал, девушка привлекла мое внимание к развилке дорог, на которой я должен был пересесть на другой автобус.

– Нет, спасибо, – сказал я. – Я решил остаться в автобусе и поехать в Орхей.

Она не поняла и повторила свой совет немного настойчивее. Ничего страшного, через секунду автобус поедет, и этот краткий миг неловкости минует. Собравшись повторить, что у меня новый маршрут, я заметил суету на передней площадке. На передней площадке, выключив мотор и выбравшись из своего закутка, стоял водитель. Он что-то кричал и размахивал руками. Что случилось? Вспыхнула какая-нибудь семейная вражда?

Небольшой скандал начал разрастаться, когда пассажиры поблизости от водителя тоже принялись кричать и жестикулировать. Объект их внимания, похоже, находился где-то рядом со мной, но я не мог понять, кто это. Нетерпеливый водитель полез сквозь толпу, продолжая громко ругаться. Пассажиры, которые поначалу не участвовали в споре, начали переживать, что автобус задерживается, и стали выражать свое недовольство вслух. В итоге все голоса слились в громкий гул. Однако оставалось непонятным, кто вызвал раздражение водителя; правда, учитывая накал страстей, этому парню скоро понадобится предоставить ну очень убедительные аргументы в свою защиту.

И тут произошло кое-что ужасное. Невероятно ужасное. Я вдруг понял, что этот парень – я сам. Это на меня все кричали. Это я задерживал автобус. Я поежился. Для тех, кто никогда не попадал в автобус, битком набитый молдаванами, которые в голос орут на вас, уточняю: именно такой будет ваша реакция, независимо от того, какая на улице температура. Я посмотрел на пассажиров: раскрасневшиеся лица, неистовые взмахи рук, загадочные звуки чужеземной речи. Это уже чересчур. Что происходит? Что я такого сделал? Ответов не было. Мой разум породил одну-единственную мысль, и она повисла у меня перед глазами, точно газетный заголовок.

Боже, мне срочно нужен Юлиан!

Он бы растолковал мне, что тут происходит, и объяснил остальным, что я хороший, я не убивал их президента и не делал ничего, что могло бы их расстроить. Я не виноват! Они не могут со мной так поступить, разве эти люди не знают, что я полностью оплатил членские взносы «Международной амнистии»? Единственной надеждой оставалась моя новоявленная поклонница.

– Что такое? Чего они хотят? – спросил я у нее.

– Чтобы вы вышли. Идите. Туда. Сейчас, – последовал ответ.

– Но почему?

– Потому что отсюда вы едете в Старый Орхей. А мы едем в Орхей. А вы – в Старый Орхей.

И все? Водитель с пассажирами подняли восстание из-за того, что хотели убедиться, что я выхожу там, где собирался? Невероятно, совершенно не сочетается с молдавским характером; до сих пор я наблюдал повсюду лишь одно его проявление – кому какое дело. Однако факт оставался фактом. Я тоже замахал руками.

– Нет, нет! – прокричал я. – Я передумал. Я хочу остаться в автобусе и поехать с вами в Орхей!

Реакция меня потрясла. Автобус мгновенно затих, несмотря на то, что никто, похоже, не понял моих слов. Пассажиры обернулись к водителю. Они явно собирались вести себя, исходя из его реакции. Он на мгновение уставился на меня, а затем указал на дверь и что-то весьма эмоционально произнес. Несколько пассажиров его поддержали. Я оказался в затруднительном положении. Эти люди пытались помочь. Они изо всех сил старались высадить меня там, куда, как и сказал, я хотел попасть. Они задержались на пути ради того, чтобы я не сбился со своего. У меня было всего несколько секунд на раздумье. Автобус стоял слишком долго, водитель наверняка должен продолжить доставку пассажиров до пункта назначения согласно расписанию. Так что, выйти из автобуса и удовлетворить этим водителя и пассажиров? Или упорствовать и продолжать всех расстраивать? Ладно-ладно, это не «Выбор Софи», но очень близко к тому.

Я выглянул из окна и увидел не просто перекресток дорог в молдавской сельской глуши. Я увидел человека, иностранца, англичанина по имени Тони, брошенного в захолустье – человека, которому не удалось втиснуться в автобус, ставшего жертвой бандитов и дрожащего в канаве с приближением ночи. Нет уж. Я остаюсь. Я посмотрел на водителя и потряс головой. Он потряс в ответ. Я опустил взгляд. Я достаточно ясно дал понять, Что не сдвинусь с места. Я услышал, как водитель пробормотал что-то себе под нос, и краем глаза заметил, как он в отчаянии тряхнул головой и повернулся. По салону пронесся рокот неодобрения. Потом завелся мотор. Девушка посмотрела на меня.

– Вы едете в Орхей? – спросила она.

– Да, я еду в Орхей.

Я ехал в Орхей.

– Куда вы теперь? – спросила девушка, когда я оказался на какой-то пустоши, которая была центром города Орхей.

– Не знаю. Я думал что-нибудь съесть. В Орхее есть ресторан?

– Ресторан? Нет, не думаю.

– Нет ресторана? Но должен же быть хоть один?

– Может быть. Идите за мной.

Может быть. Чем закончится мое пребывание в стране, задумался я, где в ответ на вопрос «Здесь есть ресторан?» отвечают «Может быть»?

Пока мы поднимались по ступеням к той части города, где мог быть ресторан, я узнал, что мою спутницу зовут Родика, ей 21 год, она работает секретарем в Кишиневе и ездит в Орхей на выходные к родителям. Ее знание английского было столь ограниченным, что на установление этих фактов ушли все десять минут прогулки к страшной бетонной многоэтажке, у которой она собиралась меня бросить.

– Спасибо, – сказал я. – Вы очень милая.

– И вы тоже.

– Спасибо еще раз. – Я показал на обветшалое здание слева от нас. – Ресторан там?

– Думаю, да.

Посмотрев на здание, я понял, почему у девушки возникли сомнения. Это были заброшенные на вид руины. Если, познакомившись с милым англичанином, Родика и хотела что-то рассказать, то определенно не за ужином. Не в этом городе, в любом случае.