Хрустальный шар судьбы - Марина Серова

Да, но ведь у Марианны появился Виталик! Хотя, с другой стороны, это произошло как раз вскоре после исчезновения Вероники. Выходит, встретив парня, Марианна вдруг резко перестала быть лесбиянкой?

Хотя вряд ли она ею и была в полном смысле этого слова. Истинный гомосексуализм – в чистом виде – встречается в природе крайне редко, в основном все происходит на уровне психологии, и причины тому вовсе не физиологические, а объективные. Именно так все и было, наверное, в случае с Марианной и Вероникой, если и вообще было. Что касается лично Марианны, то я пока что ни от кого не слышала ни единого намека на ее гомосексуальные наклонности.

А Роман тем временем с удовольствием подхватил затронутую тему:

– Еще бы не странно! Но я же говорю, что она вообще была со странностями. Словно не от мира сего.

– В чем конкретно выражались ее странности? Кроме того, что она «пошла в отказ» от твоего заманчивого предложения? – все же не удержалась я от иронии.

Роман сделал вид, что он выше этого, и сказал:

– Она увлекалась всякой ересью.

– Это как?! – изрядно опешила я. – К сатанистам ходила? Кошек по ночам на костре сжигала?

– Литературу какую-то дурацкую читала – про энергетику, карму, сознание и подсознание. Короче, магия сплошная! Хорошо еще, что не черная. Постоянно только об этом и говорила – что нам, мол, всем нужно нашу карму очистить, иначе не будет нам счастья. Даже мне на день рождения такую книжку подарила. Она у меня, кстати, где-то здесь так и валяется.

Он склонился к столу, порылся в ящике и извлек на свет божий тонкую книжонку в мягкой обложке синего цвета. Я взяла ее в руки, прочитала название: «Путь из тьмы к истинной иллюминации». Ниже был напечатан слоган: «Выйти из мира мглы – наша истинная задача. Мы призваны помочь вам в этом».

Я пролистала книгу. Она была переполнена сентенциями, повествующими о различных энергиях – материальных живых и космических…

– Все выбросить никак не соберусь, – вставил Роман, пока я пробегала глазами книгу.

– Я заберу ее с собой? – полувопросительно-полуутвердительно сказала я.

– Да берите, пожалуйста, мне не жалко, – хмыкнул он. – Что, интересно стало?

Я промолчала.

– Неужели вы из этой книги надеетесь узнать что-то о Веронике? – с иронией спросил он.

– Это не твоя забота, – отрезала я. – Подруги у Вероники были?

– Если и были, то меня она с ними не знакомила.

– Имя «Марианна» она не упоминала?

– Я не слышал. Можете у Оксаны спросить, это наша вторая продавщица, она сейчас в зале.

– А парень? У ксерокса сидит парень.

– Кости у нас еще не было, когда Вероника пропала.

– Что ж, Рома, прощевай пока, – поднимаясь с жесткого стула, сказала я. – И не нарушай закон – это вредно для здоровья!

Роман что-то пробурчал и демонстративно сделал музыку погромче, когда я выходила из его кабинета.

Я направилась прямиком к Оксане. По ее глазам было видно, что она просто сгорает от любопытства – что же происходило в кабинете между мною и Романом Михайловичем? И не грозит ли наша беседа ей лично какими-то неприятностями?

При моем приближении она выпрямилась, покручивая в руке ключ от кассового аппарата, – вероятно, подумала, что я потребую предъявить его к осмотру, и подготовилась. Но я вместо этого спросила:

– Оксана, Роман Михайлович сказал, что ты работала вместе с Вероникой Одинцовой. Что-нибудь можешь мне рассказать о ее жизни?

Увы, Оксана меня нисколько не продвинула вперед. Вся информация, которой она владела, мало отличалась от той, которую мне только что предоставил ее директор. Не слышала она ни о Марианне, ни о каких-то еще близких Веронике Одинцовой людях.

«Вот же, однако, какая скрытная девчонка!» – думала я с досадой про Веронику, сев в свою машину и с наслаждением окунувшись в спасительную прохладу кондиционера. Поистине, это величайшее изобретение человечества!

«Даже круче, чем колесо!» – подумала я и прикинула, что делать дальше.

Тут зазвонил мой сотовый: объявился Мельников и сообщил, что Звонарев Геннадий Петрович умер в сентябре прошлого года в первой городской больнице от острого алкогольного отравления. Одинцова же Вероника Николаевна, приблизительно девяностого года рождения, выбыла год тому назад с улицы Светлой, дом пятьдесят один, и с тех пор она ни по одному тарасовскому адресу не числится.

Как ни крути, а по всему выходило, что без поездки в пензенский детский дом мне не обойтись. Все прежние версии в деле Марианны разрушились, зато добавилось исчезновение ее лучшей и, пожалуй, единственной подруги, Вероники Одинцовой. И магазин «Дискография» был последней ниточкой, связанной с Вероникой. Когда – после моего посещения этого магазина – оборвалась и она, оставалось только надеяться на то, что я найду какое-то связующее звено в Пензе.

Однако день уже клонился к вечеру, и поездка в Пензу сегодня не представлялась мне удачным решением. Расстояние от Тарасова до Пензы составляло около двухсот двадцати километров, и дорога на автобусе занимала целых пять часов. На автомобиле, если ехать с высокой скоростью, выходило в два раза быстрее, и именно на этом варианте я и остановилась. Но все равно, в Пензе я окажусь только вечером, а это означает, что если даже мне повезет и руководство детского дома окажется на месте, мне придется либо возвращаться домой глухой ночью, либо заночевать в Пензе. Не хотелось мне в равной степени ни того, ни другого.

К тому же могло так получиться, что некая информация, которую я надеялась получить в детском доме, заставит меня отправиться еще по какому-нибудь пензенскому адресу, и тогда уж точно ночевки в чужом городе мне не миновать. А вот если выехать завтра рано утром и к восьми часам оказаться в соседнем городе, как раз за полный день все можно успеть. Да и ехать лучше до наступления жары, которая уже после восьми утра нависала над городом, плотно захватывая в огненное кольцо и его, и окрестности. И такое же положение существовало во всех близлежащих районах.

Одним словом, поездку я твердо запланировала на завтрашнее утро и спать специально легла пораньше, чтобы встать в пять часов. О своем путешествии я проинформировала лишь Виталика, да и то эсэмэской, поскольку общаться с Альбиной Юрьевной мне совсем не хотелось, дабы не слышать ее бесконечных «что, как и почему»…

…Дорога до Петровска была мне хорошо знакома по ужасающему состоянию дорожного покрытия. Каждый раз, проезжая по этому маршруту, я мысленно кляла тех, кто ее проложил. Единственное, что меня радовало – действительно было еще прохладно. Стоило же мне проехать Петровск, как трассу словно бы подменили: дальше шел отличный ровный асфальт, так что катить по нему было одно удовольствие.

Едва въехав в город, я предъявила документы одному из гаишников, любезно поинтересовавшись, как мне проехать к детскому дому номер восемь. Тот вежливо объяснил мне направление, и я отправилась в дальнейший путь.