Охранитель! - Виталий Иванов

В следующую Думу одномандатник Рыжков явно не попадает. Стоит ли удивляться, что между колумбарием и баррикадами он заранее выбирает последние?[32]

Жанр манифеста остается модным в этом политическом сезоне. Андрей Илларионов, в декабре 2006-го уволившийся с поста советника президента, открыто примкнул к «партии революции» именно посредством публикации манифеста «Другая страна».[33]

То, что Илларионов — «революционер», то есть сторонник разрушения нынешнего режима и хотя бы частичной реставрации порядков 1990-х, все знали давно. Пафос и содержание его заявлений не оставляли возможности иной интерпретации. Но пока Андрея Николаевича держали в Кремле, провоцируя воспоминания о таких достойных персонажах русской истории, как Иван Балакирев или князь Голицын-Квасник, он все же немного сдерживался. Присоединись он открыто к призыву того же Лимонова «восстать к чертовой матери против всей этой подлоты», получилось бы приглашение восстать в том числе и против Илларионова, что отдавало бы или BDSM, или шизофренией. А теперь можно ни в чем себе не отказывать.

И из «Другой страны» (кстати, программная книга Лимонова, посвященная в том числе проповеди промискуитета, называется «Другая Россия») можно узнать, что, во-первых, «шанс на перемены связан со сменой власти», во-вторых, «в условиях ограниченных свобод она (смена власти. — В. И.) принимает вид «мягких» («бархатных», «цветных») революций — таких, как в Чехословакии в 1989 году или на Украине в 2004-м», и, наконец, в-третьих, «революция может быть (…) не бархатной». В общем, «трепещите, коронованные тираны».

Однако я забежал вперед. Разумеется, Илларионов начал не с угроз тиранам, а с перечисления их вины перед российским народом и мировой общественностью и вообще с анализа состояния страны. Сразу скажу, что практически ни одной оригинальной идеи у него нет, а уровень аргументации местами просто обескураживает. С бывшего советника президента по экономике спрос по определению больше, чем с Альбац или Латыниной. Манифест, конечно, не научный доклад, но зачем писать откровенные глупости?

Илларионов считает, что в 1990-е годы Россия была неустроенной, суматошной и бедной, а сейчас стала более богатой и одновременно «несвободной». Он воздержался от того, чтобы списать нынешнее благополучие на одни только высокие мировые цены на нефть и газ. Но куда интереснее другое: прямой связи между богатством и несвободой он не провел. И можно предположить почему. Рассуждения о ней могут завести далеко, причем туда, где «революционерам» станет неуютно.

Как богатство в принципе влияет на свободу? Возьмем самый простой пример. Бедный, но беззаботный студент, постепенно превращаясь в обеспеченного клерка или преуспевающего предпринимателя, с одной стороны, приобретает массу новых обязательств и проблем, то есть теряет значительную часть своей свободы, «свободы от». Условно, упиться и остаться ночевать у случайной подружки, проспав потом все и вся, или уехать «потусоваться» на несколько дней в другой город без каких-либо последствий он уже не может. С другой стороны, повышение собственного статуса и доходов не только делает доступными многие покупки и развлечения, о которых он раньше только мечтал, но и постепенно открывает возможность реально «пробовать на прочность этот мир», генерируя новые идеи, запуская проекты. Следовательно, открываются новые горизонты свободы, уже «свободы для».

Вполне уместно предположить, что именно отказ, сознательный или несознательный, от юношеской «свободы от» при определенных усилиях выводит на путь «свободы для». Богатство, а если подходить широко, то возможность накапливать, тратить и инвестировать ресурсы, составляет важнейший фактор такой перемены. Также следует иметь в виду, что ситуации, в которых люди жертвуют «свободой от», чрезвычайно разнообразны, как и «параметры» этой жертвы. Единого шаблона нет.

Все сказанное применимо не только к отдельным людям, но и к целым нациям, государствам.

Но вернемся к Илларионову. Подняв темы богатства и несвободы и никак их не связав, он принимается уже за обличение. Для начала он «просвещает», что, мол, Российское государство изначально было «открытым акционерным обществом», которое в последние шесть лет властная «корпорация» превратила в «ЗАО». С чего вдруг граждане оказались «собственниками» государства, и как «корпорация» сумела лишить их «акций», никак не поясняется. Это предложено считать очевидным. Хорошо, если угодно рассуждать в такой «парадигме», то почему бы не предположить, что «собственники», к примеру, передали свои «акции» в доверительное управление или даже продали (соответствующим образом проголосовав на выборах)? Такая версия даже не рассматривается. И получается пересказ на юридическо-экономическом жаргоне старой байки про демократию, растоптанную чекистским сапогом.

Итак, захватив государство, «корпорация» установила режим «корпоративизма». Ведущим фактором, определяющим место при нем, является лояльность, а не опыт, профессионализм или «заслуги перед отечеством или государством» (последняя сентенция из-под пера либерала выглядит откровенным глумлением). «Главное поощрение члена корпорации» по Илларионову — «десантирование в государственную компанию, размер финансовых потоков которой — наиболее точная оценка его места в корпоративной иерархии». Более того, он фактически утверждает, что «корпорация» в данный момент не занимается ничем, кроме «массированных интервенций в частный сектор». При перечислении «жертв оккупации» походя свалены в одну кучу и отобранный Юганскнефтегаз, и добром переданный менеджерам Рособоронэкспорта АвтоВАЗ, и купленная Газпромом за огромные деньги Сибнефть. Бумага, в том числе «коммерсантовская», все стерпит.

Илларионов не потрудился дать внятное определение или описание «корпорации», и мне придется за него это сделать. Ее составляют чиновники, предприниматели, топ-менеджеры, профессиональные политики и их интеллектуальная, силовая и прочая обслуга, сплотившиеся вокруг Путина — собственно, практически вся элита страны. «Корпоративизм», так удручающий экс-советника, есть в действительности установленный общим согласием порядок, консенсус вокруг понимания, что России необходима стабильность, а значит, нужен «царь», и этот «царь» — Путин. Кроме того, Андрей Николаевич искренне не понимает или сознательно игнорирует тот факт, что элементарное наведение порядка всегда предполагало, предполагает и будет предполагать сплочение элиты вокруг государства, пусть хотя бы и формальное. В России такое сплочение исторически принимало и в принципе способно принимать самые разные формы. Но чтобы усмотреть в происходящем сейчас «установление госкапитализма», а тем более «реставрацию советских порядков», «подражание Китаю» (об этом уже не Илларионов, но другие деятели рассказывают), надо обладать крайне развитой фантазией и хорошими жонглерскими навыками.

Действительно, в руки государственного, окологосударственного и якобы государственного бизнеса перешли или переходят ряд активов якобы частных предпринимателей. Однако надо понимать, что в основе этого процесса лежат бизнес-интересы. Частично меняются форматы бизнеса, но не его суть. То, что внешне выглядит как «огосударствление», им на самом деле не является. Кроме того, «интервентов» в подавляющем большинстве случаев с распростертыми руками встречают и даже призывают сами «частники». Поводы разные, но в общем это именно так, а не иначе. Илларионов не может всего этого не знать. Как и того, что наряду с выдаваемыми чуть ли не за «национализацию» сделками с участием государственных компаний или их менеджеров(!) в настоящее время в экономике идут процессы, которые к «огосударствлению» приписать нельзя никаким образом, например рост фондового рынка, обогащающий любого, кто на нем играет. Стабильность принесла процветание, которое распространяется на более широкий круг, нежели в период залоговых аукционов и рынка ГКО-ОФЗ.