Темное удовольствие - Джена Шоуолтер

Он желал удовольствия, и только так мог испытать его. Но ему следовало быть осторожнее. Она уже не та невинная девочка, что прежде. Что, если все зайдет гораздо дальше?

– Если не хочешь нападать, поцелуй меня, – произнес Рейес. Теперь он дрожал с головы до ног, не в силах совладать со страстью. Если он не мог испытать блаженную боль, то хотя бы попробует ее на вкус. Рейес сомневался, что этого окажется достаточно, но ему было все равно.

Даника шумно вздохнула, и он не мог понять – от ужаса или… в предвкушении. А затем увидел, как напряглись ее соски, и все понял. В предвкушении.

Его грудь сдавило стальными обручами.

– Поцелуй меня. – Эти слова прозвучали так тихо и страстно, что он едва сам их расслышал.

– Убирайся к черту, – повторила она, не сводя взгляда с его губ. Однако на этот раз в ее голосе не было злости. Лишь желание.

– Если ты не подойдешь ко мне, я сделаю это сам.

Она молчала. По ее нежной коже побежали мурашки, дыхание сделалось прерывистым, а жилка на шее бешено пульсировала. И все же он чувствовал, что, если поцелует ее, она его возненавидит. Еще сильнее, чем прежде. Она не желала испытывать к нему влечение, ей было стыдно отдаться во власть своего похитителя, мужчины, из-за которого ее семья попала в беду.

И все же он шагнул ей навстречу.

Даника резко выпрямилась, в ее глазах застыла паника.

– Зачем ты это делаешь?

Пытаясь взять себя в руки, Рейес остановился посреди комнаты. Его грудь невыносимо саднило, и демон Боли наслаждался его мучениями.

– Я должен знать.

– Что?

– Каковы твои губы на вкус.

Еще один шаг.

– И что произойдет, когда ты узнаешь? – хрипло спросила Даника.

– Я перестану думать об этом. Перестану видеть тебя каждую ночь во сне, помнить о тебе каждую минуту.

Еще один шаг.

– Мне кажется, ты тоже думаешь. Видишь меня во сне. Ты ненавидишь себя за это. И меня. Но ничего не можешь с собой поделать.

Даника покачала головой, ее солнечные волосы взметнулись, лаская изящную шею. Рейесу отчаянно хотелось прикоснуться к ней, ласкать ее. Он хотел подарить ей наслаждение, даже если сам ничего не получит взамен.

Наконец-то он признал правду. Даника действительно отличалась от всех его знакомых женщин. И хотя они все были людьми, но жили лишь наполовину. А Даника была наполнена жизнью до краев. Она буквально источала жизненную силу. А вдруг ему удалось бы впитать в себя эту жизненную силу и обрести наслаждение в удовольствии? Возможно, она могла бы подарить ему избавление – от боли, страданий и муки. Хотя бы на мгновение.

– Я не хочу тебя, – прошептала она.

– Лгунья. – Если он этого не сделает, то будет корить себя целую вечность.

Еще несколько шагов, и он присел на край кровати. Даника не отодвинулась. Прижав колени к груди, она обхватила их руками и закусила губу.

– Как я уже сказал, ты могла уйти из этого дома, этой комнаты, но ты осталась.

– Это был момент помешательства. – Даника быстро взглянула на него, но ее взгляд был непроницаем.

– Много моментов. Я долго спал.

– И что из того? Это не означает, что я хочу поцеловать тебя. И не означает, что хочу ощутить твои прикосновения.

Святые небеса.

– А что это означает?

Даника провела кончиком языка по своим пухлым губкам.

– Нечего сказать? – Рейес стал медленно наклоняться к ней.

Она так же медленно стала отодвигаться, не давая ему приблизиться к своим губам. Наконец она уперлась в матрас, но не стала отворачиваться и отталкивать его.

И вот их губы оказались совсем близко. Ее волосы ласкали его кожу. Боже, какая мука. Какая мука быть так близко и знать, что между ними возможен лишь поцелуй…

«Еще, – молил его демон. – Прошу, еще».

Возбуждение Рейеса достигло предела.

– Что это означает?

– Ты слишком много говоришь. – Даника сердито смотрела на него, ее голос прозвучал резко. Требовательно. Страстно. – Сделай то, что хочешь. И покончим с этим.

Хотел бы он, чтобы все оказалось так просто. Сделай – и больше не вспоминай об этом. И никогда не желай повторения. Не желай ее. Забудь о ней, и если Аэрон доберется до нее, тебе будет уже все равно. И ты не станешь сам мечтать о смерти.

– О чем ты думаешь? – неожиданно мягко спросила Даника.

Даже в гневе она была так красива, что Рейесу было больно смотреть на нее. У нее были густые и длинные ресницы и единственная веснушка около правой брови.

– Ты… ты передумал насчет поцелуя?

– Нет. – Как он мог, если мечтал об этом больше всего на свете? – В следующий раз ты можешь не дать мне шанса. Я хочу насладиться этим мгновением.

– Раз уж мы такие дураки, давай поскорее с этим покончим. А мгновением насладишься потом.

Устав ждать его действий, Даника потянула его вперед, и он упал на нее. Рейеса обдало теплой волной ее дыхания. Он глубоко вдохнул в себя ее запах, словно пытаясь навсегда оставить его в себе.

– Это ничего не значит, – произнесла она.

– Совсем ничего, – солгал он.

– Я буду себя ненавидеть за это.

– Я уже ненавижу себя.

Она открыла рот, чтобы ответить, и в этот момент он приник к ее губам, заглушая ее слова.

«Господи. И как же я жила без этого».

Даника вцепилась в шелковистые волосы Рейеса, царапая ногтями его кожу. Его горячий язык наполнял ее рот пряным вкусом возбужденного мужчины. Его сильное тело прижималось к ней.

Он уперся локтями в кровать, стараясь не раздавить ее, и продолжал целовать ее губы. Нет, нет, нет. Она хотела ощущать на себе его тяжесть, его жар, его силу и возбуждение.

Она не должна этого делать. Нет ничего важнее ее семьи, ее свободы. И все же с того момента, как увидела бездыханное тело Рейеса, она не могла думать ни о чем, кроме него. «Как же это неправильно». Но почему неправильно, если она впервые за несколько месяцев испытывала истинное умиротворение? Почему неправильно, когда она чувствовала себя по-настоящему живой?

«Еще немного», – подумала Даника. Когда любопытство немного ослабеет, когда поймет, что поцелуи этого мужчины ничем не отличаются от поцелуев других мужчин, она сможет оттолкнуть его.

А потом станет вести себя как разумная женщина, которую воспитала ее замечательная мать. Она станет вести себя ответственно и найдет способ узнать ответы у Аэрона. И тогда оставит эту крепость и никогда не вернется обратно.