Пробуждение грифона - Бенедикт Мироу

чудесно. Но однажды она исчезла. И больше не появилась!

– А потом?

– Я искал её, ждал, но она больше не приходила. Через несколько месяцев я потерял надежду. Но потом возле моей двери я нашёл тебя. В корзиночке. И со свидетельством о рождении, как положено, где я был назван отцом. А о матери было написано «Скончалась при родах».

– И ты больше никогда её не видел?

– Никогда. При этом я, Господь свидетель, как только не пытался её найти. Свидетельство о рождении было фальшивым. Врача, подпись которого стояла, не существовало. Но ты, ты был настоящий, ты был со мной, и с тех пор не проходило и дня, когда бы я не радовался, что тебя оставили в корзинке возле моей двери.

– Ты из-за этого стал изучать мифологию? – У Седрика учащённо стучало сердце.

Энгус кивнул:

– Совершенно случайно я наткнулся в антикварной лавке на книгу с изображениями и описаниями древесных нимф, которые, как там утверждалось, жили раньше на Британских островах. И мне стало ясно не только, что они живут здесь и сегодня, но и что твоя мать тоже была нимфой.

– Так и есть! – Седрик вскочил.

– Тогда я снова стал искать её саму или её дерево, – продолжал Энгус. – Нимфы всегда привязаны к дереву, в котором живут и у которого берут свою силу. Если они надолго отлучаются, дерево страдает. Вообще-то они бессмертные, но если дерево срубают, то умирают и они. Я обыскал весь лес вокруг озера, но не нашёл ни одного дерева, которое бы ей подходило. Боюсь, что её дерево было срублено и она умерла.

Седрик тряхнул головой и стал ходить взад-вперёд по комнате:

– Я думаю, что она ещё жива!

– С чего ты взял? – удивился Энгус.

– Это она была на испытании, устроенном Грифоном! – убеждённо воскликнул Седрик. – Совершенно точно! Па, она жива! Это она мне помогала! Она показала мне, что я должен делать, чтобы победить дракона!

Энгус побледнел:

– Значит… Боже мой! – Он потёр виски. – Но этого не может быть!

Седрик схватил отца за руку:

– Может, папа! Я видел её! И я абсолютно уверен! – Он задумался и теперь понял, почему она показалась ему такой знакомой. У неё были такие же глаза, как у него. Точнее, у него были её глаза. Глаза древесной нимфы. – Но что это означает? Я имею в виду – для меня? – Ему снова вспомнилось мрачное пророчество Аластера. – Значит ли это, что Аластер прав?

Энгус покачал головой:

– Думаю, что Аластер ошибается. В книгах… ну, я пересмотрел много книг, пытаясь найти что-то о друидах. К сожалению, там совсем мало. Но я с самого начала… – Он тяжело вздохнул, сделал глоток чая и продолжил: – Конечно, я часто спрашивал себя, какое будущее тебя ждёт, если твоя мать древесная нимфа – или дриада, как их ещё называют. Книг на эту тему почти нет, большинство исследователей даже считают, что древние законы запрещают древесным нимфам рожать детей от смертных мужчин.

– Тогда, значит, я полубессмертный разрушитель мира, – мрачно заявил Седрик.

Отец строго посмотрел на него и погрозил пальцем:

– Не говори так. Мы мало о тебе знаем. К сожалению, я не смог найти в книгах ничего о том, какими способностями может обладать такой ребёнок, то есть ты, Седрик.

– А что могут делать сами дриады? – спросил Седрик, пытаясь осмыслить сказанное отцом.

– Где-то было написано, что они могут держать под контролем растения, потому что… Господи, всё это звучит на грани безумия, правда? Иногда я сам почти не верю этому. – Он задумчиво смотрел на Седрика и говорил как бы сам с собой. – Вот я всю жизнь изучаю мифологию, а потом выясняется, что мой сын друид. А его друзья…

Седрик рухнул на скамью, и Энгус, осёкшись, продолжил:

– Прости, на чём я остановился? Ах да, считается, что дриадам как природным существам подчиняется вся сила земли. Кажется, это относится и к друидам.

– Но папа, ведь это не новость! – в отчаянии возразил Седрик.

– Постой, это ещё не всё. Ты действительно не первый ребёнок, рождённый от дриады и смертного. Из этих детей почти всегда вырастали большие друиды! – с гордостью сказал он.

Седрик больше не мог сидеть на месте. Он вскочил и снова забегал взад-вперёд по кухне:

– Но что такое – большой друид? Это особенно злобный и коварный демон-мститель?

– Вот в этом-то и проблема! – спокойно продолжал Энгус. – Не существует ни закона, ни твёрдых правил, определяющих, какие способности ребёнок наследует от матери-дриады. И уж тем более – в каком направлении они будут развиваться. Они разные почти во всех старинных сказаниях. Одни дети становятся священниками, другие – знахарями или волшебниками. Или всем вместе. Многие из них могли толковать знамения или предсказывать будущее. В некоторых сказаниях они могли сдвигать горы или обрушивать на войско противника целые озёра. Но это легенды – кто знает, как было на самом деле. – Энгус скривился, словно от зубной боли, и продолжил: – Некоторые из них, пожалуй, были… ну да – очень неприятными современниками. Вот как описал друидов Аластер. Но я полагаю, что он сказал тебе не всю правду. Такими были далеко не все, нет! Некоторые были магами, которые давали советы королям и распространяли среди людей тайное знание о природе. Они были святыми, шаманами, заботились о природе. Это означает, что нигде не прописано, будет ли друид добрым или злым. То есть на какой стороне он окажется.

Седрик остановился и внимательно слушал отца.

– Но это значит…

– …что Аластер ошибается! – взволнованно воскликнул Энгус О'Коннор. – Что ты сам решишь, какую сторону выбрать. И ведь ты мой сын, чёрт побери. Я ни на секунду не сомневаюсь, что это будет правильная сторона!

Глава 17. Бог моря в ковре

Он не мог заснуть. Часами ворочался в постели. Внизу слышались шаги отца, ходившего по своей комнате. Этой ночью им обоим нужно было многое переварить и обдумать.

Что, если его мать действительно жива и она в самом деле нимфа?!

Мысль о том, что у него есть мать, казалась непривычной, но в глубине души он ощущал томление, словно та встреча пробудила дремавшую в нём с рождения тоску. Она была ему такой знакомой, такой…

Внезапно его пронзила тревожная мысль. Если его мать не умерла при родах и жива – почему тогда она покинула их с отцом? Он столько лет завидовал своим друзьям, когда их после школы забирали мамы, а он плёлся домой один. Когда матери обнимали своих детей, а