Лето потерянных писем - Ханна Рейнольдс

А еще она водила меня в ботанические сады в Бронксе и целыми днями учила опознавать деревья по коре и листьям. Так что да. Я чувствую, что теперь моя очередь сделать ее счастливой. А сделав ее счастливой, стану счастливым сам. – Ной продолжил путь, шлепая босыми пятками по твердому песку.

– Ты поэтому так зациклен на том факте, что наши бабушка с дедушкой разлюбили друг друга? – Вдалеке, ближе к дюнам, мое внимание привлекло скопление прибитого к берегу дерева. – Не потому, что тебе претит мысль, что твой дедушка отказался от любви, а потому что ты защищаешь свою бабушку? И тебе невыносимо думать, что она вышла за мужчину, который ее не любил?

– Все это не имеет смысла, – упрямо заявил Ной. Мы сошли с твердого плотного песка на холмы и долины с мягкими песчинками. – Если любишь человека, останешься с ним.

Мы подошли к лесу. Куски дерева лежали в кольцевом лабиринте, а в центре была выстроена деревянная ограда высотой около полуметра или даже выше. Ной встал между двумя обугленными досками, стоявшими на страже в начале лабиринта.

Я пошла за ним. В этом лабиринте не было переходов, только извилистая дорожка, ведущая нас к центру, потом она уходила в сторону и снова возвращалась к центру.

– Думаю, пора поговорить с твоим дедушкой. Боюсь, ответы другим способом мы не получим.

Ной повернулся ко мне с испуганным выражением лица, как будто я почти его предала.

– Ты обещала мне месяц.

– По-моему, мы явно зашли в тупик. Что нам удастся узнать без разговора с ним? Не делай из мухи слона. Ной, пожалуйста.

Ной посмотрел на меня, в его душе явно происходила какая-то борьба, а потом он отвернулся и продолжил путь. Дорожка позволяла идти только по одному, поэтому его голос звучал отдаленно.

– Отношения между бабушкой и дедушкой… натянутые.

О.

– Извини.

– Я не хочу наломать дров. – Ной резко выдохнул. – Он всегда пропускает ужины по случаю годовщины или дня рождения из-за работы. Или в прошлом году, когда умерла лучшая подруга бабушки и она хотела каждый день ходить на шиву, дедушка отказался. Это было… грубо. Вместо него пошли мы с Широй. Я боюсь, если бабушка узнает о твоей бабушке, это станет последней каплей.

– Но она ведь и так уже знает, правда? Не могу представить, чтобы кто-то столько лет мог хранить секреты.

– Ты же от своей бабушки никогда о Нантакете не слышала.

Не поспоришь.

Мы снова повернули внутрь, и на этот раз тропинка не стала зигзагообразной и не повернула назад. Она привела прямо к деревянному ограждению в центре круга. Один край стены перекрывал другой, образуя узкий вход, и мы протиснулись внутрь.

Пространство заполнял мягкий песок, а в центре лежали сотни кусочков морского стекла: зеленые, белые и голубые. По краям ямки валялись счастливые камни, черные с белыми полосами и всякий мусор: засохшие цветы, наполовину выгоревшие свечи и водоросли.

Я встала на колени, чувствуя, как царапает песок кожу, и зачерпнула рукой морское стекло.

– Как думаешь, кто это сделал?

Ной сел рядом.

– Кто знает.

– Когда я была маленькой, мы с папой искали на пляже счастливые камешки. И не прекращали поиски, пока не находили.

Ной тоже сел и провел рукой по камням и стеклу, взял бирюзовый осколок и повертел его между большим и указательным пальцами.

– Ты ладишь со своими родителями?

– Да. Как и все остальные. – Может быть, больше, чем большинство людей: мои родители – наглядный пример хороших людей. Они были очень преданы, верны друг другу, как мне и Дэйву. Хотя мысль, что я когда-нибудь разочарую их, таких идеальных, меня ужасала. – А ты?

– Мама хорошая. А папа… – Он покачал головой и вздохнул. – Он будет вне себя, если я собственноручно уничтожу всю нашу семью.

– Подожди, что? – Я перевела внимание на него. – Почему ты думаешь, что можешь уничтожить всю семью?

– Если я все расскажу… Даже если бабушка знает, что дедушка изменял, она будет в ярости, если кто-то узнает. Ее очень волнует их имидж. Всех волнует.

– Но события такой давности не повлияют на всю семью! И ты ни о чем не говоришь. Это я пытаюсь докопаться до истины.

– Но ведь я тебя не остановил?

Я уставилась на него.

– Твой папа не может злиться на тебя за то, что сделала я.

Ной безрадостно пожал плечами.

– Это же бред.

– Не совсем. Я знаю, что ты делаешь. Я мог бы отговорить тебя от разговоров с другими, чтобы ты не мутила воду.

– Ты же знаешь, что не несешь ответственности за мои поступки, верно?

Он провел рукой по волосам.

– Не нужно нам вникать в странные взаимоотношения моей семьи. Я просто хотел донести до тебя, почему не хочу, чтобы ты разговаривала с моим дедушкой. Все может пойти наперекосяк.

– И твой отец разозлится на тебя без достаточных на то оснований.

Он снова пожал плечами.

– А если… мы поговорим с твоим дедушкой, но убедимся, что бабушка ничего не узнает?

Когда Ной нахмурился, я спешно продолжила:

– Скандал исключен. Короткий разговор с ним о моей бабушке и о том, знает ли он, откуда она родом, есть ли у его родителей записи или еще что-нибудь. По-быстрому. Это останется между нами.

– Все равно он вряд ли нам что-то расскажет. Его не так легко расколоть.

Ной обхватил рукой шею и посмотрел на бледно-белый лунный диск в голубом небе.

– Наверное, потому что разбитое в юности сердце превратило его в холодного человека, целью существования которого стали одни миллионы.

Ной выдавил улыбку, которую я так ждала.

– Наверное.

– Пожалуйста? Давай встретимся в кофейне. В книжном магазине. Где захочешь. – Я протянула ему самый темный камень с двумя тонкими белыми полосками, который сумела найти. Я нервничала, надеялась и почти не верила, что Ной действительно может представить меня своему деду. – Я отдам тебе за него камень с двойной удачей.

Он взял камень, накрыв ладонью мою руку, и в его глазах появилась улыбка.

– По рукам.

Через несколько дней в книжном магазине прошло заседание книжного клуба.

– У нас несколько книжных клубов, – быстро объяснила мне Мэгги. Сегодня на ней была розовая в цветочек блузка с пышными рукавами и розовая юбка с пуговицами спереди. Оба предмета одежды – дивные находки из секонд-хенда. – Мать и дочь, молодежная литература, фэнтези и сай-фай, детектив, классика, научно-популярная литература. Обычно заседания длятся час, но иногда посетители задерживаются, и мы подаем закуски и участвуем в беседе.