Золото партии - Алексей Кузьмич Евдокимов

на его лице сменилась маской гнева и он, схватив Надежду за руку, прохрипел.

— Когда я чего-то хочу, то не спрашиваю, хочет ли этого кто-то другой…

Надежда увидела искорки безумия в его глазах и, поняв, что сейчас он бросится на нее, изо всех сил закричала. Ее крик глухим эхом пробежался среди ящиков и стеллажей кладовки и отразился в ее дальнем углу. Грин ладонью зажал Надежде рот и, схватив за талию, повалил на пол. Два тела переплелись в отчаянной схватке и, осыпая друг друга ударами, покатились по полу. Картошка, лук, помидоры сыпались на них с полок. Из порванного мешка белым густым облаком вырвалась мука.

Оттолкнув Грина в сторону, Надежда вскочила на ноги, но тут же снова упала на пол, поскользнувшись в луже разлившегося оливкового масла. Издав звериный рык, Грин бросился на нее и накрыл своим телом. Надежда почувствовала, как руки Грина сжимают ей горло и, придушенно захрипев, начала терять сознание. «Все!..» — промелькнуло у нее в голове. Из последних сил она вырвалась из сжимающих ее смертельных объятий и, перевернувшись на бок, поползла к выходу. Сзади раздался нечеловеческий, похожий на рев раненого зверя, вой.

— Помогите!.. — кричала Надежда, стуча кулаком в закрытую дверь.

Сзади нее снова раздался крик Грина, и Надежда почувствовала, как ее схватили за ногу. Ее сердце замерло от ужаса, а в голове раздался оглушительный, отключающий сознание, звон. Она в отчаянии еще раз ударила в дверь кулаком и вдруг та распахнулась, и рука Надежды провалилась куда-то в пустоту…

Нью-Йорк. Медисон-авеню…

Генеральное консульство Российской Федерации в Нью-Йорке размещалось в небольшом четырехэтажном угловом здании, находящемся на пересечении Медисон-авеню и девяносто первой — стрит. Взглянув на уныло свисающий с балкона триколор, Андрей вошел в здание через главный вход и, затем по лестнице поднялся на второй этаж. Постучав в украшенную позолоченной табличкой дверь и услышав разрешение войти, он заглянул в комнату. Здесь находился визовый отдел консульства, куда по делам Секретариата ООН, ему часто приходилось обращаться. В комнате работали четыре женщины, но сейчас в обеденный перерыв, когда поток посетителей прервался, на рабочем месте была только одна из них, миловидная блондинка средних лет, в строгом черном костюме, белой блузке и туфлях на огромных каблуках. Приветливо улыбнувшись Андрею, она поправила на смуглом подкрашенном румянами лице очки, и когда Андрей присел в кресло напротив, сказала:

— Добрый день! Давно тебя жду…

Андрей смущенно опустил глаза и, чуть замешкавшись, ответил.

— Извините Татьяна Андреевна, с утра было много дел в Секретариате, и я смог освободится только сейчас.

Женщина понимающе кивнула.

— Не беспокойся… Встреча с Дугласом назначена на три, и ты успеешь к ней подготовиться. Инструкции в этой папке… — она положила перед Андреем обтянутый кожей скоросшиватель. — Садись за мой стол и читай. Когда закончишь, поговорим о том, как вести себя на встрече и что ты должен узнать у Дугласа.

Сев в припаркованный у тротуара «Шевроле Лачетти», Андрей привычно оглянулся и включил зажигание. Еще не успевший остыть двигатель задрожал, затем по приборной доске скользнула цепочка разноцветных огоньков, и в салоне послышалось привычное глухое урчание. Дождавшись пока стрелки приборов, остановились у отметки «норма», Андрей выжал сцепление и, плавно дав газ, выехал на Медисон-авеню. Поток машин тут же подхватил его и понес в направлении Сохо. В эти полуденные часы движение в центре Нью-Йорка было особенно интенсивным. Обычно это Андрея раздражало, но сегодня обилие машин было как раз на руку, так как доставляло его преследователям немало хлопот.

«Хвост» за собой он заметил почти сразу. Отъезжая от здания консульства его «Шевроле» чуть не столкнулся с помятым темно-красным «Опелем», в салоне которого сидели два подозрительных субъекта в темных очках и о чем-то говорили по мобильным телефонам. Пропустив «Опель» вперед, Андрей тут же перестроился во второй ряд, а затем на ближайшем перекрестке свернул на параллельную Медисон-авеню улицу. Как он и ожидал, «Опель» повторил его маневр, и, пристроившись сзади, мигнул фарами. Андрей усмехнулся. «Дают понять, что нахожусь под наблюдением…» — подумал он. К такому поведению агентов ФБР он уже привык и знал, что и когда надо делать, чтобы оторваться от слежки. Прибавив скорость, его «Шевроле», резко перестроился в крайний левый ряд. Преследователи замешкались. Их «Опель» продолжал двигаться во втором ряду между двумя большегрузными фурами, водители которых то и дело сигналили друг другу и, высунувшись из окон, кричали непристойности.

Андрей знал, что впереди на пересечении Седьмой-авеню и Чарльз-стрит начались ремонтные работы, и движение на перекрестке было сильно затруднено. Поток машин сужался в тонкий ручеек, который с трудом пробирался между горами строительного мусора и вырытыми котлованами. Светофор на перекрестке не работал, и движение регулировал полицейский, который следил не столько за порядком проезда машин, сколько за тем, что делают строители. Окружающие Андрея машины начали выстраиваться в цепочку и теперь его «Шевроле» отделяло от «Опеля» с десяток грузовиков и автобусов. Его преследователи заволновались, пытаясь к нему приблизиться, но шедшие впереди них фуры упорно не уступали дорогу. На сигналы «Опеля» из кабины ближайшей фуры высунулась рука с монтировкой и погрозила его пассажирам.

Проехав перекресток, Андрей резко увеличил скорость, и пока его преследователи выясняли отношения с водителями фур и объезжали стоящие на перекрестке машины успел свернуть на Брум-стрит и мимо парка Сары Рузвельт оказаться в Чайнатауне. Взглянув в зеркало заднего вида, и не заметив преследовавший его «опель», он через Уорт-стрит поехал к портовым докам в Тринити. Часы на большом рекламном щите с пестрой эмблемой «Кока-колы» показывали половину второго, и чтобы попасть на оговоренное место встречи у него еще оставалось достаточно времени. Остановившись у небольшого кафе, Андрей решил перекусить. Заказав чашку кофе и пару сэндвичей, он расположился за столиком у окна и стал обдумывать план своих дальнейших действий.

Предложение, полученное от Дугласа, инициатором которого был он сам, удивило и озадачило руководство резидентуры. Контакт действующего сотрудника ФБР с российской разведкой мог означать, либо провокацию, которую хотели организовать сотрудники ФБР в связи с арестом российских нелегалов. Тогда Дуглас действовал по распоряжению своих начальников. Либо попыткой самого Дугласа получить от российских разведчиков или передать им некую информацию, интересную и важную для него самого. И тогда он действовал от своего имени.

Большинство сотрудников резидентуры склонялись к первому варианту. Так как второй случался крайне редко и только тогда, когда ищущий контакты сотрудник ФБР попадал в критическую для себя ситуацию. Например, влезал в долги или нуждался в дорогостоящей медицинской