Единственные - Марина Кистяева

- Почему не сказала… - запнулся и быстро продолжил: - о подмене?

- У меня были только подозрения… Извини.

Артем как-то устало прижался плечом к стене и уже более решительно сказал:

- Это мне стоит извиняться перед тобой. Реально, Руся, прости, черт попутал… Как представил, что ты гуляла от Илюхи… Мля, жесть какая-то. Я же видел вашу любовь. Она вот, у меня на ладонях росла и крепла. Мы же крестили Богдана и… Мляяяя…

Артем мотнул головой, прогоняя наваждение, и лишь тогда посмотрел на Русю, которая стояла, зажав рот рукой.

- Блин, Руся…

Она быстро-быстро замотала головой.

- Всё… хорошо.

- Какое к черту «хорошо»?! Ты себя видела? Вся дрожишь! Слушай, я хотел уйти, но, может…

- Нет, Темыч, я хочу побыть одна. Мне неудобно, что договорились о встрече, а в итоге…

Она, когда шла, видела, что кухня опустела. Выдохнула с облегчением. Значит, мужчины приняли правильное решение. Все ушли.

- Волгарский сейчас вернется. Пошёл за подарком. Карельский вызвал такси.

- Не надо никакого подарка.

Внезапно Артем преодолел разделяющее их расстояние и взял Лану за плечи.

- Слушай, Руся, ты хоть понимаешь, что они оба на тебя запали?

Руслана нахмурилась.

Сердце в сотый раз за вечер сделало кульбит.

- Ерунда, Темыч. Макар, может, что-то и есть, но я дала понять, что не хочу, не готова. Так что…

У Артема вырвался смешок, и парень повел головой.

- Руся, поверь мне, как мужику. Они оба на тебя запали. И конкретно. Ты умная девочка. Сама понимаешь.

Ей хотелось крикнуть, что она как раз ничего не понимает и не хочет понимать.

- И если Богдан ребенок Волгарского…

- Не продолжай. Молчи. Пожалуйста, молчи.

Тема сдержанно кивнул. Потом притянул Руслану к себе, прижал крепче, чем следовало, и поцеловал в затылок.

- Завтра позвоню. Сейчас нам всем лучше свалить от тебя.

Он ушел.

Но вот Волгарский должен был вернуться. Богдан хозяйничал на кухне, залез на стул и взял нетронутый кусок шарлотки.

Лана продолжила стоять, ожидая возвращения Захара.

Прошло не менее пяти минут, прежде чем она открыла дверь и выглянула в коридор.

Никого.

Только большой мотоцикл на пульте управления, оставленный у её двери.

- И это ваше?! Ни ху… ой, простите, не фига себе!

Лана на мгновение прикрыла глаза и не могла не улыбнуться.

В этом весь Светик. Все эмоции напоказ, и порой не всегда приличные.

Зато подруга не умела лицемерить и говорила всё, как есть. Она честно порой пыталась сдерживаться, Лана не раз это видела, потом выдыхала и вспоминала большой опыт в освоении богатого русского матерного языка.

Светулечку хоть бы хны. Стоит, восхищенно осматривает большое шале Волгарского и не испытывает и толики смущения.

Они прибыли на двух внедорожниках. Лана с Богданчиком, Захар с Лешиком, Света, Макар и Вера Анатольевна. Присутствие няни Лешика немного успокоило Лану. Лешик будет под женским присмотром. Ей, конечно, хотелось максимально больше времени провести с сынишкой, к которому постоянно возвращался взгляд, но она понимала, что малыш не сразу к ней пойдет.

Что нельзя было сказать о Богданчике. Тому нравилась компания взрослых мужчин и, как только он увидел Захара с Макаром, сразу же разулыбался, чем невольно вызвал у Русланы каплю ревности.

Глупо, да.

Чувствам не прикажешь, и они били Лану наотмашь.

Она готовилась к тому, что поездка будет нелегкой в эмоциональном плане. Говорила себе, что ей надо относиться проще. Горный воздух, оба ребенка с ней. А мужчины… Как тут не вспомнить Свету и не сказать её фразой – да хрен с ними. Вот, честно.

Слова Артема о том, что Волгарский с Карельским на неё запали, не могли оставить её равнодушной. Вызвали злость. Вот какого?.. Хорошо-хорошо, мужскую сущность не изменишь, и Лана могла предположить, что по каким-то непонятным причинам им понравилась. Обоим. Что дальше?

С Макаром она объяснится в ближайшее время. Намёки этот твердолобый безопасник не понимает. Или не хочет понимать. Она скажет напрямую.

С Захаром сложнее. Но тут она бы поспорила с Темой. Не запал он на неё.

Шале производило впечатление. Большое, если не сказать огромное, оно, словно сошло с фотографий элитных домов. Снег, горные вершины, большой дом из оциллиндрованного бревна, панорамные окна разной формы с тонированными стеклами. Крытая веранда, на которой, наверное, очень уютно и тепло сидеть летними вечерами. И вокруг – никого. Частная территория.

Сказка для богатых и влиятельных.

Размещение Руслане не особо понравилось. Её с Богданчиком поселили в соседней комнате, где разместился Захар. Следующая по коридору была спальня Веры Анатольевны. Кровать для Лешика установили у Захара.

То есть ночью он сам будет к нему вставать?

Этот вопрос она не озвучила вслух, зато получила ответ от Веры Анатольевны:

- Он часто берет Алешеньку к себе. И спят вдвоем. Мальчику нужна ласка и тепло, пусть хотя бы отца.

Лану повело, лишь усилием воли она заставила себя улыбнуться. Она понятия не имела, как переживет совместный отдых. Надо. Как-нибудь.

Во-первый, ради Алеши. Мальчик должен к ней привыкнуть.

Во-вторых, им с Захаром надо, наконец, определяться, что делать.

А потом… Потом Лана встретится с родными и всё расскажет.

Таков был её план.

В комнату, где она распаковывала чемоданы, а Богдан, уже и вовсе освоившись, играл, ворвалась фурия Света. Закрыла дверь и с восторгом произнесла:

- Всё, он мой.

- Надо думать, ты сейчас про Карельского.

- Ага, наши комнаты на одном этаже. Мама дорогая, Руся, моя комната, как моя квартира. Охренеть, как люди живут. Нет, я не завистливая, ты же знаешь, но впечатление производит.

- Да.

Ей шале тоже сразу понравилось. Уютно. Добротная деревянная мебель, много атрибутов загородного дома, в том числе большой камин в гостиной, шкуры на полу, трофей головы оленя – Лана надеялась, что искусственный. Но что-то подсказывало, что нет. Волгарский не тот человек, который согласится на полумеры.

Это и пугало. До дрожи.

После памятного чаепития, устроенного мужчинами у неё на кухне, она общалась с Захаром лишь дважды, и то по телефону. Лаконично и сухо. Он спрашивал про Богдана, она - про Лешу. В общих чертах рассказал, куда они поедут и насколько. Её согласием на детали не интересовались, но Лана была готова на всё. Она ругала себя, говорила, что превращается в какую-то кисейную барышню, способную только ахать и охать, а не отстаивать свои интересы и интересы ребенка. Вопрос в другом – интересы какого ребенка ей следовало отстаивать?