Единственные - Марина Кистяева

Завораживающее зрелище.

Сногсшибательное.

Которое хочется увидеть снова.

Макар для него был не соперником. Если бы у них с Ланой не было общих перепутанных детей, его безопасник не отступился бы. Продолжил осаждать его девочку. Но дети решили всё. Макар не дурак. Да и жизнью битый.

Артема Захар вообще в расчет не брал. Если у парня есть какие-то иллюзии по поводу их отношений, они быстро рассеются.

Тем более, на горизонте Русланы появился он.

Самым сложным противником для Захара был и оставался по сей день Илья.

Можно конкурировать с живым человеком, с его поступками. Выискивать слабые места и использовать их.

Нельзя – с памятью и любовью. С прошлым, объединяющим двух людей.

***

Лана предвидела, что с Богданчиком возникнут проблемы. Она его искупала, покормила, уложила спать. Сын уснул, но проснулся около двух часов. Лана сразу же проснулась тоже. Сначала лежала, надеясь, что Богдан заснет. Тот сопел, ворочался, а потом начал похныкивать. Чужой дом и поездка давали о себе знать.

Лана, поправив бретельку на майке, встала и подошла к кровати Богдана.

- Привет, озорник. Что, спать больше не будем?

Тот нахмурился и упрямо посмотрел на мать.

- Богданчик, милый, давай баиньки, а?

Мальчик не реагировал. Сел, насупился.

Лана вздохнула.

Если Богдан проснулся, скоро не заснет. И никакие её увещевания не помогут.

А спать хотелось. Последние ночи Лана работала, да и бессонница мучала. Она подходила к Богдану и часами смотрела, как он спит. Дышит. Как переворачивается во сне и довольно посапывает. Но сегодня усталость взяла своё: глаза слипались, общее самочувствие оставляло желать лучшего.

Да и мысли о Захаре не давали покоя.

Что-то будет.

Про мужчину думать совершенно не хотелось. Не до него… Хотя его разговор и поцелуй внесли тревогу в душу Русланы.

Девушка взяла Богдана на руки и прижала к себе.

- Будем бодрствовать, да?

Малыш что-то пробормотал на своем языке и обвил шею мамы руками.

Дальше пошло уже по накатанному сценарию. Как только Лана пыталась сесть или спустить с рук Богданчика, тот начинал хныкать и дергать ножками, выражая протест. Она уже сталкивалась с подобным – его следовало носить на руках и гладить по спинке. Останавливалась – он протестовал, пару раз было такое, что начинал истерить, при этом отказываясь успокаиваться. Лана, прежде чем отправиться в поездку, ещё раз изучила десны Богдана – пришло время зубов. Да, десны были воспаленными, и они могли доставить сильные неприятности.

Пока Лана ходила, Богданчик дремал. Как только девушка останавливалась, сразу поднимал головку от плеча и с недовольным видом смотрел на маму, взглядом говоря о своем возмущении.

- Богдан, вообще-то ты уже тяжелый.

Ноль эмоций.

Мама, тебе тяжело? Нееее, я не понимаю, о чем ты. Таскай дальше.

Электронные часы, что стояли на прикроватной тумбочке, показывали 3:15.

Лана больше физически не могла его таскать. Появилась ноющая тупая боль в пояснице, да и руки частично онемели.

- Малыш, может, хватит, а?

Он тоже клевал носом. Но засыпал, только когда она ходила.

Лана едва не плакала. Усталость накатила совсем не вовремя.

Осторожный стук в дверь заставил её испуганно вздрогнуть и снова посмотреть на часы. Кто к ней мог стучаться?! Естественно, сразу в голову полезли нехорошие мысли. Пришлось одернуть себя и, сильнее прижимая Богданчика к груди, пойти к двери. Удерживая сына одной рукой, она приоткрыла незапертую на замок дверь.

В коридоре стоял заспанный Захар. На нем были домашние штаны, сидящие непозволительно низко - пара сантиметров, и будут видны паховые волосы, и серая майка-борцовка.

Когда Лана открыла дверь, он проводил рукой по лицу, смахивая остатки сна.

- Не спит?

Лана хоть и догадывалась, кто может стоять за дверью, всё равно немного опешила. Сейчас Волгарский выглядел иначе. По-домашнему. Полностью соответствовал понятию «молодой папа, вставший к ребенку». Кое-как натянул одежду, чтобы её не смущать и пришёл.

Лана не могла понять своих чувств – обрадовалась ли она, разозлилась или на неё накатило облегчение. Что хотя бы кто-то пришёл… Помочь? Возможно.

Сколько бы раз она ни говорила себе, что сильная, что у неё есть, ради кого жить, что необходимо двигаться дальше, и она обязательно со всем справится, иногда на неё накатывала усталость, граничащая с отчаянием. Когда из-за слабости, малодушия хотелось переложить часть проблем на другого.

И просто поспать.

Полную ночь.

Часов шесть хотя бы.

Поэтому, при появлении Захара, слабость в ногах усилилась.

- Нет, - она качнула головой и прикусила нижнюю губу, почувствовав, как предательские слезы подобрались слишком близко.

Волгарский больше ничего не сказал. По-хозяйски отодвинул Лану в сторону и вошёл в спальню.

- Давай его мне.

Сразу стало тяжелее дышать. Захар снова стоял непозволительно близко к ней, и она чувствовала исходящее от его кожи тепло. Когда в последний раз в её спальне ночью находился мужчина? Да ещё и в таком домашнем виде.

- Не пойдет, - устало произнесла Руслана, гоня ненужные мысли прочь.

Богдан приподнял голову, открыл полусонные глаза и так же полусонно улыбнулся.

- Вот это мы сейчас и проверим.

Мужчины не дали ей возможности вставить и слово. Один - большой протянул руку, властно и уверенно перехватывая Богданчика, второй - маленький преспокойно к нему пошёл, не издав ни единого протестующего звука.

- Парень, ты хулиган, - Захар улыбнулся и подул на макушку ребенка, отчего волосики забавно приподнялись.

Улыбка необычайно шла Волгарскому, смягчала острые, жесткие черты его лица, делая мужчину более доступным для понимания и восприятия.

Лана не знала, что делать дальше. Стояла и смотрела, как они общаются. Богданчик, точно так же, как и ранее её, обнял за шею мужчину и удобно устроился у того на плече.

- Вот так лучше, - Захар поцеловал его в лоб, а сердце Ланы скатилось в область живота.

Ей даже на мгновение показалось, что она стала свидетельницей чего-то запредельно интимного.

Общение отца и сына.

То, чего был всегда лишен Богданчик.

Каждый день.

Да, не по её воле… Так получилось.

Но лишен.

Пока она соображала, как да что, пытаясь не расплакаться, Захар поднял голову, оторвавшись от сына, и посмотрел на Лану. Серьезно и внимательно.