Не главный не герой - Ветер

это смертельно. Тоска в его глазах и желание расстаться.

— Точно? — скептично посмотрел я вновь на парочку.

— Ну посидишь послушаешь их общение, сам поймешь.

— А эта вторая? — спросил я про большеглазку.

— Юля?

— Ну, наверное, я еще не запомнил.

— Ну с ней то же уже все. Коляну она не интересна.

— Почему это?

— У него спроси. — засмеялась она и более ничего не объясняла.

Вот же девчонки, странные существа. Ничего не понимаю. Впрочем, одного полноценного дня, проведенного в компании, хватило что бы понять, как минимум с Артуром наша Оля права. Его Оля тупила, не понимала шуток Артура, которые мы то уже привыкли понимать. Была весьма мало начитана, не могла поддержать беседу на Артуровские темы. В общем все в точку. Но мне больше было интересно права ли Оля насчет большеглазки.

Очень может быть, что сегодня наш двор собрал рекорд посещаемости, если бы кто-то вел такую статистику, вроде той что ведут на футболе. Вышли все, кто жил во дворе из нашей компании. Вышел Пискл, поздоровался и зависал рядом особо пока не встревая, вроде и не гонимый, и даже и не игнорируемый, но и желание трепаться с ним никто не выражал. Подошла компания из соседнего дома, в которой половина училась вместе с Коляном и Артуром и то же не была «мотающейся». В той компании я знал только Дашку, она раньше несмотря на расстояние в несколько дворов, приходила к нам во двор. То ли в параллельном то ли в одном классе с Артуром и Коляном. Ваня неожиданно вынес гитару.

— О Ваня ты играешь что ли? — удивились многие.

— Да, учусь немного, — скромничал Ваня.

— Давай-давай, что уже умеешь? — живо заинтересовался Колян.

Далее Ваня с Колей разбирали что-то там про аккорды, стили исполнения и прочие музыкальные штуки. В итоге, признанный дворовый исполнитель, Колян, слетал на свой пятый этаж за своей гитарой. И уже совместно начали что-то бренчать. Естественно раздались, просьбы сыграть что-нибудь, а не просто тренькать. Было немного обидно, Ваня оказался в центре внимания. Я ведь мог то же время не терять на том же озере, например, столько тупо просидел. Хотя кое-что, я с озера привез. Вот только стоит ли?

— Опять бренчать тут надумали! — распахнулось окно на втором этаже.

Первые три этажа дома, в основном в более позднем втором подъезде, населяли казалось исключительно пожилые люди. Это просто какая-то загадка. Хотя если они имеют отношение к политеху, то сами могли попросить пониже. Но где их в политехе хранили столько лет? Бомбоубежище, про которое вдруг вспомнили если только открыли. Еще вариант им наменяли квартиры, сейчас же квартирный вопрос изменился, жилье активнее продают и меняют.

— Да заткнись ты старая! — крикнул ей Санчо.

— Санчо, не надо бороться с мельницами, — пошутил Артур, второй, что появлялся крайне редко, но сегодня с нами были вообще все.

— То же мне Дон Кихот нашелся, — парировал Саня, подумав добавил, словно плюнул ругательство — Ламанчский.

— Кстати почему Ламанчский? — уточнила пока еще «Артурова» Оля.

— Ну, это же классика, — лицо Артура первого, выражало трагедию.

— Область такая.

— Потому что из Ла-Манчи, — посыпались пояснения.

— Можно подумать все читают всякую муть, — нашлись и заступники.

— Даже догадаться можно было, — мстительная шпилька от «нашей» Оли.

Рядом с одной бабкой появилась вторая, поскольку и квартирки и балконы дома были крохотуличными, они даже поцеловаться могли бы, теоретически. Давление на компанию усиливалось.

— Идите бренчать подальше! — настаивали бабки.

— Наш двор какие проблемы? Хотим и бренчим!

— Нечего шуметь прямо под окнами двор большой!

— Ладно, давайте, к кочегарке переберемся?

— Жалко столик сломался.

— А кто его сломал?

— Его лифтер зачем-то разобрал.

— Причем тут лифтер?!

— Кто такой лифтер?

— Обычный лифтер, тот кто за лифтом следит.

— Я думала это кличка очередная.

— Он старший по дому, за лифтом то же немного следит, ключи от решетки наверх в лифтовую и на крышу у него, еще что-то делает.

— А чем ему стол не угодил?!

— Да сгнил он просто уже, на субботнике и убрали.

— А давайте скамейку с собой заберем тогда.

— Лучше две!

— Что вы делаете, окаянные! — надрывались бабки в предынфарктном состоянии.

Немногие доживавшие в доме дедушки «кинулись» на улицу похватав свои клюшки. Я бы сказал, что на каждого дедушку приходился десяток бабушек. Минут через двадцать эта тяжелая кавалерия, совершила стремительный рывок и вылезла из подъезда. Бевой настрой дедушки растеряли где-то по пути, боевые порядки были нарушены, а отдельные «солдаты» безнадежно отстали. Тем не менее все же пришлось поспорить, с теми, кто не сгинул в пути.

— Скамейки такие же наши, как и ваши, мы сейчас гуляем используем их, потом вообще обратно поставим. — выступил с дипломатией Артур, первый.

— Вот мы уже вышли, несите обратно! — требовал трясущийся от старости дед.

— Там еще вон, две стоят, вам пока хватит, заполните эти тогда подходите, продолжал убеждать Артур.

— Да идите вообще на хер! — наехал на них Санчо, которому была не по нраву Артурова дипломатия. — Что башкой трясешь? Щас как дам!

Ну естественно Санчо не стал бы бить деда, разве что хвати у того ума клюшку поднять. Мы тем временем уже вовсю расположились частично на скамейках, а частично на трубах, идущих от местной кочегарки. Наконец пошло исполнение произведений. Фоном прекрасной картины служила кочегарка измалеванная надписями разной степени пристойности, отметками побывавших тут представителей девятого и прочими районными. Самой оригинальной, пожалуй, тут была надпись — «Киса и Ося здесь были».

Интересно кто мог оставить такую надпись. Именно в таком вот виде. Я подозревал Артура, хотя конечно он вроде такой домашний мальчик ботаник. Но надпись то необычная. Любит он такие отсылки. Во дворе периодически случались такие загадочные истории, над которыми можно было поломать голову. Но сейчас речь не о них. И тут я с какого-то бодуна, хотя понятно с какого, хотел впечатление произвести, вылез со своим стихом. Моя неделя одиночества не прошла даром.

— Серый, наиграй мелодию какую-нибудь — попросил я.

— Какую? — уточнил тот.

— В смысле какую-нибудь? — влез Ваня.

— Ну просто перебором.

— Ну ладно, — заинтриговано согласился тот.

— О Миха будет…