Ноль - Тори Ру

Кровь вскипает в венах, я готова накинуться на Сашу, орать и спорить, ведь Егор – самый умный парень в школе, его будущее – никак не завод. Но случится ли это светлое будущее теперь, когда мой «лучший друг» и его прихвостни узнали, что Воробей больше не прикроет Лебедева?..

Глубоко вдыхаю и снова мило улыбаюсь.

– Просто расслабься и забей: у тебя уже были из-за него проблемы с директором, – советую я и быстро меняю тему: – Цветы обалденные. Надо их в вазу поставить. Сам выбирал?

Саша кашляет в кулак.

– Ну, это… как бы… Сонь, мать говорит, что я тебе нравлюсь?

Я отстраняюсь и глупо хихикаю, хотя от ужаса близка к обмороку.

– Да нет… Моя бабка все неправильно поняла!..

– Почему нет? – Саша нагло разглядывает мои губы, и мне становится противно. – Дружим с детства, сто лет друг друга знаем. Давай встречаться? В школе все охренеют!

Он пытается схватить меня за локти, но я выворачиваюсь, вскакиваю с кровати и отбегаю к двери.

– Сдурел? – тяжело дышу и борюсь с дурнотой. – Не хочу я с тобой встречаться! Не нравишься ты мне! Вообще!..

В комнате повисает тяжелое молчание, Саша сжимает и разжимает пальцы, задумчиво смотрит на вечно сбитые, незаживающие костяшки и поднимает полный ярости взгляд.

– Если кто другой нравится – заставлю его жрать землю, – ухмыляется он. – А ты запомни, Сонь, я два раза не предлагаю. Но тебе, так и быть, дам время подумать.

Аномальные морозы сковали город и не отступают уже две недели, вытащить пуховик и зимние сапоги из шкафа пришлось слишком рано.

Засыпанный снегом мир впал в спячку, время остановилось. Каждое ненавистное, тошнотворное утро я наблюдаю вокруг нескончаемый День сурка: горячий завтрак, слова напутствия перед выходом в темноту, дорогу в школу. Глаза непроизвольно ищут в черно-белой действительности хоть что-то яркое, но все цвета потускнели и исчезли.

Душу разъедает тоска.

В первый день занятий моя прическа произвела фурор – стоило войти в класс, и ор одноклассников сменился гробовой тишиной… Все уставились на меня, будто увидели призрака.

– Круто! – пискнула Алена, когда я, с грохотом отодвинув стул, заняла свое место. – Кто тебя так обкорнал?

– Тебе-то что? – Я искала взглядом Егора, но наткнулась на улыбку Чеширского кота и чистые синие глаза Саши.

– Привет! – осклабился он, и я тут же отвернулась.

– Вы с Уродом будете классно смотреться вместе! – хихикала Алена все перемены, подогревая мою паранойю.

* * *

Вредный Веник наконец покинул нас, к работе приступила «родная» математичка. По давно сложившейся традиции она дает мне карточки с индивидуальными заданиями – все думают, что решить их под силу только отличнице Наумовой Соне, но на самом деле там напечатаны задачи для среднего уровня. Это не радует – я больше не собираюсь связывать жизнь с математикой, а сообщения от Егора приходить перестали – он еще ни разу не ответил на мои оставленные автоответчику мольбы и не пришел на пустырь после уроков.

А где-то в параллельной вселенной, существующей лишь в снах и мечтах, мы всегда рядом – сидим за одной партой, тайком обнимаемся за спинами учителей, ловим завистливые взгляды одноклассников, а вечерами, после сделанной домашки, прижимаемся друг к другу под вспышки включенного для фона фильма… Там мы ничего не боимся и не скрываем – совсем как в тот день, когда Егор отстриг мои дурацкие волосы и вытащил меня в Город, где мы до изнеможения отрывались на концерте, побывали на «Луне», убегали от полиции и долго и с упоением целовались под синими, как чернила, бескрайними небесами.

Мы были настоящими – счастливыми и искренними, а теперь, едва соприкоснувшись рукавами форменных пиджаков, я вздрагиваю и задыхаюсь, а Егор равнодушно проходит мимо. Я не хочу верить в то, что наше общение закончилось, но постепенно скатываюсь к осознанию, что он, скорее всего, говорил то, что думал: что не хочет продолжения.

От боли и одиночества разрывается сердце.

Зато он открыл мне глаза на лицемерие, трусость, глупость и подлость людей, и я перестала утруждать себя ненастоящими улыбками и неинтересным общением – грублю, если раздражена, молчу, если не заинтересована в разговоре. Девочки уже не стремятся копировать стерильный правильный облик, который я утратила, не подлизываются, не разводят елей, смотрят снисходительно и странно.

Соню Наумову сторонятся… Соня, прости.

А вот Саши после каникул стало слишком много – он и его товарищи рыщут по школе, предпринимают попытки выследить пути перемещения Егора, обещая ему скорую расправу, отпускают шуточки в адрес девчонок и угрожают малолеткам. Я часто ловлю на себе цепкие взгляды и ни на минуту не забываю, что Саша все еще ждет ответа. Меня тошнит от него.

Однажды он зачем-то поперся к железной двери, ведущей на пожарную лестницу. Глупо улыбаясь и хлопая ресницами, я преградила ему путь и, на ходу придумывая повод, отвлекла от идеи проверить ржавый навесной замок.

В класс пришлось возвращаться в его компании, с содроганием ощущая, как рука, обвившая талию, периодически соскальзывает ниже…

* * *

В столовке мерзко пахнет выпечкой и жирными тряпками, я стою у подоконника и смотрю наружу, но различаю за стеклом лишь стену из белого снега. Широко распахнутые черные глаза всплывают в памяти, тоска мечется в груди, в носу щиплет. Я теперь все время мерзну, зеваю и хочу спать – лишь во сне Егор иногда крепко держит меня за руку…

На подносе своей участи терпеливо дожидаются пирожок с яблоками и сок в мутном стакане.

Бесцеремонно отодвинув его, рядом опускается еще один треснутый поднос.

– София, ты грустишь или над ответом думаешь? – Жесткие ладони настойчиво ложатся на мои плечи, неприятный затхлый запах парфюма ударяет в нос. Упираясь локтями, я изо всех сил отталкиваю Сашу и шарахаюсь к стене. Он отпускает меня – превращает произошедшее в шутку, но пустой взгляд на фоне веселой улыбочки пугает до мурашек.

– Не смешно! – шепчу я громко. – Держи при себе свои грабли!

– Или что? – натыкаюсь на ответ и в ужасе отступаю к выходу.

Сеня и Тимур гогочут вслед. Поправляя рюкзак, я демонстративно сваливаю из столовки, сворачиваю за угол, прислоняюсь затылком к стене и сжимаю кулаки.

Дела плохи – этот придурок намного сильнее физически, а я совсем не уверена, что смогу повлиять на него при помощи убеждений и разговоров по душам. И никакая прежняя дружба не поможет мне, когда он перейдет от игр к делу. Жаловаться бабушке бесполезно: если уж она до сих пор считает Горелова хорошим мальчиком, то Саша для нее – вообще ангел во плоти.

Меня трясет.

Оглядываюсь вокруг, картинки дня дрожат и расплываются: у раздевалки носится беспечная малышня, Наташа с подружками увлеченно рассматривает косметический каталог, хромая девочка из девятого светло улыбается кому-то и машет рукой. Проследив за ее взглядом, с удивлением замечаю, что машет она Егору. А он быстро кивает ей в ответ.