Пальцы китайским веером - Дарья Донцова

– Какая красота… – принялись восхищаться присутствующие. – Изумительно тонкая работа… Зоя Игнатьевна, вы, как всегда, расстарались.

Глория повертела в руках чашку и поцеловала мать.

– Спасибо, спасибо, спасибо! Я мечтала о такой! Она прелестна!

– Ставлю звездочку, – проскрипела бабушка. – Бронзовую.

Я изо всех сил постаралась не выразить удивления. Подношение было уложено в красивый бархатный мешочек, на котором красовалась вышитая крестиком надпись «Глория». Увидев искусно сделанную упаковку, я предположила, что внутри нечто ценное, может, ювелирное украшение. Но там обнаружилась… кружка. К тому же самая обычная, если не сказать затрапезная. Не фарфоровая даже, а фаянсовая, причем не первого сорта. Такая посуда, чуть желтоватая, с криво нарисованными цветочками, в изобилии продается на рынках и стоит три копейки.

Преподнести дочери на день рождения такую ерунду? Как-то стыдно, по-моему. Хотя, может, у пожилой дамы нет денег? Российским пенсионерам положена за их многолетний труд крохотная пенсия, наверняка Зоя Игнатьевна получает каждый месяц жалкие копейки. Да, она вся опутана бусами от одного из самых дорогих модных домов мира, и, полагаю, платье-мешок имеет этикетку с названием известной фирмы. Глория и Феликс заботятся о бабушке, одевают ее должным образом, кормят-поят, оплачивают коммунальные расходы. Почтительный внук мог дать Зое Игнатьевне не одну тысячу рублей на приобретение симпатичной вещицы, но у стариков свои причуды. Скорей всего бабуля сказала: «Не хочу делать подарок за чужие средства, обойдусь своими!»

И приобрела кружечку. А вот мешочек она создала собственными руками, не поленилась вышить буквы на бархате. Интересно, о каких звездочках постоянно ведет речь Зоя Игнатьевна? Наверное, старая леди слегка выжила из ума, а любящие родственники делают вид, что не замечают данного факта.

– Теперь надо бы посмотреть сюрприз от Фели, – затараторила Глория, – но мне очень хочется поблагодарить Дашеньку за участие в розыгрыше. И поэтому я нарушаю установленный порядок…

– Жаба решила проучить Лори за Кузьму, – прошептал сбоку еле слышный дискант.

– Тсс, вдруг услышит… – ответил чуть грассирующий баритон. – Стой смирно.

Я скосила глаза, увидела девочку лет четырнадцати и мужчину, отдаленно похожего на Маневина. На их лицах играли самые радостные улыбки, было трудно поверить, что девочка сейчас произнесла слово «жаба».

– Где у нас Дашенькин пакет? – пропела Глория.

– Слева, розовый с золотыми шнурками вместо ручек, – подсказала я.

– Старею, – захихикала Глория, – не вижу ничего.

– Карточки на нем нет, – каркнула Зоя Игнатьевна.

Я почему-то ощутила неловкость и сконфузилась, словно семилетка, которую неожиданно допустили в компанию взрослых людей.

– Ах! Очарование! – закричала Лори, освобождая от шуршащей бумаги шкатулку. – Прелесть! У меня такой нет! Смотрите, у дамы на шее медальон с именем Глория. О, Дашенька! Нет слов!

– Кха-кха, – произнесла старуха.

– Если ее завести, фигурки начнут танцевать, – сообщила я.

Мать Маневина моментально схватилась за ключик.

– «Ах, мой милый Августин, Августин», – полетело по залу.

– Чудо! – захлопала в ладоши именинница. – Плакать хочется, как прелестно!

– Тетя Лори, а зачем там красная кнопка? – спросила стоявшая около меня девочка.

– Не знаю, Ларочка, – ответила Глория. – Но раз есть, значит, нужна.

– Нажмете на нее, и музыка прекратится, – пояснила я.

– Давайте так и сделаем, – приказала Зоя Игнатьевна. – Мелодия заунывная, не веселая, более подходящая для похорон, чем для праздника.

– Надо будет ее гроб отправить в крематорий именно под это трень-брень, – прошептала девочка рядом. – Прикольно получится. Ой, папа, не пинайся!

Никто, кроме меня, не услышал комментария подростка. Глория быстро утопила кнопку, но вместо того, чтобы замолчать, коробочка завопила на ужасном французском языке:

– Амур, мон амур, тужур амур, амур тужур, амур се ля ви, амур бонжур![15]

Я удивилась. Услужливая продавщица не сообщила о богатом музыкальном репертуаре шкатулки. И похоже, она понятия не имела, зачем в ней кнопка!

Фигурки тем временем сблизились, послышался тихий щелчок, мужская половина пары лишилась брюк, а с женской сползло платье.

– Вау! – взвизгнула Ларочка. – Угарно!

Остальные гости, включая меня, лишились дара речи. Куколки разом вытянули руки, обнялись и… Разрешите, я не стану живописать, чем стали заниматься кавалер с дамой под аккомпанемент бодрого напева про амур-тужур.

– Порнушка динозаврских времен, – запищала Лариса. – Круто! Ваще прикол! Тетя Лори, дайте мне прибамбас на один денек, в школе его покажу. Такого даже в Инете нет!

Глория принялась нажимать на красную кнопку, но шкатулка не умолкала. Я попятилась. Ну, Дашутка, ты произвела настоящий фурор. Гости стоят с вытаращенными глазами, Зоя Игнатьевна забыла про кашель. Мне еще ни разу в жизни не удавалось так «удачно» подобрать подарочек на день рождения. А если прибавить сюда мой внешний вид, то станет понятно, с какой силой свекровь полюбит невестку.

Мелодия стихла, куклы разбежались в стороны и замерли.

– Надо их одеть! – обрадовалась Ларочка. – Можно я этим займусь?

Глория встряхнулась.

– Спасибо, дорогая, очень мило с твоей стороны предложить мне помощь. Но – нет! Сама потом облачу фигурки. Они антикварные, очень дорогие. Дашенька приобрела их на Сотбис. Да?

Я поняла, что Глория изо всех сил пытается спасти ситуацию. Одно дело притащить в подарок идиотский сувенир, купленный в лавке, где выставлены кружки, из которых невозможно выпить воды, взрывающиеся подушки и прочая дребедень. И совсем иное заполучить раритет на аукционе. В первом случае я выгляжу полнейшей кретинкой, во втором – богатой дамой, у которой несколько рискованное чувство юмора.

– Вот тут на крышке написано «Сделано в Китае», – не утихала Лариса. – И указан год производства. Совсем даже она не старинная.

Феликс решил прийти на помощь матери.

– Лариса, там одни иероглифы, как ты поняла их смысл?

– Вы забыли, дядя? – ухмыльнулась школьница. – У меня в гимназии китайский – основной язык. Нам на нем даже математику преподают. И…

Конца фразы я недослушала, мне в конце концов удалось незаметно протиснуться к стене, завернуть за колонну и спрятаться в туалете.

Не успела я перевести дух, как в дверь осторожно постучали.