Сэхсвет - Алишер Бекет

Кросс надолго замолчал. Он не очень хотел рассказывать эту часть истории, но Джил выжидающе смотрела на него. Конечно, он мог отказаться, но… он вдруг почувствовал, что ему нужно выговориться.

– Началась чёрная полоса. Опять. Всю нашу тающую прибыль мы тратили на дорожающий на глазах интокс, оправдываясь тем, что он нужен для экспериментов. Но и я, и Сюзи прекрасно понимали, что мы попросту обманываем себя. Наше физическое состояние ухудшалось, и то, что произошло дальше, было лишь вопросом времени.

Однажды я обдолбался сильнее обычного. Как правило, мы очень тщательно следили за тем, чтобы не было передозировки, но в тот раз я… потерял контроль. На время я превратился в самый настоящий овощ. Я не понимал, что творится вокруг меня, в голове царил настоящий хаос, и осколки мыслей не хотели соединяться в единое целое. И именно тогда к Сюзи пришёл Старик.

В голосе Кросса начала проскакивать дрожь. Перед его глазами стояла картина, которую он всеми силами старался забыть, вычеркнуть из памяти.

– Я смутно помню, что происходило тогда, – только эпизодами. Но эти обрывки пылают у меня вот здесь, – Кросс тремя пальцами с силой постучал себя в висок, – ярче самого яркого пламени.

Джил слушала хирурга, закусив нижнюю губу и, видимо, даже не замечая этого. Речь Кросса стала резкой и отрывистой, словно он словами рубил воздух перед собой:

– Сюзи ворвалась в квартиру. Подбежала ко мне, пускающему слюни бесполезному куску дерьма. Глаза Сюзи были заплаканы, и она что-то кричала про Старика, и… нет, не помню. Я – представь Джил, какой же я тупой ублюдок! – пытался успокоить её. Говорил, что всё будет хорошо, что с нашими деньгами можно решить любую проблему. Создатель, я даже не понимал, что я несу! Я помню ту странную эмоцию, проскочившую на лице Сюзи сквозь слёзы, – смесь удивления, злости, обиды и отвращения. Она влепила мне пощёчину, такую сильную, что я почувствовал её даже сквозь интоксовый туман. Последнее воспоминание – Сюзи стоит на коленях на полу нашей с ней квартиры и рыдает, раздирая себе руки ногтями и периодически колотя меня по бедру. Но сознание покидало меня, и я отрубился. А когда очнулся, Сюзи уже ушла.

Кросс залпом допил глир, пролив пару темных капель на когда-то белоснежную простынь, и закончил:

– После этого я опустился на самое дно. Я винил и продолжаю винить в произошедшем себя. Из-за меня ушла Сюзи. Из-за меня мы не смогли попрощаться. Всё беды – только из-за меня. Голос совести был настолько невыносимым, что я сильнее прежнего начал упарываться интоксом. Часть компенсации Сюзи перевела мне – иначе я не могу объяснить, откуда на моём счёте взялись лишние триста тысяч. Исчезли они, впрочем, так же легко, как и появились.

В один прекрасный момент меня поймали законники. Точнее, меня кто-то сдал. На меня повесили незаконное употребление и распространение интокса, повлёкшее уход по неосторожности, разработку и установку нелегальных имплантов, многократное получение взяток… в общем, закрыли дыры во многих делах. Но мне опять повезло, если можно так выразиться. Тот чиновник, которому я спас жизнь, отмазал меня от двадцати лет тюрьмы, и я получил всего год с полной конфискацией имущества. Слава коррупции, ха! – Кросс отсалютовал потолку пустым стаканом. – После отсидки у меня не было ничего. Ноль. Я перебрался в порт, где через некоторое время меня заметил Большой Босс и… хм… если можно так выразиться, пригласил меня поработать на него. В общем-то, выбора у меня не было. И вот я здесь. Собственно, это всё.

Некоторое время они оба молчали. Девушка несколько раз порывалась что-то сказать, но, похоже, слова не шли на ей на ум. Кросс усмехнулся: он был уверен, что она ожидала несколько другой истории. Наконец Джил выдавила:

– Кросс, я… если честно, я не знаю, что сказать. Я не думала…

– Ты можешь ничего не говорить, – оборвал Кросс гостью на полуслове. – Ты хотела услышать, как я тут оказался? Что ж, я рассказал. Прости мне мою грубость, она не направлена конкретно на тебя. Просто… я ещё никому не рассказывал. И я не знаю, почему вдруг решил рассказать тебе. Наверное, пришло время выговориться, не держать это в себе. С твоего позволения, предлагаю закрыть эту тему.

Джил кивнула. Но Кросса, к его собственному великому удивлению, это не устроило. Что-то внутри него хотело, чтобы его прошлое распотрошили, вывернули наизнанку. Поэтому он резко подался в сторону Джил – та даже отшатнулась – и снова заговорил:

– А знаешь, что больше всего бесит, заставляет чувствовать меня виноватым? Что я даже не могу последовать за Сюзи! Я не умираю, Джил! – выкрикнул Кросс.

Ну вот, ты это сказал. И что дальше? Давай – сказал «а», говори «б»…

Кросс встал и в волнении заходил по комнате. Джил следила за ним глазами.

– Первый раз Старик пришёл ко мне в шестнадцать лет. Знаешь, в точности, как у Готта: «И на третий день пятого месяца Он явился за ним».

Джил хмыкнула.

– Что смешного? – спросил Кросс.

– Ничего. Люблю Готта. Ну и просто забавно.

– Чем же?

– Это мой день рождения.

– А сколько тебе лет?

– Недавно исполнилось двадцать два.

– Действительно, забавное совпадение, – сказал Кросс, прикрыв на секунду глаза. – Значит, и год тот же… погоди… ты мне не веришь?

– У меня такое чувство, что должна, но… – Джил развела руками. – Звучит слишком невероятно. Ты должен это понимать.

Кросс ожидал совсем не этого, раскрывая свой секрет, и надеялся хотя бы на каплю удивления. Затем в голову пришла одна мысль:

– А если я докажу?

– Как?

– Мы кое-что установим в твою прелестную головку, – указательным пальцем он мягко ткнул Джил в лоб. – Я ведь выполнил два твоих условия? Третье я выполню, когда будем в клинике. Согласна?

– Да, – ответила Джил после непродолжительного раздумья. – Когда идём?

– Сейчас.

На небо над спальными районами круглыми сутками проецируются голографические образы – различные афиши, объявления о работе, анонсы и прочее, и прочее. Поэтому в западном округе Крейс ночь светла и полна рекламы. Всё просто – если жителей что-то не устраивает в подобном маркетинге, у них есть несколько вариантов – просто не поднимать голову, чтобы не видеть светящееся небо, либо переехать в Джинспейр или Вортен. Но жильё там не из дешёвых, причём цены разнятся как минимум на порядок. Так что жители спальных районов не жалуются. К тому же всегда можно установить смарт-окна или носить смарт-очки или смарт-линзы, фильтрующие всё это голографическое смарт-безобразие.

Большую часть спальных районов составляют многоэтажные ульи, но, как правило, небольшая территория всегда отводится под частные дома – двухэтажные, с небольшими газонами и детскими игровыми площадками во двориках.

Мэйтт Уолли припарковался возле такого дома. После долгих лет мытарств по однокомнатным квартирам ульев до сих пор сложно было поверить, что они с Мишель обзавелись собственным уголком. Стоило сказать спасибо правительству, активно продвигающему программу поддержки молодых семей.