Акула в камуфляже - Сергей Зверев

– Вы не дослушали, – сказал Павлов. – Самое главное: там должна быть рация! Конечно, нет уверенности, что устройство в рабочем состоянии, но шансы на это есть.

– И запасы еды там должны быть! – воскликнул приободрившийся Зарнов. – Концентраты и все такое! Нет, решено, надо идти.

– Пожалуй, я с вами соглашусь, – сказал после непродолжительного раздумья Муличенко. – Тут ведь еще один момент есть. Доберемся до «Новопетровской», отдохнем там под настоящей крышей и в тепле. А потом, даже если не удастся наладить связь, можно будет попытаться дойти до какой-нибудь из иностранных станций.

– Верно, – кивнул Полундра. – Две станции поблизости там точно есть! Аргентинская «Висекомодоро-Марамбио» и чилийская «Хенераль Бернардо О’Хиггинс». А еще чуть к югу аргентинская «Альмиранте-Браун». И если нам повезет на «Новопетровской» с транспортом… Вообще с ветерком домчимся!

– Эх! Когда в поход мы собирались, слезами девки заливались! Давайте займемся сборами. Что там с мясом надо делать, Полундра? – подвел Зарнов итог дискуссии.

Сборы закипели. Но, как говорится, голому одеться – только подпоясаться, сейчас они уже приближались к концу. Только и осталось, что просолить мясные полоски, что резал сейчас Зарнов, и можно выходить.

Гидроцикл и водолазное снаряжение Полундра закопал у подножия останца: ориентир хороший. С собой их не потащишь, да и без надобности они на суше, но вдруг потом да пригодятся? Шкуру убитого тюленя решили прихватить с собой, хоть Муличенко и возражал поначалу, не понимая, на что она может в походе пригодиться. Но Полундра растолковал Андрею Александровичу, что из шкуры крабоеда получится, если возникнет в том нужда, отличная волокуша, которая будет легко скользить по снегу.

Неожиданно возник вопрос: что делать с проклятым аккумулятором? Весу-то он был весьма солидного, а путь неблизкий, нелегкий и тут каждый грамм на счету.

Муличенко настаивал на том, что аккумулятор нужно закопать там же, где и гидроцикл. А вместо него прихватить с собой в поход побольше провизии – подсоленного мяса. Зарнов поддержал своего рулевого: в самом деле, на кой леший им эта пакость в пути сдалась?! Еще раз отравы понюхать и безумный кайф словить? Так двух раз по самое горло хватило.

– Но ведь это единственное реальное доказательство обоснованности наших подозрений! – пытался спорить Павлов.

Однако Андрей Александрович уперся. Как знать, может быть, на подсознательном уровне рулевого «Кассиопеи» задевало то, что все решения и инициативы исходили от Полундры? Что североморец стал неформальным лидером их крохотной команды? Нет, ничего от зависти или ущемленного честолюбия здесь не было, просто в их с Зарновым паре Муличенко привык быть старшим. Рулевым. Командиром. Вот и сказывалась эта привычка, хотелось Муличенко настоять на своем. Если не в принципиальных вопросах, то хотя бы в мелочах.

Полундра отравленный аккумулятор мелочью отнюдь не считал, но, будучи отличным практическим психологом, решил не обострять ситуацию. Оставить? Ну, значит, оставим… Закопать? Ну, ладно, закопаем… Нет, не рядом с гидроциклом и амуницией для дайвинга. С другой стороны останца.

Полярный день на прощание улыбнулся собравшимся в поход людям. Туман над океаном развеяло северным ветром, подталкивающим шедших на юг путешественников в спину. Низко над горизонтом, там, где серая вода сливается с серым небом, стояло незаходящее солнце полярного лета. Его лучи, шедшие почти параллельно плоскому берегу, освещали торчащий вверх палец останца, под которым Полундра закопал трофейный гидроцикл и все остальное. К югу от останца тянулась гигантская темно-синяя тень, похожая на стрелку-указатель.

Такие же тени, только размером поменьше, отбрасывали три человеческие фигуры, скорым шагом двигающиеся туда, куда указывала теневая стрелка.

На юг.

На скале останца осталась небольшая надпись, нацарапанная кончиком ножа на высоте человеческого роста…

Чем больше и сильнее цивилизация, тем большую жизненную важность приобретает для нее необходимость поддерживать циркуляцию информации и тем острее реагирует она на любой перебой в такой циркуляции. Поэтому роль массмедиа в современном мире огромна, иногда даже складывается впечатление, что все происходящее на планете является лишь поводом для теле– и радиорепортажей, для газетных статей, комментариев и обзоров.

Одна беда: любая палка о двух концах, и у любой медали две стороны. Мир переживает эпоху нового варварства, особенно страшную оттого, что вещи невозможные и непредставимые считаются не только возможными, но чуть ли не нормальными. Злодеяния и насилие, порожденные человеческой завистью, ненавистью и глупостью, буквально затопили планету. И ведь все это тиражируется массмедиа в совершенно немыслимом масштабе, в режиме on-line. Да-а, недаром некоторые сравнивают иных деятелей, пашущих на тучной ниве СМИ, с шакалами и гиенами: неудержимо их трупный запах притягивает. Право, задумаешься иногда, а не сами ли СМИ способствуют эскалации насилия?! Больно уж новости пошли сейчас специфические: только и слышишь – зачастую и видишь! – как кто-то взорвал себя и полгектара толпы в придачу. Или еще что-то в том же духе. Скоро самой крутой сенсацией станут считаться дни, когда никто никого не взрывает…

Появился и расплодился без меры такой характерный тип среди журналистской братии: эти люди готовы даже из собственных похорон, да что там! – из светопреставления сварганить забавное шоу и лихо загнать в эфир. Свобода информации, ясное дело, профессиональный долг журналиста и все такое прочее в либеральном духе, но уж больно мерзкий душок идет от такого профессионализма.

Пресс-конференция в конференц-зале отеля «Хилтон» собрала немало журналистов. Есть у этой публики профессиональный нюх на сенсационный скандал или скандальную сенсацию, летят они на такой эксклюзив, точно мухи на дерьмо. Давали пресс-конференцию представители штаба проведения трансконтинентальной парусной гонки Монтевидео – Сидней; кстати, офис штаба располагался в том же отеле.

Кого только не было в просторном конференц-зале! Представители АП, парни из ЮПИ, тележурналисты СиНН, корреспонденты «Монд», «Нюсуик», «Шпигель»… словом, всякой твари по паре. Больше всего, конечно, журналистов из латиноамериканских стран. Даже кубинец имелся, спецкор газеты «Гранма».

Понятное дело, преобладали репортеры спортивных изданий. Были и представители России: один репортер из «Спорт-курьера», еще один, представляющий журнал «Катера и яхты», плюс симпатичная тележурналисточка с НТВ. В многоголосом и многоязычном жужжании, заполнявшем зал, преобладал английский язык.

На небольшом возвышении за столом, над которым был укреплен постер с логотипом трансконтинентальной гонки – парящим альбатросом, перед гроздью микрофонов сидели двое: член Высшего совета ИЯРУ Фридрих Роттенберг, возглавлявший штаб гонки, и куратор от Международного олимпийского комитета мистер Эдуард Лайонс. Кстати сказать, собрана пресс-конференция была по инициативе и с подачи американца. Роттенберг не видел особой необходимости в ее проведении, но спорить с Лайонсом не стал: себе дороже. За последние несколько дней их отношения, и так не безоблачные, разладились вконец.