Городской роман - Ольга Дремова

– В зал приглашаются Грачевы! – голос администратора прозвучал торжественно и приторно-слащаво, сразу разделив стоявшую публику на два потока. Обогнув с двух сторон островок, где остались Ксюха и Анатолий, приглашенные устремились в церемониальный зал, и фойе моментально опустело. Анатолий смотрел вслед удаляющимся до тех пор, пока парадные двери не закрылись, отрезая его от всех тех, кто неожиданно для него самого вдруг стал ему дорог и важен.

– Толя! – с обидой хлюпнула покрасневшим носиком Ксюша, и огромные черные глаза ее вновь наполнились слезами. – Я люблю тебя, а они все… смотрели на меня… так!… – Она покрутила из стороны в сторону своей точеной шейкой и с рыданием наклонила голову.

– Ладно! – негромко проговорил Анатолий. Он чувствовал себя в какой-то степени виноватым перед этой девочкой, у которой самый главный праздник в жизни оказался омраченным. – Не надо, Ксю. Пойдем к машине.

Катька сидела перед зеркалом и с некоторой долей недоумения созерцала свое отражение. Беспорядочно торчащие рыжие клоки волос больше напоминали искусственный мех медвежонка, лет пятнадцать-двадцать валявшегося в необъятных недрах старого дивана. Боевая раскраска индейца, которую Катерина не удосужилась снять на ночь, растеклась, склеивая насмерть и так не желавшие открываться со сна глаза. Убирая тампонами тушь, она подумала о том, что напоминает сама себе дворника со скребком, на беду которого за ночь нападала чертова уйма снега. Изображение в зеркале периодически раздваивалось, и тогда Катя клевала носом, засыпая на ходу. Время от времени голова ее клонилась вниз, глаза закрывались, но, взяв себя в руки, она мужественно продолжала приводить свою «фотографию» в порядок.

За ее спиной стоял Володя, глядя на Катерину в зеркале и явно не решаясь ей что-то сказать. Катя видела, как, приготовившись и собравшись с силами, он уже открывал рот, но, вздохнув, закрывал его снова, продолжая скручивать из уголка рубашки тонкий плотный валик. Глаза Володи приняли измученно-страдальческое выражение, губы побледнели, и сам он выглядел затравленным и жалким, похожим на воздушный шарик, из которого выпустили весь воздух.

Катерина видела его мучения, но помочь не спешила. Какого фига, мужик он или нет, или так и будет всю жизнь цепляться за бабьи юбки! Если что-то по делу, пускай говорит, нечего нюни разводить. А если не начнет – значит, не так уж и важно все то, что он хотел сказать.

Взъерошив пятерней нестриженую копну светлых волос, он нахмурился и, напустив на себя для важности серьезный вид, откашлявшись, наконец изрек:

– Като, я хотел с тобой серьезно поговорить.

– Если позиция сзади тебя устраивает, можешь начинать, – ответила она, продолжая наводить марафет перед зеркалом.

– Не могла бы ты уделить мне немного времени и развернуться лицом. Говорить с твоим затылком как-то несподручно, – попросил он, глядя на Катерину в зеркале.

– Ты не комплексуй, говори так, по утрам я с затылка выгляжу намного респектабельнее, – пробурчала она, массируя кончиками пальцев отвоеванные у грима глаза.

– Хорошо, – согласился он, присаживаясь на диван и немного успокаиваясь: первый шаг был сделан. – Понимаешь, Като, вчера я решил подработать денег…

– Это похвальное стремление, – перебила она. Сцепив руки на затылке, она сладко потянулась и зевнула. – И что ты нашел?

– Вот об этом и речь. Я даже не знаю, как тебе сказать, – проговорил Володя, и по его тону Катерина поняла, что сейчас на ее голову посыплются неприятности.

Пытаясь оттянуть этот момент, она скорчила недовольную гримаску:

– Может, ты сделаешь кофе, а то я спросонья никак не пойму, где нахожусь и куда делись мои вещи?

– Като, мне не до кофе, – вдруг решительно проговорил он. – Меня кинули на деньги, так что у нас с тобой неприятности.

Катерина прекратила заниматься макияжем и резко повернулась лицом к Володе.

– Давай с этого места поподробнее, – произнесла она, и Володя с облегчением увидел, что взгляд Катерины стал внимательным и заинтересованным. – Только все по порядку.

– Понимаешь, вчера утром я шел по улице…

Володя говорил, а Катерина, вжавшись в ручки кресла, следила за его рассказом, застыв, словно изваяние, не перебивая и стараясь ничего не упустить. Сначала речь Володи была неровной, сбивчивой. Перескакивая с одного на другое, он скидывал в одну кучу сразу и события, и свои эмоции, и какие-то воспоминания чуть ли не пятилетней давности, не относящиеся к делу, с точки зрения Катерины, никаким боком. Но, поняв, что торопиться ему некуда и что Катерина выслушает всю его историю до конца, он внутренне успокоился, и речь его стала более связной и ровной.

– Он сказал, что его не волнует, кто из нас присвоил его деньги: я или Поперек. Шестьдесят тысяч нужно вернуть через неделю. Тридцать кусков он повесил на Серегу, а тридцать – на меня, – закончил рассказ Володя и выжидающе посмотрел на Катерину.

– К среднему образованию неплохо бы еще приложить хотя бы среднее соображение, – констатировала Катька, с недоумением глядя на мальчика. – Чем ты думал, когда соглашался остаться в ларьке?

– Но меня же попросили побыть там всего десять минут, – качнул головой Володька.

– И что? Тебе это помогло, когда на тебя долг вешали? – резонно спросила она, закидывая ногу на ногу и с презрительной жалостью глядя на несчастного Володю. – Много ты знаешь! Да тебя надули, как несмышленыша из ясельной группы детского сада, твой же Поперек и надул, – скептически хмыкнула она.

– Этого не может быть, – уверенно возразил Володя. – Я знаю Сережу уже много лет, он хороший человек.

– Все они хорошие, пока до денег не дошло, – отрезала она. – Это же слепому видно: стрясут они с тебя тридцатничек и между собой его раздергают. Уж не знаю, какой у них там договор, но ты попал под раздачу по полной программе.

– Может, ты и права, – пожал плечами Володя, – но только что мы теперь будем делать? – растерянно проговорил он, глядя на Катерину и ожидая ее решения.

– «Мы»? – Катька даже наклонила голову, вытянув вперед шею и недоуменно поглядывая на Володю. – Ты что, сбрендил, Нестеров, приплетать меня ко всей этой истории?

– Разве мы не вместе? – негромко проговорил Володя.

– Вместе для чего? Твои долги отдавать? С чего это ты решил, что я стану расплачиваться за твою дурь? – Глаза Катерины округлились.

– Я думал, мы с тобой одно целое, – обиженно проговорил парень. – Я рассчитывал, что, попав в трудную ситуацию, могу попросить у тебя помощи или хотя бы совета.

– Ты знаешь, дружок, так дела не делаются, – повысила голос Катерина. – Если у мужика есть деньги, то это нормально, когда он приходит к женщине с намерением поделиться. Вот тогда можно быть вместе и получать от этого «вместе» удовольствие. Но когда взрослый парень приходит повесить на девчонку свой долг, заявляя, что они, дескать, вместе, – это уму непостижимо какая глупость! Как ты до этого допер-то?