Черный аббат. Мелодия смерти - Эдгар Уоллес

– Пятьдесят тысяч фунтов – огромная сумма, – внушительно изрек Джилдер. – В недельный срок ее не достать, а именно она потребуется от вашего брата.

На глаза Лесли навернулись слезы, и ему на минуту стало жаль ее.

– То есть Артуру нечего передать новой фирме?

– Именно так.

Повисло долгое молчание, которое нарушалось только тиканьем маленького будильника: в мертвящей тишине он так «загрохотал», что оба собеседника одновременно поглядели на него с испугом.

– Зачем вы пришли? Сделать мне больно?

Он кашлянул.

– Нет, мисс Джин, не считайте меня негодяем. Не забывайте: несколько дней назад я признался вам в любви. Вы, правда, не ответили на мои чувства, но я хочу повторить: нет ничего на свете, чего я не сделал бы ради вас, несмотря ни на какие препятствия, издержки и жизненные трудности.

Она уставилась на него, словно читая его мысли.

– Вплоть до предоставления моему брату пятидесяти тысяч фунтов в недельный срок?

– Вплоть до этого, – заверил он.

Она медленно поднялась с кресла и подала ему лист бумаги и перо.

– Запишите, пожалуйста, свой адрес, – спокойно попросила она. – Я помню улицу, но забыла номер дома.

Он черкнул что-то на листе и добавил:

– Я должен знать завтра: да или нет.

Лесли опустила голову.

– Завтра вы получите ответ. Если я сообщу вам, что решилась выйти за вас замуж, приготовьте деньги сразу же. Я своему слову не изменяю.

Он поклонился и направился к двери. У порога обернулся, еще раз поклонился и вышел в вестибюль. Вскоре под окнами заурчал мотор его автомобиля.

В ту же минуту в гостиной появился Артур Джин.

– Кто приезжал? Джилдер? – спросил он и, когда сестра кивнула, возмущенно добавил: – Какой нахал! Почему ты не позвала меня? Да что с тобой? На тебе лица нет!

– Что? – переспросила она, стараясь придать голосу уверенность. – Он говорил со мной о деньгах, порученных твоему попечению, – о состоянии покойной графини Челмсфорд. Дик знает о твоей беде?

При этих словах Артур буквально окаменел, и девушка убедилась: бывший старший клерк не солгал ей.

– Знает. А что ты думаешь на этот счет?

– Разве не все равно, что я думаю? Сейчас главное – возвратить деньги.

– У меня еще неделя в запасе… Ты не могла бы достать нужную сумму? – отрешенно спросил он.

– Ты шутишь? Кто даст мне пятьдесят тысяч? Нельзя ли уговорить Гарри повременить?

– Исключено, – махнул он рукой. – Он ненавидит меня и жаждет отомстить за расторжение вашей помолвки. Что будет, когда растрата выплывет наружу? Меня ждут судебное разбирательство и тюрьма. Я, конечно, заслужил наказание, но для тебя, Лесли, это станет ударом. Впрочем, эмоциями делу не поможешь… Кстати, чего хотел Джилдер? Известить тебя, что я – банкрот? – с едва уловимой ноткой надежды поинтересовался он.

– Отчасти…

– Он сделал тебе деловое предложение? – ухватился Артур за эту мысль, как утопающий за соломинку.

Лесли любила брата, и ей стало горько от того, что он, фактически оставив ее нищей, не предпринимал ничего для спасения ситуации, а рассчитывал лишь на новое самопожертвование с ее стороны.

– Да, он сделал мне предложение, – кивнула она. – И я не знаю, что ответить. Мне нужно повидаться и посоветоваться с Диком…

– Зачем? – забеспокоился он. – Какая от него польза?

– Таково мое желание, и я на нем настаиваю. Я сейчас же позвоню ему.

Она направилась в вестибюль и уже сняла телефонную трубку, когда Артур схватил ее за руку.

– Дик нас не спасет! – закричал он. – Джилдер, конечно, нахал, зато крепко стоит на ногах. С ним ты будешь гораздо счастливее, чем с сумасбродным Гарри.

Она резко высвободила руку и назвала телефонистке номер замка Челмсфордов. Лакей ответил, что мистера Ричарда нет дома – он уехал в Лондон и возвратится ближе к ночи. Она повесила трубку, вернулась в гостиную и взяла листок с адресом Джилдера.

– В твоем распоряжении шесть дней, Артур, – обиженно произнесла она. – У меня же – меньше двадцати четырех часов. Не берусь утверждать, чье положение хуже, но мне кажется, что мое…

Он выждал, пока затих стук ее каблуков, и через полчаса, думая, что сестра успокоилась, негромко постучал в ее комнату:

– Лесли, давай поговорим.

Она не открывала. Он подергал дверь – заперта изнутри.

– Лесли! – снова позвал он.

Безмолвие. Уткнувшись лицом в подушки, девушка навеки прощалась с Ричардом Алмсфордом, чувствуя, как сердце ее разрывается на части.

Алмсфорд-младший действительно весь день пробыл в Лондоне по делам и в сумерках, выходя из одной конторы на Вадур-стрит, заметил, как из соседнего здания выскользнул какой-то подозрительный, со свертком под мышкой субъект, чья фигура показалась Ричарду хорошо знакомой. Дик пригляделся и понял, что не ошибся: это был не кто иной, как недавно уволенный им лакей, в прошлом узник Дартмура, осужденный за кражу, а ныне аферист без определенных занятий, обретающийся под фальшивым именем Томас Янг. Тот, внезапно обернувшись, тоже узнал бывшего хозяина, засуетился, метнулся в другую сторону и торопливо зашагал прочь, нырнув в ближайший переулок. Что он тут делает? Вынюхивает, кого бы обворовать? Дик посмотрел на вывеску и обомлел: «Магазин театрального реквизита». В витрине парики, накладные носы, маски, баночки с гримом. «Похоже, этот фигляр подался в актеры, – подумал Алмсфорд. – Там ему и место».

Ричард находился в скверном расположении духа, потому что уже нанес два важных визита в качестве просителя и в обоих случаях получил отказ. Оставался последний шанс…

Центральный банк уже закрылся, но швейцар через служебный вход провел позднего посетителя в роскошный кабинет управляющего – лорда Кланфилда, когда-то, еще в бытность местечковым банкиром, мистером Джарвисом, дружившего с отцом братьев Алмсфордов.

– Здравствуй, Дик, – радушно приветствовал его глава банка, пожилой импозантный господин, который, выйдя из-за массивного письменного стола, долго тряс Ричарду руку. – Как ты возмужал, какой красавец! Я ведь помню тебя мальчиком, мы играли с тобой в прятки в Челмсфорде, где я частенько гостил у твоего отца. Садись. Что у тебя стряслось?

Ричард коротко изложил суть дела, и лорд Кланфилд нахмурился.

– Пятьдесят тысяч фунтов? Это слишком много. Я мог бы одолжить тебе тысяч пять из своих средств, но только при условии, что деньги нужны лично тебе. Ты, как я наслышан, человек чести, трудишься, не транжиришь – тебе я доверяю.

– Деньги не для меня: я пытаюсь помочь другу, который попал в тяжелое финансовое положение.