Черный аббат. Мелодия смерти - Эдгар Уоллес

– Кто его убил? – спросил Дик.

Путлер почесал затылок.

– Вот это самое странное: такое впечатление, что с ним расправился не один преступник, а несколько. Беднягу не просто убили, а сделали это с остервенением. Неужели кто-то из деревенских?

Прибыли полицейские, и Ричард с Путлером присоединились к ним. Обыск в парке дал неожиданный результат: Путлер нашел в траве длинный топор с почерневшей от времени рукояткой и острым, еще влажным лезвием.

– Что это такое? – спросил он Ричарда.

– Этим орудием убили Черного аббата, – ответил Дик. – При жизни его звали Руперт Редрат.

– Топор столько веков хранился у вас в поместье? – удивился сыщик.

– Нет. Последний раз я видел его в доме Артура Джина.

– У вас тут не ступишь и шагу, чтоб не соприкоснуться с тайной, – усмехнулся Путлер.

– Мистер Алмсфорд! Сэр! – послышался чей-то крик.

Оглянувшись, Дик увидел камердинера, стремглав бегущего к нему, взволнованного и бледного, как смерть.

– В чем дело, Гловер?

– Джейн, горничная, только что сказала мне… Она напугана… – пролепетал старик, указывая на окно кабинета.

Дик в сопровождении Путлера вернулся в дом. В кресле у его стола сидела молодая девушка в пальто поверх ночной рубашки, простоволосая и растрепанная. В другое время Дик сделал бы ей строгое замечание за такой неопрятный вид.

– Расскажи мистеру Алмсфорду всю правду, – велел ей камердинер.

Горничная выпила воды и, собравшись с духом, поведала следующую историю. Около одиннадцати часов она выпила таблетку от мигрени и ушла к себе – комната ее на третьем этаже, как раз над спальней лорда Челмсфорда. Заснула она почти сразу и никаких звуков из парка не слышала. Но около половины первого ее разбудил грохот внизу. Оттуда доносились крики, стоны и звон стекла. Такое впечатление, что там происходила ожесточенная борьба.

– В комнате мистера Гарри? С кем ему драться? Ты ничего не перепутала, Джейн?

– Нет, сэр, – пробормотала девушка. – Я боялась пошевелиться, чтобы меня не убили как ненужную свидетельницу, а когда все стихло, накинула пальто и побежала к Гловеру.

Не дослушав ее, Дик выскочил в коридор и помчался наверх, перескакивая через три ступеньки. Дверь в спальню брата была заперта. Он постучал и позвал его по имени – безрезультатно.

– Надо вскрывать, – посоветовал Путлер. – Есть ломик?

В комнате царил жуткий разгром: матрац и одеяло сброшены на ковер, с подушек стащены наволочки, кровать усыпана пером и пухом, оба зеркала в массивных рамах разбиты вдребезги, шторы, кроме одной, сорваны, окно распахнуто настежь. Повсюду валялись обломки стульев. Стол был опрокинут, на полу – осколки склянок и лужи от пролитых лекарств. Металлический карниз искорежило, как будто на нем кто-то висел. На клумбе под окном зияла вмятина, вытоптанные рододендроны погибли.

Ричард залез на подоконник и спрыгнул вниз. На листьях алели капли крови, на почве собралась целая лужица. Странно, но следов обуви Дик не заметил.

– Ума не приложу, когда и как случился этот кошмар? – сказал Ричард Путлеру. – Мы ведь не сошли с ума и оба находились в доме.

– Все произошло за то недолгое время, когда мы с полицейскими обыскивали парк. Какого черта я об этом не подумал! Нельзя было уходить.

– Это я виноват, – огорчился Ричард. – В нашем поместье орудуют убийцы, а я, зная о смерти Томаса, даже не зашел к брату, не сообщил ему и не поинтересовался, в порядке ли он. Не зря меня упрекают в черствости.

– Смотрите! – перебил сыщик.

Дорожка закончилась, и на поляне, поросшей травой, виднелись следы, как будто здесь протащили что-то тяжелое.

– Я знаю, что надо делать. Идите за мной, Путлер.

Дик свернул к флигелю и остановился перед первым окном библиотеки. Оно было распахнуто.

Он впрыгнул в помещение, отодвинул штору и обомлел. Одна из книжных полок опустела, секретер был отперт и, очевидно, взломан, все ящики выдвинуты, бумаги рассыпаны, чернильница опрокинута; кроме того, на полу валялась пустая шкатулка, где Гарри хранил деньги, извлеченные из сейфа для текущих нужд.

– Ничего себе! – присвистнул Путлер, когда Дик вылез и сообщил ему об увиденном. – Но где ваш брат? Его нет ни в доме, ни в библиотеке. Куда он подевался?

Следы волочения на траве резко обрывались. Впереди, в четырехстах ярдах, виднелась река Равенсвиль, слева, скрытые лесом, – руины аббатства.

Осмотр развалин и берега не дал никаких результатов, а когда Ричард с Путлером вернулись в замок, там уже появились репортеры и собрался народ.

Джилдер встал с постели в шесть часов утра. По правде говоря, всю ночь он не сомкнул глаз, но чувствовал себя совершенно не уставшим и почти молодым.

Утреннюю корреспонденцию доставили в восемь. Джилдер лично встретил почтальона в дверях, получил от него шесть конвертов, быстро перебрал их, увидел на одном штемпель «Челмсфорд» и прямо в прихожей вскрыл его. Там была записка от Томаса: «Если мы больше не увидимся на этом свете, благодарю Вас за все. Не поминайте лихом».

«Что за черт? – подумал „благодетель“. – Умирать собрался? Или опять в тюрьму угодил?»

Скомкав записку, Джилдер спросил почтальона, который торопился уходить:

– Это все для меня? Больше ничего нет из провинции?

– Нет, сэр, ничего, – ответил тот, еще раз проверив свой рюкзачок. – Следующая почта в полдесятого. Если письмо отправили вчера вечером, оно еще не поспело к первой разноске.

Захлопнув за почтальоном дверь, бывший адвокат долго метался из угла в угол. В десять горничная позвала его завтракать, но вид сыра, бекона, яиц всмятку и свежесваренного кофе не возбудил в нем ни малейшего аппетита. У прибора на столе лежали недавно доставленные газеты.

– А писем не было? – спросил он служанку.

– Нет, сэр.

Он взял первую, что попала под руку, и увидел крупный заголовок: «Убийство в заколдованном замке (графство Челмсфорд, по телефону, 2 часа ночи)».

Джилдер отшвырнул газету, выскочил из-за стола и заперся у себя в кабинете.

«Томас! Кому перешел дорогу этот кретин, что с ним расправились с такой жестокостью? Если узнают, что он жил у меня на Красной ферме, меня затаскают по допросам, по судам, а то и заподозрят в заказном убийстве. Проклятье!»