Мой чужой ребёнок - Настя Ильина

— Мама, почему дядя злится? — спросила девочка, повернув голову в нашу сторону.

Она умела говорить… Я думал, что она глухонемая. И голос у неё был приятный такой — наполненный жизненной силой, отчего мне стало её ещё жальче.

— Я не злюсь, не волнуйся, — ответил я за её «маму». — Итак, вы собираетесь идти на контакт? Или мне следует обращаться в органы, способные развязать вам язык?

— Выйди со двора и подожди пару минут… — фыркнула она.

Видимо, нормально обращаться женщина ко мне так и не собиралась… Впрочем, я не за её уважением сюда приехал, а за справедливостью.

Я вышел, а она что-то сказала девочке, бережно держа её за руки. Возможно, она пыталась теперь искупить свою вину за то, что была плохой матерью для Гали, потому что смотрела на девочку с такой нежностью и заботой, что даже я ненадолго поверил, словно эта женщина любящая и ответственная мать…

Выйдя за калитку, она приблизилась ко мне и сложила руки на груди. Нахмурилась и, сглотнув, начала разговор:

— На лечение её я копила деньги. Что тебе известно?

— Всё… Можете быть честны, потому что я знаю, что не вы мать этой девочки, и знаю, какой ценой Гале обошлись нежеланные роды…

— Я не хотела, чтобы всё так вышло… А потом он начал запугивать меня. Он угрожал, что убьёт и меня и дочь. Когда узнал, что Галя беременна… — она всхлипнула. — Он с ума чуть не сошёл, накинулся на меня. Я боялась его, но потом решилась и всё рассказала полицейским. Его посадили, на зоне он и погиб. Галя пристроилась хорошо, нашла себе богатого покровителя, вот я и подумала, что шантаж поможет мне накопить на операцию для Людочки. У неё есть шанс встать на ноги. А если мы не сделаем операцию в ближайшее время, в организме начнутся необратимые процессы. Она может умереть.

Я стиснул зубы и ещё раз посмотрел в сторону девочки, которая сидела в кресле и разглядывала нас, улыбаясь, словно маленькое солнышко.

— Сколько нужно на операцию?

— Ещё семьсот тысяч не хватает. Я пыталась взять кредит, набрала кучу заказов на шитьё… Я даже в благотворительные фонды обращалась, но они только душещипательные истории для экранов берут, а таких, как я, отправляют подальше…

— Я оплачу операцию и дальнейшую реабилитацию вашей внуч… дочери, а вы оставите Галю в покое. Она не готова простить мать, которая предала её.

Нижняя губа женщины начала дёргаться. Она уставилась на меня, шмыгая носом, а затем всхлипнула и сморгнула слёзы, подступившие к уголкам глаз.

— Спасибо! Если вы поможете Людочке, Господь непременно вас вознаградит.

— Вам точно не следует употреблять имя Бога, законы которого вы преступили столько раз, — покачал я головой, отмечая, что женщина виновато опустила голову. Возможно, в ней ещё оставалось что-то человеческое… — Мой человек свяжется с вами завтра. Всего доброго…

Я уладил очередную проблему, которая дамокловым мечом висела над головой, и теперь важно было разобраться с ещё несколькими. Во-первых, я хотел провести анализ ДНК как можно быстрее, а во-вторых, наказать клинику, где нас с Олей использовали, как пешек с шахматной доски. Ну и, в-третьих, я просто обязан поговорить с Ольгой и признаться в том, что мои чувства к ней куда сильнее симпатии и привязанности.

— С женихом приехала? — спросила мама, когда я вошла в дом.

— Ну не говори так… Не жених он мне. У нас с Максимом деловые отношения пока…

Я даже не знала, кого пыталась обмануть в эту секунду — себя или маму. Потому что мне самой уже давно стало ясно, что «деловые отношения» у нас с ним были только до подписания договора… И потом немного, пока Максим не стал для меня другом и опорой. Впрочем, я думаю, что мама тоже давно понимала, насколько эти отношения «деловые».

Мы немного поговорили о том о сём… Я призналась маме, что пока ничего не понимаю, а она сказала, что первый шаг должен сделать мужчина в этой ситуации, ведь он до сих пор не разобрался с женой и не подал на развод.

— Ты, главное, не надейся ни на что, моя девочка, чтобы потом не стало горько, — покачала головой мама, и я согласно кивнула ей в ответ, несмотря на то, что понимала — я уже надеюсь.

Скоро я заметила через окно Максима: он подошёл к своей машине и опёрся на открытую дверцу, погрузившись в собственные мысли. Выглядел он не очень, поэтому я попрощалась с мамой и попросила передать огромный привет отцу, когда он вернётся с рыбалки.

— Ну как всё прошло? — спросила я у Максима, приблизившись к нему.

— Я пообещал ей, что помогу деньгами. Не знаю, что пытается сделать эта женщина… Скорее, искупает свою вину за то, что не стала хорошей матерью для Гали… И мне не жаль её саму, но девочка заслужила большего. Она не виновата, что родилась.

Я кивнула. Стало горько оттого, что вокруг происходит столько ужасных вещей, на которые мы совершенно никак не можем повлиять. Так бы хотелось помочь всем обделённым и обездоленным, но это не в нашей власти, и если сделаешь добро хотя бы для одного такого человека — ты живёшь не зря. Я прекрасно понимала стремление Максима помочь девочке и поддерживала его.

Мы сели в машину, и под негромкую мелодию потихонечку поехали обратно. Поездка в деревню так ничего и не прояснила между нами. Максим погрузился в себя после разговора с Галиной мамой. Он вёл себя отстранённо, много молчал, а я устала и задремала, проспав до самого дома.

Дома остаться наедине тоже не получилось. Да и не следовало ждать ничего хорошего от разговора в таком состоянии. Максим сейчас был где-то там, в собственных мыслях, поэтому я решила, что подожду ещё.

Ночь оказалась неспокойной. Васёна очень часто просыпалась, плакала, требовала грудь и приходилось кормить её даже не по времени. В итоге я почти не спала, и когда утром Максим предложил подменить меня, была рада пойти в комнату к сыну, рухнуть на кровать и провалиться в сон на несколько часов.

Витюша был уже взрослым мальчиком. Он не стал будить меня, когда проснулся, и осторожно выскользнул из комнаты. Я проснулась от звонка телефона. Ничего толком не поняла, но мне пытались навязать, похоже, линейку какой-то новой косметики. В общем, я едва поборола желание послать менеджера по продажам куда подальше. Столько нецензурных слов на языке не крутилось уже давно.

Когда посмотрела на часы, ужаснулась. Я спала примерно часа четыре. Чем всё это время кормили Васёну? Я поспешила в её комнату, где на диванчике сидела мама Максима и читала книгу.

— Оля, всё в порядке? Выглядишь такой испуганной и уставшей.

— Да. Простите, что уснула, а Василиса, что кушала?

— Да не волнуйся ты так, Оля! Малышка покушала смесь. Всё нормально. Иногда можно. Ты о себе тоже должна подумать. Ты представь только, кто будет кормить девочку, если ты изведёшь себя?!

Я кивнула. Сегодня был выходной день у Максима, и мне хотелось всё-таки пообщаться с ним, чтобы прийти к пониманию наших отношений.