Мой пылкий лорд - Гэлен Фоули

— Деньги?

— На счете, все устроено.

Барду долго смотрел в окно экипажа, пока они пересекали Вестминстерский мост.

— А моя София, — тихо спросил он, — она все еще в Лондоне?

— Я видел ее в Воксхолле неделю назад. Красива, как всегда! — Ролло вздохнул.

— Что такое Воксхолл? — серьезно поинтересовался Барду.

— Увеселительный сад на берегу реки. Там есть театр, танцевальный зал, устраиваются фейерверки. Можно славно поразвлечься.

— Мне понадобится София, — сказал Барду. — Она всегда полезна.

Ролло наморщил лоб. Клод Барду был нанят могущественной группой разъяренных плантаторов, друзей президента Мэдисона, которому хотелось отомстить красным мундирам за то, что они сожгли Вашингтон. Хотя американские сундуки с золотом были пусты из-за британской блокады, гордость джентльменов-южан распалилась от унижения, которое они испытали, когда сожгли их блестящий новый Капитолий, и они начали оплачивать услуги Барду из своих собственных карманов, которые набивали за счет африканских рабов. Ролло не знал, как отнесутся виргинцы к тому, что Барду прибегнет к посторонней помощи.

— Мистер Барду, должен сказать вам, что о размере вашего гонорара уже договорились. Вы действительно считаете, что мадам Вознесенская согласится помогать?

— София будет делать то, что я ей прикажу. — Барду встретился с ним глазами, и не потребовалось слов, чтобы понять — Ролло ради его же блага лучше последовать примеру Софии. Он сделал еще глоток вина.

Поймав леденящий взгляд бледно-голубых глаз, Ролло побледнел. Ему совершенно определенно намекнули переменить тему разговора.

— Где вы научились говорить по-немецки? — неловко спросил он.

— В Вестфалии. Мне поручили некоторое время охранять короля Жерома.

— А, маленького братца Наполеона, да? Барду кивнул.

— Месье Грин, вы знаете некоего лорда Люсьена Найта?

Ролло не знал, что побудило его солгать, но когда его внутреннее чутье подсказывало ему что-то сделать, он так и поступал. Он покачал головой.

— Слышал о нем, но не знаком. Почему вы спрашиваете?

Барду молча посмотрел на него, в свете проносившихся мимо уличных фонарей лицо его выглядело отталкивающим. Последовала еще одна неловкая пауза. Ролло прочистил горло, усвоив, что ему не стоит задавать слишком много вопросов. Ему это не понравилось. Он заставил себя сконцентрироваться.

— Мистер Барду, когда вы ознакомите меня с вашими планами?

Барду обдумывал его вопрос, глядя в окно, в то время как они проезжали Вестминстерское аббатство.

— Пятнадцать лет службы, — прошептал он, — и вот я не могу вернуться домой. Меня там осудят и казнят. Я не сделал ничего плохого, я служил своей стране. Вы знаете, что это такое, мистер Грин? Поражение — очень горькая чаша. Эти гордые, надменные англичане сами должны испробовать, какова она на вкус.

— Э-э! Да…

«Аккуратно вывернулся», — подумал Грин. Он, Ролло, не питает к англичанам никаких недобрых чувств. Он находится в Лондоне два года, и хотя он патриот и, как всякий американец, возмущен блокадой и сожжением Вашингтона, но вопреки самому себе полюбил англичан. В конце концов, его предки были трудолюбивыми корнуэльцами. Ему нравилась их пища, их женщины, их эль.

Барду сделал еще глоток.

Первым вашим поручением будет отыскать для меня производителя взрывчатки. Скажете, что вы инженер, которому нужно разрушить ветхий мост прежде, чем строить новый. Вы поместите заказ на селитру. Я скажу вам, какое количество потребуется, когда увижу цели собственными глазами.

— О, вы уже наметили цели? — удивленно спросил Ролло. — И каковы же они?

Барду промолчал и только холодно улыбнулся.

Элис уже проснулась, оделась, и ей не терпелось начать день, когда пришла горничная, точно по расписанию, но вместо того, чтобы принести ей поднос с завтраком, пухлая служанка передала сообщение о том, что его милость приказали больше ничего не подавать мисс в ее комнату. «А, Люсьен решил выманить меня отсюда голодом», — подумала Элис, тихо рассмеявшись. Ей не терпелось увидеть, как он будет потрясен ее благожелательностью.

Они спустились в холл, где горничная передала ее в руки ливрейного швейцара, стоявшего у двери.

— Я отведу вас к его милости, мисс. — Слуга поклонился Элис и открыл входную дверь. — Сюда.

— Он не в доме?

— Его милость каждое утро тренируется в своей студии, — вежливо сказал слуга. — Подать вам накидку?

— А далеко ли идти?

— Нет, мисс.

— Тогда идемте.

Он кивнул и вывел ее из дома. Утро было яркое, прохладное и многообещающее. Элис потерла уши, а когда заговорила, изо рта у нее вылетел парок.

— А что это за студия?

— Спортивная студия, мисс. Милорд там упражняется в фехтовании, а также в боксе.

— В боксе! Боже мой, мне это неприлично — идти туда! — Молодая леди не может войти в храм мужской силы. Сегодня воскресное утро, и ей следует пойти в церковь, а не в частную спортивную студию, где холостой мужчина занимается боксом!

Лакей бросил на нее угрюмый сочувственный взгляд.

— Тем не менее, мисс, он приказал подать вам завтрак именно туда.

Действительно, Люсьен еще раз бросил ей перчатку, пытаясь выманить ее на свободу кусочком сыра, как мышку, каковой она и была на самом деле. Элис пожала плечами, разозлившись на себя, потому что не могла не признать, что ей любопытно увидеть то, что остальные молодые леди никогда не увидят даже мельком, и последовала за лакеем без дальнейших замечаний. Он провел ее через усыпанный гравием двор по подъездной аллее, шедшей вокруг дома. Садовники уже вовсю трудились, подстригая фигурные кусты, украшавшие дом, и обрезая плющ, который карабкался по кирпичным стенам. Они прикоснулись кончиками пальцев к своим шляпам, увидев Элис, которая шла за лакеем от дома вниз по аллее, извивавшейся среди зеленых лугов с пасущимися на них лошадьми и по полям с убранной люцерной, где, точно крепости, стояли золотые скирды. Дальше, за полями на краю леса, под солнцем возвышались деревья во всем своем осеннем великолепии.

Элис поспешала за лакеем. Ветерок донес до нее резкий запах конюшни, и ее нетерпение усилилось, когда они подошли к внушительного вида зданию, выстроенному из того же красного кирпича, что и дом, крышу украшал маленький изящный купол. Несколько холеных лошадей Люсьена высунули свои тонкие морды из вырезанных в стенах окон, словно желая взглянуть, что сегодня делается на свете. Жуя сено, они смотрели на проходившую мимо Элис с комическим выражением дружелюбного любопытства.

Они подошли к выгулу и увидели конюха, который гонял на корде великолепного черного жеребца. Девушка остановилась, чтобы полюбоваться этим царственным животным. Поигрывая бархатистыми мышцами, вороной словно плыл, так замедленно-ровны были его движения. Восхищенная его благородным величием, Элис нехотя отошла от выгула, огражденного белой изгородью, и пошла за лакеем к другому квадратному зданию средних размеров, с высокими окнами. Не успел еще слуга открыть дверь в студию Люсьена, как Элис услышала яростный металлический звон шпаг.