Туман над Парагон-уок - Энн Перри

— Очень хорошо сказано, сэр, — засмеялся Питт. — Это как раз то, что мы хотели бы узнать: какое из его «умных» высказываний обернулось против него? Знал ли он, кто изнасиловал Фанни? Или было что-то еще — возможно даже, чего он в действительности не знал, но намекал на то, что знал?

Фредди нахмурился. Краска схлынула с его лица, сделав заметными мелкие сосуды. На Питта он не смотрел.

— Не знаю, что вы имеете в виду. Если Фулберт не знал что-то наверняка, то зачем его убивать? Слишком рискованно, не так ли?

— Если он сказал кому-то: «Я знаю ваш секрет», ну или что-то в этом роде, более подробные разъяснения уже не нужны. Если разглашение тайны представляло настоящую опасность для этого человека, то он не стал бы дожидаться, пока Фулберт проговорится, — терпеливо разъяснил Питт.

— Понял. Вы имеете в виду — просто убить его на всякий случай, чтобы не беспокоиться?

— Да, сэр.

— Чепуха! Что тут может быть? Вероятно, несколько курьезных любовных связей… но это не представляет никакой опасности… Боже милостивый! Я живу на Парагон-уок много лет, и каждый светский сезон… конечно, не зимой, вы понимаете?.. — На лбу и над верхней губой у Фредди выступили капли пота; он тряхнул головой, словно пытаясь выбросить из нее это грязное дело. В следующий момент его лицо прояснилось. — Никогда не думал ни о чем подобном. Вам бы лучше присмотреться к французу. Он единственный, кого я не знаю. — Дилбридж отмахнулся от Питта, как от надоедливой мухи. — Кажется, он неплохо обеспечен, и у него достаточно хорошие манеры, если вас интересуют подобного рода вещи. Ничего больше о нем сказать не могу. Не имею представления, откуда появился этот тип… да хоть откуда! Легко нравится женщинам. Подумайте также о том, что он никогда не рассказывал нам о своей семье. Всегда относитесь настороженно к человеку, если не знаете, откуда он родом. Проверьте его, вот вам мой совет. Запросите французскую полицию; может быть, они вам помогут?

Об этом Питт не подумал. Он мысленно обругал себя за упущение. Особенно обидно было, что указал ему на это такой дурень, как Фредди Дилбридж.

— Да, сэр, мы так и сделаем.

— Может, во Франции он был насильником… Откуда мы знаем! — Голос Фредди стал громче; казалось, тот воодушевился собственной проницательностью. — Может быть, Фулберт узнал что-то об этом. После этого его действительно стоило бы убить, разве не так? Да, и проверьте, чем занимался мсье Аларик до того, как он появился здесь. Гарантирую, что вы найдете в его прошлом причину здешнего убийства. Гарантирую! А теперь, ради бога, позвольте мне уйти и позавтракать. Я чувствую себя ужасно.

У Грейс Дилбридж была совершенно другая точка зрения.

— Чушь! — сказала она решительно. — Фредди не в себе сегодня утром. Он никогда бы не сделал такого предположения. Он очень преданный человек, вы знаете, и ни в коем случае не мог бы подумать, что кто-то из его знакомых может быть хотя бы в самой малой степени неделикатным. Но я уверяю вас, что мсье Аларик — прекрасный и воспитанный человек. И Фанни, бедное дитя, думала, что он просто потрясающий. Также считала и моя дочь — пока не влюбилась в мистера Исаакса… Совершенно не знаю, что с этим делать!.. — Тут она вся зарделась, осознав, что упоминает о столь личных вещах перед лицом человека, чье положение не выше, чем у торговца. — Без сомнения, это пройдет, — добавила она поспешно. — Это ее первый светский сезон, и она понравилась многим молодым людям…

Томас почувствовал, что теряет нить разговора, и попытался вернуть Грейс обратно.

— Мсье Аларик…

— Чушь! — твердо повторила она. — Мой муж знает Нэшей много лет, так что, естественно, он не желает признаться в этом даже самому себе; но это же вполне очевидно, что Фулберт убежал потому, что виновен в изнасиловании Фанни. В темноте он ошибочно принял ее за служанку, а затем, когда обнаружил, кто она такая — и она, конечно, видела его, — ему ничего не оставалось, как убить ее. Это абсолютно ужасно! Свою собственную сестру! Но вообще-то мужчины иногда бывают совершенно кошмарны, такова их натура. И так было всегда, начиная с Адама. Мы зачаты во грехе, а некоторые из нас так и не отказываются от него.

Оставив эту тираду без ответа, Питт стал обдумывать слова Грейс. Раньше подобные мысли не приходили ему в голову. Фулберт ошибочно принял Фанни за кого-то еще — служанку или кухарку, кто никогда не посмеет обвинить джентльмена в том, что он напал на нее; которая, если уж на то пошло, совсем не возражала бы, а возможно, даже поощряла бы его. А затем, когда он увидел, что это была его собственная сестра, то, запаниковав от ужаса и позора — ведь не только насилие, но и кровосмешение! — как сделали бы многие мужчины на его месте, пошел на убийство. И этот позор падал бы в равной степени на всех трех братьев Нэшей! Мозг Питта буквально закипел от представившейся ему картины. Перед ним теперь открывался новый, непочатый край работы. Расследование начиналось практически заново.

Грейс продолжала говорить, но Томас не слушал ее. Ему требовалось время, чтобы подумать. Нужно было выйти на воздух, обдумать и пересмотреть все, что он знал, в новом свете. Питт встал. Он понимал, что прерывает ее речь, но другого выхода не было.

— Вы необычайно помогли мне, леди Дилбридж. Я очень вам благодарен.

Одарив ее очаровательной улыбкой и оставив несколько испуганной, он вылетел в холл и оттуда через парадную дверь — наружу. Фалды его пальто развевались. Сбегая по лестнице, Томас миновал служанку, стоящую на ступенях с метлой у плеча, подобно гвардейцу с ружьем.

В самом разгаре длинной, жаркой, напряженной недели Шарлотта объявила Томасу, что Эмили устраивает званый вечер. Питт не знал никаких подробностей, за исключением того, что это событие произойдет после полудня и что она приглашена. Сам он был озабочен ожиданием вестей из Парижа о Поле Аларике. Также его внимание занимало множество деталей о личной жизни обитателей Парагон-уок, которые понемногу собирал он сам и его помощник Форбс. Томас повел расследование в новом направлении — в свете новых предположений Дилбриджей. Из всего услышанного Питт мог заключить, что отношения между жителями квартала были гораздо более сложными, чем это казалось вначале. Фредди Дилбридж пользовался дурной славой. На его разгульных званых вечерах должно было происходить что-то тайное и, очевидно, волнующее для тех, кто принимал в них участие. Там неоднократно выказывал свой буйный характер Диггори Нэш. Там было много разговоров о Халламе Кэйли, особенно после смерти его жены. Но Питт еще не отделил намеренную ложь от фантазий рассказчика и уж совсем не мог определить, насколько правдивы все эти рассказы. Очевидно, что Джордж имел все основания скрывать свои похождения от слуг, хотя, вне всяких сомнений, его увлекала интрижка с Селеной, которая всеми силами потворствовала ему. Этот казус сильно ранил бы Эмили, если бы она узнала о нем. В общем, если во всех этих пересудах было что-то, кроме желания очернить Поля Аларика, никто не хотел об этом говорить.

Томас многое дал бы, чтобы вывести на чистую воду Афтона Нэша — очень уж этот тип был ему неприятен. Однако, хотя ни одна из служанок не чувствовала к нему большой симпатии, не было ни малейшего намека, что он приставал хотя бы к одной из них.