Книга потерянных вещей - Джон Коннолли

Неожиданно тон его изменился. Он заговорил спокойно и рассудительно, отчего Дэвиду стало еще страшнее.

— Ничего этого я делать не буду, потому что ты все еще нуждаешься во мне. Я могу привести тебя к той, кого ты ищешь, и могу вас обоих доставить домой. Я единственный, кто на это способен. А взамен я попрошу одну маленькую вещь, такую маленькую, что ты даже не заметишь ее отсутствия…

Но прежде чем он успел договорить, ему помешали шаги возвращавшегося Роланда. Скрюченный Человек ткнул пальцем в лицо Дэвида.

— Мы еще поговорим, и тогда ты, возможно, будешь более благодарным.

Скрюченный Человек завертелся на месте, и вертелся он так быстро и так энергично, что прорыл дыру в земле и скрылся из виду, бросив коричневую хламиду. Его плевок впитался в землю, и вместе с ним исчезли образы из мира Дэвида.

Дэвид почувствовал рядом присутствие Роланда, и они оба уставились в темную дыру, оставленную Скрюченным Человеком.

— Кто или что это было? — спросил Роланд.

— Он прикинулся стариком, — сказал Дэвид. — Сказал, что может помочь мне вернуться домой, а кроме него, никто этого сделать не сможет. Я думаю, это о нем говорил Лесник. Он называл его мошенником.

Роланд заметил кровь, стекавшую с клинка Дэвида.

— Ты ударил его мечом?

— Я разозлился, — сказал Дэвид. — Это случилось раньше, чем я успел взять себя в руки.

Роланд забрал у Дэвида меч, сорвал с куста большой лист и вытер лезвие.

— Тебе следует научиться сдерживать свои порывы. Меч рвется в бой. Он жаждет крови. Его для этого выковали, и у него нет иного предназначения в мире. Если ты им не овладеешь, он овладеет тобой. — Он вернул меч Дэвиду. — Когда в следующий раз увидишь этого человека, не бей, а убей его. Что бы он ни говорил, не жди от него ничего хорошего.

Вместе они направились туда, где лениво щипала траву Сцилла.

— Что вы там увидели? — спросил Дэвид.

— Полагаю, примерно то же, что и ты, — ответил Роланд. Он покачал головой, досадуя, что Дэвид пренебрег его наставлениями. — Кто-то убил этих людей, содрал с них кожу и развесил останки на деревьях. Лес полон трупов, насколько хватает глаз. Земля все еще влажная от крови, но, прежде чем погибнуть, они ранили эту Бестию, или кто там еще мог быть. На земле осталось какое-то мерзкое вещество, черное и вонючее, оно же буквально расплавило наконечники некоторых копий и мечей. Если ее можно ранить, значит, можно и убить, но для этого недостаточно солдата и мальчика. Это нас не касается. Мы скачем дальше.

— Но… — начал Дэвид.

Вообще-то он не знал, что сказать. Все было не так, как в сказках. Там солдаты и рыцари побеждали драконов и чудовищ. Они не боялись и не убегали, почуяв угрозу.

Роланд уже оседлал Сциллу и протягивал руку Дэвиду.

— Если у тебя есть что сказать, говори.

Дэвид пытался найти нужные слова. Он не хотел обидеть Роланда.

— Все эти люди мертвы, а тот, кто их убил, жив, пусть даже и ранен, — проговорил он. — Он снова будет убивать. Погибнет еще больше людей.

— Пожалуй, — согласился Роланд.

— Разве ничего нельзя сделать?

— Что ты предлагаешь: охотиться за ним с нашими полутора мечами? Этот мир полон угроз и опасностей, Дэвид. Мы встречаем с открытым забралом тех, которые нам предназначены. Когда приходит время, надо делать выбор и действовать во имя великого блага, даже рискуя собой, но без нужды мы не отдаем свои жизни. У каждого из нас только одна жизнь, чтобы прожить или отдать ее. Разве в том состоит слава, чтобы потерять ее в безнадежной ситуации? Нам пора. Сумерки сгущаются. Нужно еще отыскать место для ночлега.

Дэвид мгновение поколебался, а потом протянул руку Роланду, подсадившему его в седло. Он думал о здешних мертвецах и гадал, что же это за существо, если оно способно сотворить такое. Танк по-прежнему возвышался над полем брани, заблудившийся и чужой. Он нашел дорогу из своего мира в этот, но без экипажа и явно неспособный сдвинуться с места.

Когда все осталось позади, Дэвид вспомнил видения в луже слюны Скрюченного Человека и его слова:

«Они нисколечко по тебе не скучают. Они рады, что ты пропал».

Это ведь неправда? Но Дэвид видел, как отец обожает Джорджи, как он смотрит на Розу, как держит ее за руку во время прогулки, и еще он догадывался, чем они занимаются, закрывая каждую ночь дверь в спальню. Что, если он отыщет способ вернуться домой, а они не захотят принять его? Что, если без него им действительно лучше?

Но Скрюченный Человек говорил, что все можно исправить, что он сумеет вернуть Дэвиду маму и доставить их обоих домой в обмен на одно маленькое одолжение. И пока Роланд пришпоривал лошадь, Дэвид гадал, что это может быть за одолжение.

Тем временем далеко на западе, так далеко, что отсюда не увидеть и не услышать, к небу вознесся торжествующий вой множества глоток.

Волки отыскали другую переправу через ущелье.

Роланд был вынужден остановиться на ночь, хотя сам стремился продолжить поиски и очень беспокоился из-за волков, преследующих Дэвида. Но и Сцилла устала, и мальчик был так изнурен, что с трудом держался за пояс всадника. В конце концов они подъехали к развалинам какого-то здания, похожего на церковь, и Роланд согласился несколько часов отдохнуть. Было холодно, он не позволил разжечь костер, но отдал Дэвиду свое одеяло и предложил глотнуть из серебряной фляжки. Ее содержимое сначала обожгло Дэвиду горло, а после по всему телу разлились тепло и вялость. Он лег и уставился в небо. Над ним возвышался шпиль церкви, пустые окна которой напоминали глазницы мертвецов.

— Новая религия, — пренебрежительно сообщил Роланд. — Король пытался ввести ее, пока у него были желание и сила, чтобы навязать свою волю. Теперь, когда он не выходит из своего дворца, церкви опустели.

— А во что верите вы? — спросил Дэвид.

— Я верю в тех, кого люблю и кому доверяю. Все остальное — глупости. Этот бог так же пуст, как его церковь. Его последователи все свои удачи приписывают ему, но когда он пренебрегает их мольбами или позволяет им страдать, они говорят, что он за пределом их понимания, и подчиняются его воле. Что же это за бог?

Роланд говорил с таким гневом и горечью, что Дэвид подумал: не был ли он приверженцем «новой религии», разочаровавшимся в ней, когда с ним что-то случилось? Дэвид сам испытывал нечто подобное, когда сидел в церкви после маминой смерти и слушал, как священник толкует о Боге и о том, как сильно Он любит людей. Ему было сложно отождествить церковного Бога с тем, кто оставил умирать маму медленной и мучительной смертью.

— А кого ты любишь? — спросил он Роланда.

Но тот сделал вид, что не слышит.

— Расскажи мне о своем доме, — попросил он. — Поговорим о твоем народе. Поговорим о чем угодно, только не о фальшивых богах.