В моих руках. Захватывающие истории хирурга-онколога и его пациентов, борющихся с раком - Стивен А. Кёрли

К сожалению, рак есть рак, и через месяц после 3-летнего безрецидивного рубежа на снимках пациента была обнаружена опухоль в печени и еще одна в брюшной полости. Мы еще раз обсудили все варианты лечения, включая химиотерапию и хирургическое вмешательство. Мужчина очень хорошо понимал побочные эффекты первого варианта, так как несколько членов его семьи уже лечились от злокачественных опухолей, поэтому он выбрал вторую операцию. Оба новообразования были удалены. К счастью, интраоперационное УЗИ печени не показало других метастазов.

Примечательно, что ангиосаркома никогда не возвращалась. В течение 7 лет на снимках не появлялось никаких новых опухолей. Известно, что саркома часто рецидивирует местно (то есть в области предыдущего хирургического вмешательства), а также метастазирует в печень и легкие. Цитотоксические препараты обычно неэффективны, а наилучший контроль заболевания обеспечивают повторные операции. Мы, хирурги-онкологи, настраиваемся на длительное ведение пациентов с саркомой, операции которым будут выполнять несколько поколений наших стажеров.

К сожалению, через полгода после очередного визита мне позвонила испуганная супруга моего больного из Нью-Йорка. Она сказала, что с его печенью, видимо, что-то не так. Женщина сообщила, что пациент очень слаб и быстро устает в течение последнего месяца. Ночью больной начал обильно потеть, и у него поднимается температура. Его лечащий врач в Нью-Йорке обнаружил в анализе крови заметное нарушение функции печени. Шесть месяцев назад все показатели были в норме. Томография, проведенная в Нью-Йорке, показала странные узелки в печени. На следующий день пара уже летела в Техас. Я просмотрел результаты его обследования. Новые опухоли сильно отличались от предыдущих новообразований. Вокруг крупных сосудов в брюшной полости отмечались увеличенные лимфатические узлы. Также они пальпировались в области шеи и подмышек.

Через 2 дня я удалил несколько лимфатических узлов и отправил их на гистологическое исследование. У пациента развилась неходжкинская лимфома – крайне агрессивный подтип опухоли крови. Я немедленно направил больного к онкогематологам, и они начали агрессивную химиотерапию. Шестимесячный курс оказался достаточно эффективным. У пациента исчезли как увеличенные лимфатические узлы, так и новообразования в печени. Но цена оказалась непомерно высока. Его кожа свисала складками, больной выглядел изможденным и бледным, а движения причиняли ему заметную боль. Но мужчина не сдавался: «Мы сражаемся, Док, мы сражаемся!» Его упорство впечатляло.

В отличие от саркомы, лимфома ушла ненадолго. На снимках вновь появились увеличенные лимфатические узлы, и через 6 месяцев после завершения терапии пациента начали мучать нестерпимые головные боль. Дальнейшие исследования подтвердили, что лимфома распространилась на головной мозг. Следующие несколько месяцев были ужасно тяжелыми как для самого больного и его семьи, так и для всех лечащих врачей. Ему вводили химиотерапию прямо в спинномозговую жидкость, омывающую головной и спинной мозг. У пациента развились судороги. Он был госпитализирован много раз из-за серьезных побочных эффектов, иммуносупрессии и инфекций, связанных с токсической химиотерапией. Мужчина страдал от головных болей, которые не поддавались лечению даже самыми сильными наркотическими средствами. Во время одной из госпитализаций, когда я зашел навестить пациента, он буквально бился головой о стену. Я схватил его и усадил на стул. Со слезами на глазах он объяснил: «Я пытаюсь вырубить себя. Я не могу терпеть эту боль».

Немыслимо. Одна из главнейших задач врачей – это обеспечить пациентам комфорт и качество жизни. Все, что мы предпринимали, чтобы облегчить головные боли пациента, было безуспешным, кроме, по сути, наркоза. Проблема в том, что люди под такой дозой наркотических препаратов перестают дышать. Так раньше умирали от передозировки опиатов. Я безумно уважаю коллег, которые посвящают свою жизнь помощи и лечению пациентов с хронической болью. Они постоянно балансируют на грани между контролем симптомов и передозировкой.

Лимфома у моего нью-йоркского пациента прогрессировала, несмотря на лечение, и через несколько недель он скончался. Беспомощно смотреть, как он страдал, было крайне тяжело. У меня складываются почти дружеские отношения со многими из моих больных, и этого мужчину я буду помнить долго. Он был веселым и щедрым, немного эксцентричным и шумным, но проницательным, любящим и жизнерадостным человеком. Его стакан никогда не был наполовину пуст, он всегда переполнялся. Общение с этим мужчиной было подарком каждому, с кем он сталкивался, оно приносило только улыбки, смех и радость.

Всем бы встретить такого человека на жизненном пути.

Терпение: способность принимать или терпеть сложности, проблемы и дискомфорт без раздражения и беспокойства.

В большинстве случаев диагноз рака захватывает людей врасплох. Они спокойно занимаются своими делами, живут обычной жизнью с ее радостями и невзгодами, но в один момент все кардинально меняется. У некоторых появляются симптомы: новообразование, изъязвление, боль, кашель, диспепсия или любое другое изменение привычного состояния, которое заставляет их обратиться за медицинской помощью. Другие проходят плановое медицинское обследование, и результаты показывают какое-либо отклонение от нормы. Примерами могут служить бессимптомные опухоли, обнаруженные при рентгенографии органов грудной клетки или КТ у некурящего пациента, подозрительные звездчатые кальцификаты, выявленные на маммограмме женщины без пальпируемых новообразований в груди, или колоректальный рак, найденный в ходе скрининговой колоноскопии у пациента, у которого до этого не было проблем с пищеварительной системой.

Когда я впервые осматриваю больных с установленным онкологическим диагнозом, они часто спрашивают, почему злокачественная опухоль развилась именно у них. Не все, конечно. Человек, который выкуривал по 2–3 пачки сигарет в день в течение 40 лет, прекрасно понимает, откуда у него рак легких. Пациенты с хроническим гепатитом В или С обычно предупреждены о риске цирроза и рака печени. Члены семьи с установленными мутациями в определенных генах знают, что у них есть предрасположенность к раку молочной железы, яичников, желудка, толстой кишки или к другому наследственному злокачественному процессу. Однако для большинства больных опухоль – это пренеприятнейший сюрприз. Не раз я слышал от этих потрясенных людей: «Я не могу поверить, что мне так не повезло». Это заставляет меня задуматься над строкой из песни «Рожденный под плохим знаком», исполненной легендарным блюзменом Альбертом Кингом: «Если бы не было неудач, знаешь, не было б и успеха».

Одним из таких невезунчиков можно назвать мужчину, которого направили ко мне на консультацию. Четырьмя годами ранее он заметил у себя в стуле яркие кровавые пятна. Такого раньше никогда не было, поэтому он обратился к врачу. В ходе ректального исследования пальпируемой опухоли выявлено не было, но доктор обнаружил у больного большой геморроидальный узел. Тем не менее кровотечение у пациента продолжалось еще несколько недель, поэтому ему выполнили колоноскопию, в ходе которой была найдена небольшая, но кровоточащая опухоль сигмовидной кишки. Этому мужчине было около 30 лет, и других проблем со здоровьем у него не было. Больной был ошеломлен, как, собственно, и врачи. В семейном анамнезе пациента не отмечалось никаких злокачественных новообразований. У него не оказалось ни эндоскопических признаков предраковых воспалительных заболеваний, ни полипов в толстой кишке. Мужчина был намного моложе, чем большинство пациентов с колоректальным раком.