В моих руках. Захватывающие истории хирурга-онколога и его пациентов, борющихся с раком - Стивен А. Кёрли

Пловец и его семья учредили благотворительный чемпионат, призванный собрать деньги на исследования по борьбе с раком. Пациент был уверен в существовании более эффективных и менее болезненных подходов, чем стандартная терапия. Наряду с другими пловцами, участвующими в этом чемпионате, больной собрал тысячи долларов, проплывая круг за кругом в стремлении заработать денег для тех, кому они так нужны. Первый благотворительный заплыв прошел спустя 4 года после постановки диагноза этому пациенту, через 10 лет после принятия его в университетскую команду. Я потерял дар речи, когда узнал, что больной проплыл 15 км, ведь для меня это звучало как нечто невообразимое. Я бы утонул через пару десятков метров после начала заплыва.

С момента постановки диагноза пациент дольше получал химиотерапию, нежели жил без медикаментов. Больной принимал множество различных препаратов, и в итоге понял, что из-за побочных эффектов не сможет продолжать свою карьеру медика. Но он не опустил руки и нашел себя в абсолютно иной профессии. Пациент не просто преуспел, он стал лучшим, все это время находясь под действием химиотерапевтических препаратов. У больного был четкий список жизненных приоритетов, и, будьте уверены, он провел достаточно времени с семьей, друзьями и близкими людьми. Пловец был одним из самых целеустремленных и рассудительных людей, которых я когда-либо встречал.

Курсы химиотерапии не помогали. Метастазы продолжали возникать и расти, особенно в печени, где находилось большинство злокачественных клеток. Больной принял участие в программе экспериментального лечения, что требовало нахождения в больнице по 3–4 дня каждые шесть недель. В бедренную артерию пациента был помещен катетер, который проходил вплоть до печеночной артерии, снабжающей печень кровью. Это позволяло вводить лекарства непосредственно в опухоль. Таким образом, количество препарата в злокачественных клетках росло, а в здоровой ткани печени, наоборот, снижалось. Недостатком этого подхода была сама госпитализация. Каждые шесть недель в течение 3–4 дней пациент был прикован к больничной кровати и не шевелился, чтобы не сместить катетер, ведь это могло стать причиной кровотечения или перенаправить препарат в другие органы.

Представьте, что вам запрещено двигаться, сидеть, ходить и вставать с постели несколько дней подряд. Не самая радужная перспектива, правда? Для бывшего спортсмена это было невероятно тяжело, но он смог пересилить себя и следовать всем предписаниям. Я посещал его в больничной палате, где мы обсуждали различные варианты лечения, прогресс в исследованиях и иные возможности, то и дело появляющиеся на горизонте. Я знал, что пациент крайне обеспокоен, но он ни разу не подал виду и всегда оставался спокойным и уверенным.

Как и все больные, проходящие курс химиотерапии, мужчина испытывал неимоверную усталость. Тем не менее он рвался в воду уже через несколько недель после получения высокой дозы препаратов. Я был крайне удивлен, когда больной рассказал мне об участии в очередном ежегодном благотворительном заплыве. Он пригласил меня на ужин после заплыва. Пациент знал мою историю «детства в пустыне» и был достаточно тактичен, чтобы не звать меня поучаствовать. Из-за лечения у больного не было возможности регулярно тренироваться. Несмотря на это, он умудрился проплыть 16 км! Пациент проплыл даже больше, чем на первом организованном им заплыве. Расскажите мне теперь о Железном человеке! Тем вечером за ужином было видно, что больной измотан, но не сломлен. Он проплыл гораздо больше запланированного. Я спросил его: «Как тебе это удалось?» Он задумался на мгновение и ответил: «Рак испортил слишком много жизней. Эта мысль помогала мне продолжать плыть».

После нескольких лет лечения, включающего в себя системную и местную химиотерапию, злокачественные клетки пациента стали резистентны ко всем видам препаратов. Больной сдался. Его брат отправил мне письмо, в котором благодарил за все мои усилия и время, потраченное на беседы с пациентом. Брат также рассказал, что мой пациент сохранил веру в то, что лекарство может быть найдено, и попросил меня продолжать исследования в этой области.

Я не могу проплыть больше пары сотен метров. Этот пловец в середине курса лечения, без тренировок, проплыл километры. Сила духа, выносливость и стойкость онкологических больных поражают. И я не забываю об их семьях, друзьях, коллегах, всех тех, кого затрагивает болезнь. Они всегда готовы подставить плечо, стоически перенести все невзгоды, болезненные медицинские процедуры, побочные эффекты от лечения, страх, неопределенность и депрессию – все, что является неотъемлемым спутником рака и его лечения. Любой человек, так или иначе связанный с онкологическим больным, оказывается в тени болезни, часто заканчивающейся смертью.

На сегодняшний день опубликовано несколько успешных исследований по новым методам лечения, которые произвели фурор в онкологии. Разрабатываются методы иммунотерапии, появляются новые таргетные препараты, мишенью которых являются специфические для злокачественных клеток молекулы, и выпускаются генетические тесты, выявляющие данные мишени. Пациенты, их близкие, врачи, ученые – все с нетерпением ждут новых методов лечения, направленных на улучшение жизни онкологических больных. И мы должны продолжать участие и финансирование исследований по профилактике и лечению злокачественных опухолей. Это поможет многим пациентам выжить. Пловец понимал это, как никто другой, и он вместе с семьей и друзьями сделали свой вклад. Они плыли для того, чтобы утопить рак.

«В какой-то день у тебя в сердце не окажется песни. Пой, несмотря ни на что».

Эмори Остин.

Превозмогай!

Смирение: сдержанное и рациональное представление о своей важности.

Любую операцию, независимо от того, крупная она или мелкая, онкологическая или общая, не следует воспринимать легкомысленно. При подготовке к плановому хирургическому вмешательству один человек сознательно разрешает другому, а именно хирургу, себя разрезать. Задумайтесь об этом на мгновение. Это непостижимо высокий уровень доверия. Хирург обязан взвесить и тщательно оценить все риски, преимущества, краткосрочные и долгосрочные последствия, альтернативные методы лечения и возможные осложнения запланированного вмешательства. Больные вверяют свои жизни и здоровье в руки врачей. Цель у нас общая: хороший результат.

Обсуждение хирургического лечения с онкологическим пациентом немного отличается от планирования операции при доброкачественном заболевании. Наши больные постоянно ощущают себя под прицелом злокачественной опухоли, причем чаще всего они узнают о ее существовании внезапно. Пациенты с агрессивными новообразованиями чувствуют себя загнанными в угол, поэтому они с большей готовностью соглашаются на вмешательство. Обычно им хочется удалить свою опухоль как можно быстрее. Осторожность и недоверие подавляются страхом смерти и готовностью рисковать.

Пациенты и их близкие часто спрашивают: «Сколько раз вы выполняли такую операцию?» Если ответ их удовлетворил, они начинают задавать другие интересующие их вопросы. После того, как я убеждаюсь, что больной в состоянии перенести серьезную операцию на брюшной полости, мы выбираем дату предоперационного визита и самого вмешательства.